Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми» - Юрий Корчевский
Шрифт:
Интервал:
– Анатолий, немецкие танкисты слева, из танка бегут! Ну-ка, пройдись по ним из пулемета! – приказал по ТПУ Павел.
ТПУ – танковое переговорное устройство. В бою, да и просто на ходу, переговоры экипажа без него невозможны – шум двигателя, лязг гусениц, выстрелы из пушки и пулеметов перекрывают любые звуки, в том числе и голоса экипажа.
– Вижу, командир! – раздалось в наушниках.
И следом – одна короткая очередь, за ней – другая… Немцы попадали.
«Так, коли немцы танк покинули, следовательно – мы в него попали. Тогда почему дыма не видно или огня?»
– Михаил, давай двигай к хате, за которой танк стоит, – посмотрим.
«Тридцатьчетверка» двинулась вперед. Михаил вел боевую машину зигзагами, чтобы враг не смог навести пушку, если таковая у них имелась.
Вот и полуразрушенная хата. Стоят только две стены, из-за них видна часть корпуса немецкого танка.
Павел посмотрел через амбразуру для стрельбы из личного оружия.
Немецкий танк стоял неподвижно, двигатель его не работал, башенные люки были открыты.
– Похоже, бросили немцы танк! – высказал свои мысли Михаил.
– Ага, сам так думаю. Пойти, что ли, посмотреть?
– Опасно, командир!
– Все-таки я посмотрю. Анатолий, прикроешь из пулемета, если что.
Павел открыл башенный люк и вытащил из кобуры «наган». Конечно, лучше бы пистолет «ТТ», он мощнее, но танкистам их не давали. По мнению военачальников, из пистолета было трудно отстреливаться через амбразуры – ствол «ТТ» не проходил в нее.
Были в танке с каждой стороны башни по небольшому круглому отверстию, закрытые изнутри броневыми пробками. В случае если танк подобьют и враг окружит его, можно отстреливаться из личного оружия.
Но Михаил, как фронтовик, на вопрос Павла об амбразурах лишь посмеялся.
– Уж коли танк подбили и он неподвижен, из «нагана» не отобьешься. У танкового пулемета и пушки есть мертвые, непростреливаемые зоны. Амбразуры же не позволяют вести круговой обстрел, если немцы окружили. Подойдут с кормы, сунут дымовую шашку к смотровым щелям – так сам или выскочишь из танка, или задохнешься.
Павел крадучись подошел к T-IV. Никаких звуков изнутри танка слышно не было. Он постучал рукояткой револьвера по корпусу машины. Никакой реакции!
– Тут нет никого!
Павел обошел танк – интересно было посмотреть, куда угодили его снаряды и какие повреждения нанесли. От осколочного снаряда, что попал в нижнюю часть башни, были видны следы осколков на броне. Но немцы покинули танк отнюдь не после первого попадания, и надо искать след от бронебойного снаряда. Но сколько Павел ни осматривал корпус и башню, этого следа он не находил.
Из «тридцатьчетверки» выбрался Михаил:
– Командир, ты чего круги нарезаешь вокруг чужой железяки?
– След ищу от бронебойного снаряда. Куда-то же я угодил, раз немцы танк бросили.
– Так вот же он! – Михаил указал рукой.
Павел чуть от стыда не сгорел. Башня и корпус танка были целы – снаряд угодил по стволу пушки, срезав небольшой кусок крупповской стали и изогнув ствол. Стрелять из такой пушки было уже невозможно. Так вот почему экипаж сбежал – отстреливаться не могли. А что такое танк на поле боя без орудия? Мишень! А ведь с виду почти цел.
Павел с Михаилом еще раз обошли танк. В голове у Павла родилась сумасшедшая мысль:
– Михаил, сможешь завести «немца»?
– Командир, ты что удумал?
– Немецкий танк в наше расположение пригнать.
– Тогда лучше его на буксир взять.
– зови ребят, пусть помогают.
Михаил развернул свой Т-34 и подогнал его кормой к передку T-IV. заряжающий и стрелок-радист едва надели на крюки стальной буксировочный трос. Трос был тяжелый, проволочки искололи заряжающему руки.
– Готово!
Экипаж забрался в танк.
– Потихоньку трогай, – скомандовал Павел.
Михаил подал танк вперед. Трос натянулся, как струна, и немецкий танк тронулся с места. Экипаж дружно закричал: «Ура!»
Так они и заявились в расположение части. Павел, высунувшись по пояс в открытый люк, ловил восторженные и удивленные взгляды своих танкистов и пехоты.
Спрыгнув с брони, он доложил командиру роты:
– Экипаж подбил «немца» T-IV. Немцы сбежать попытались, так мы их из пулемета… А танк на буксире приволокли.
Лицо Пашки расплылось в улыбке. Улыбнулся и командир:
– Давай посмотрим, что ты за трофей притащил.
Оба обошли трофейный танк. Командир роты сразу увидел оба попадания.
– Чего же ты осколочным в него стрелял?
– Так он за хату уползал, в укрытие. Я боялся не успеть.
– Все равно молодец! Надо комбату доложить. У нас еще таких трофеев не было. Отдыхайте.
Экипаж отцепил от трофея буксирный трос, и все пошли на кухню.
Видимо, командир роты доложил комбату о трофее. Вечером в роту пришел политрук, собрал личный состав роты и произнес зажигательную речь. В конце заявил:
– Бейте врага, как экипаж сержанта Стародуба! – И пообещал представить экипаж к наградам. Но то ли он забыл о своем обещании, то ли время для наград было неподходящее – наши отступали по всем фронтам, но награды Павел не дождался. А ему так хотелось хотя бы медаль получить, скажем – «за боевые заслуги» или «за отвагу». Не за награды он воевал, просто старался исполнять свой воинский долг – есть такое понятие для настоящего мужчины; но все же было бы приятно.
После этого случая в роте и даже в батальоне Павла стали узнавать.
– Смотри, это же тот сержант, что немецкий танк трофеем взял, – говорили за его спиной.
Первые несколько дней такое внимание к собственной персоне Пашке льстило, но затем он стал раздражаться. Чего на него пальцем показывать, он же не слон в зоопарке!
Немцы напирали здорово, и нашим все время приходилось отступать. Шестая армия Ф. Паулюса, усиленная четвертой танковой армией Г. Гота, вышли на оперативный простор, в степи между Доном и Волгой. Для наступающих танков – самая подходящая местность: ни лесов, ни болот, и частям Красной Армии укрыться негде. Вырытые наспех окопы и капониры с воздуха просматривались отлично. В воздухе почти все время висели самолеты-разведчики «Фокке-Вульф 189», прозванные солдатами «рамой» за сдвоенный фюзеляж. Летал он высоко, ни одна зенитка достать не могла. Солдаты знали: где висит «рама» – жди беды. Самолет этот был как злой предвестник. После его полета налетали эскадрильи «лаптежников», и начиналась ожесточенная бомбежка. И если пехотинцы могли зарыться в землю, то куда спрячешь в степи танки или другую боевую технику? Артиллеристы, танкисты, транспортники – все несли большие потери. С воздуха немцев поддерживал четвертый воздушный флот под командованием зенитного аса, генерал-полковника Вольфрама фон Рихтгофена.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!