Порочные души - Ellen Fallen

Еле сдерживаюсь, чтобы не прикоснуться губами к ребёнку. Задняя дверь открывается, я не заглядываю внутрь, отдаю аккуратно мальчика мистеру Карпентеру и отхожу в сторону, когда он садится.

– Спасибо вам, мисс Саттон, – я последний раз смотрю на ребёнка, сопящего у его груди.

– Здоровья, – вежливо отвечаю ему. – Не потеряйте лист, оставьте мой номер маме или няне, – настаиваю я. – Всего хорошего.

Машина все ещё стоит у ступеней, я отхожу от неё по направлению к Трою. Он облокотился на свою машину в ожидании меня.

– Лина уснула, пока нас ждала? Я вообще удивлена, что ты решил отвезти меня. Но спасибо. – опираюсь на его руку и заглядываю в салон. – Сейчас я быстро переоденусь, душ, и мы едем. Прости за заминку.

Не успеваю от него отойти, как он притягивает меня за локоть и прижимает к себе, обнимает в братских объятиях.

– Прости меня за дурацкую идею, – мимо нас проезжает машина мистера Карпентера, я высвобождаюсь из объятий Троя и прослеживаю за тем, как безобразно водит водитель.

– Ты не причём, согласна, я тоже так смело трясла перед ним резинкой, как флагом ЛГБТ на всю страну. Любого взбесило бы. Но иначе он воспользовался бы своим, и тогда не на что было бы надеяться. Пусть будет, как уже произошло. Мы с ним явно больше не пересечёмся. Я не ходок по ночным заведениям. Хорошо не больной и не насильник. – пожимаю плечами.

–Я примерно знаю, какой именно типаж ты выбрала, – толкаю его в живот, это прозвучало из его уст очень странно. Трой берет телефон и строчит сообщение, а я возвращаюсь бегом в больницу.

В ординаторской очень тихо, я закрываю двери на ключ и иду в душевую. Вся моя одежда лежит на полу, становлюсь лицом к стене, заплетаю волосы в косу и засовываю под специальную непромокаемую шапочку. Тёплая вода приятно расслабляет моё тело, напряженные плечи растираю губкой, создаю много пены, чтобы смыть стойкий запах больницы. Оглядываюсь на какой-то стук, но прозрачное стекло душевой запотело. У парней ординаторская в другом конце коридора, и они не станут заходить. Снова слышу звук удара и понимаю, что это гель для душа ударился об пластиковый поддон. Наклоняюсь, чтобы поднять его, моя попа упирается в стекло, оставляет отметены с моими очертаниями. Смываю с себя пену и отодвигаю дверцу, вытираюсь полотенцем, натягиваю нижнее белье и привычно иду к шкафчику полуголая. Освобождаю волосы от шапочки, наклоняюсь вперёд и трясу головой, чтобы распушить их. Смотрю в небольшое зеркальце, висящее напротив, вытираю под глазами немного осыпавшуюся тушь, из рук выпадет чехол для очков и издаёт лязгающий звук, намного громче, чем если бы пластик ударился об плитку. Я снова оглядываюсь на дверь, даже без линз я вижу, что она закрыта. Мне срочно нужен отдых. В большую сумку скидываю сменную обувь, вещи, которые надо постирать за эти пару дней отдыха в доме у родителей, и убираю кучу обёрток от питательных батончиков, помогающих мне держаться в тонусе, особенно в ночные смены. Запихиваю остатки полезных припасов в боковой карман, застёгиваю молнию. Натягиваю и поправляю суженные к низу джинсы, перекрученные на ноге, надеваю однотонную футболку. Обуваю удобные кроссовки и захлопываю свой шкафчик. Когда я оборачиваюсь, моё сердце обрывается, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности.

– Господи, – держусь рукой за грудь, кто-то посадил на стул огромного плюшевого медведя, он достаточно объёмный и выглядит чуть меньше меня, по крайней мере, в высоту.

Какому идиоту пришло в голову покупать эту жуткую рассаду для пыли и бактерий? Надо было не снимать линзы, и тогда точно видела бы происходящее вокруг. Я абсолютно не внимательна к деталям, спроси меня, что здесь было "до", я даже не отвечу. Выхожу из ординаторской, прощаюсь с врачами, которых вижу, на лице счастливая улыбка. Это так здорово возвращаться домой к родителям по выходным, не могу даже передать насколько. Двери расходятся, и я сбегаю по лестницам прямо к машине.

– Это не в ваше отделение занесли медведя? – я несколько раз моргаю, Трой повторяет движение за мной, скорей всего чтобы издеваться.

– Когда? – вопрос конечно тупой, но он меня ошарашил.

– Садись в машину, – он подталкивает меня к двери. Я с перекошенным лицом задираю голову вверх, прикрываю глаза рукой как козырьком и жду ответа. – Да не знаю я, ты ушла, и через минут пять длинный такой парень тащит это чудовище в больницу.

– Длинный? Так ведь в больницу нельзя мягкие игрушки, – он убирает мои ноги и захлопывает дверь.

Трой садится рядом со мной на водительское сидение, заводит мотор.

– В какой машине он приехал? – допытываю я моего брата, он выбирается с парковки, поправляет очки. Снова недоверчиво на него смотрю.

– Да не видел я авто. Просто обернулся посмотреть, идёшь ты или нет, а там «Это». Человека я не особо разглядел, черные джинсы и туфли.

Мне показалось, что моё сердце провалилось в желудок. Когда я зашла в ординаторскую, никого не было, тем более этой дурацкой огромной мягкой игрушки. Я слышала странные звуки, как от хлопка двери, и если все случилось после того, как я ушла с улицы…

– У тебя расширены зрачки, ты принимала таблетки? – Трой переключает скорость и приоткрывает окна, затем быстро смотрит на свою жену, лежащую очень тихо на заднем сидении. – Надеюсь, её не продует.

Отворачиваюсь от него, смотрю в окно невидящим взглядом. Кто-то находился рядом в момент, пока я мылась, а там прозрачные стекла. И это был парень. Черные джинсы… Рей? Никто не пустил бы его в больницу. Тем более он не добрался бы до места обитания врачей. Опускаю окно ниже и позволяю ветру остудить моё лицо. Меня передёргивает от ощущения опасности, ещё ни разу за мной не следили.

Стараюсь отключиться от дурацких мыслей, вспоминаю про мальчишку, уехавшего домой. Когда малыша привезли на скорой, у него была остановка сердца, я боялась сломать его маленькую грудную клетку пока делала массаж сердца. Потом оставалась на несколько суток в смене только ради него. В какой-то момент он замедлил дыхание, я не выдержала и вытащила его из бокса. Расстегнув верхнюю одежду, прижала мальчика к голому животу, уложив его сверху. Теория о тепле человеческого тела, заставляющего из-за тактильных ощущений биться сердце быстрее – сработала. Поглаживая ребёнка по нежной коже спины, чувствовала его всей душой. Просидев в таком положении до утра, мы пережили первые сутки, затем вторые, шестые и так до того момента, пока он не начал нормально кушать из бутылочки и дышать.

Мне уже не хватает его, очень надеюсь, что все будет хорошо, и больше они не вернутся в больницу. Я объясняла заведующему отделением, по совместительству хирургу-травматологу, что дети даже пусть и бывших наркоманов имеют в несколько раз выше шанс на внезапную смерть. Надо постоянно следить за дыханием, проверять биение сердца и быть бдительными. Все осложняло то, что он не пытался сосать, настолько ослаблен организм и отравлен. Встретиться бы с его родителями и задать хорошую трёпку, чтобы знали, как они уничтожали своего будущего ребёнка ещё во время беременности.