Кодекс Крови. Книга I - М. Борзых

в степени крайнего истощения по причине магического оттока сил.

— Курсанты, оставить бег! Привал пятнадцать минут.

Пока остальные располагались, меня отвели в сторону.

— Чем подтверждается информация? Откуда уверенность, что это не саботаж учебного процесса? — взгляд инструктора был колючим, словно он меня подозревал в саботаже.

— Девушка не побоялась раскрыть анонимность, — тихо озвучил самую вескую причину. — Кто-то устроил лягушачий конец света, а её накрыло без магии и поддержки богини.

— Направление? — уже более серьёзно отнёсся к моим словам инструктор.

— Юго-запад. Огромное болото… было.

Инструктор достал из кармана плоский пенал, нажал какие— то кнопки и заговорил тихим напряжённым голосом:

— У нас ЧС. Код жёлтый. Квадрат Малой Трясинки. Болотную Деву на эвакуацию за пределы полигона, квадрат один-шесть.

На этом разговор закончился, а я ещё долго взирал на удивительный прибор. В памяти Михаила отыскал, что это мобилет — редкое и дорогое маго-технологическое устройство, для переговоров на дальние расстояния. Интересно, а мы по старинке с нужными людьми по крови связывались. Удобно или нет, ласкаешь сочную красотку или очередную тварь препарируешь, а будь добр ответь.

Этакая кровеносная социальная сеть. Где захочешь — не потеряешься и не исчезнешь. Причём, чем дольше ты живёшь, тем больший у тебя список контактов. Кто-то, конечно, имел неосторожность умереть, порой и с моей же помощью, кто-то добавлялся, но в целом очень удобно! Мне.

У каждого уважающего себя мага крови была собственная библиотека крови, где были каталогизированы друзья и враги, политические и духовные лидеры, аристократические семьи и просто очень нужные и полезные люди.

Я когда-то и был «самым» уже потому, что моей крови ни у кого не было. Дар, талант, находчивость и умение затирать следы этому способствовали. Один раз я поступился собственным правилом ради дорогого мне существа… А эти твари убили её и обернули мою кровь против меня.

Из воспоминаний меня выдернул резкая трель звонка мобилета.

— Твою мать! Принял! Код красный! Увожу в квадрат один-восемь и возвращаю в инкубатор. Сколько? Принял! Прибуду после доставки личинок!

А дальше под чёткие указания инструктора мы возвращались за Лягушкиной, укладывали позеленевшую девушку на носилки и всё также трусцой, на ходу меняясь у носилок, бежали на точку эвакуации. Девушка уже едва дышала, только содрогаясь всем телом. Инструктор достал шприц-дозатор из собственной аптечки и вколол девушке прозрачную сыворотку, после чего та мгновенно обмякла.

Остальные курсанты напряглись, а кто-то даже начал тихо роптать и обступать инструктора.

— Спокойно! Это лекарство! Должно остановить магический отток. Здесь недалеко зафиксирован прорыв изнанки, — подождав, пока до нас дойдёт вся суть сказанного он продолжил, — я эвакуирую вас в школу. Там останетесь до прихода основных сил. Не вздумайте геройствовать. Пострадавшую в медпункт.

Чёткие отрывистые команды намекали, что дело дрянь.

Мы снова бежали. Только на этот раз напряжение будто разливалось в воздухе. Большинство курсантов было словно слепые котята без своих сил, а здесь ещё и прорыв. Было над чем подумать. Миша про прорывы знал только в теории, поэтому я пока не забивал себе голову. Беспокоило меня другое.

Чем дальше мы отбегали, тем тревожней мне становилось. Меня словно магнитом тянуло обратно на это треклятое болото с лягушачьим мором. Разумных объяснений этому не было, а потому я бежал, как все, меняясь на носилках с Лягушкиной.

На точку эвакуации мы прибежали через полчаса, на территории школы оказались спустя пару минут. Я впервые увидел местный портативный портал. Инструктор достал из-за пазухи запечатанный свиток и сломал на нём печать. Спустя полминуты раскрылась воронка портала, как в случае с перстнем Агаты.

Инструктор зашёл в портал первым, проверил его безопасность и лишь потом дал отмашку всем остальным. Носилки с Лягушкиной подхватили два безтотемных курсанта и тут же унесли в лазарет.

Остальной строй в нерешительности топтался посреди плаца.

— Может вызвать родовые малые гвардии? — неуверенно предложил Медведь. А он, оказывается, не лишён человеческих чувств, или же просто опасается за собственную безопасность. — Мы же все здесь… кхм… не последние люди.

Мобилет снова подал признаки жизни.

Мы замерли, боясь пропустить важную информацию. Сквозь треск и грохот взрывов были слышны крики и ругань. Стрекот автоматных очередей заглушал разговор. Инструктор молчал и всё сильнее хмурился. Так ничего и не ответив, он опустил руку с мобилетом. Костяшки его пальцев побелели от напряжения. Словно на что-то решившись, он произнёс:

— Все здесь присутствующие — совершеннолетние и могут нести ответственность за принятые решения в полной мере, — он выдохнул со свистом сквозь зубы, — ни одна родовая гвардия сюда не сунется. Здесь нет поддержки ваших богов. Совсем. Здесь только государевы люди. И они гибнут, защищая от тварей прорыва деревеньку Малые Трясинки. Это такая глушь, где даже координаты порталов не всегда работают как надо. Помощь от министерства обороны прибудет хорошо если через полчаса. А до этого времени нужно ещё продержаться. Поэтому если у кого-то есть личные атакующие или защитные заклинания без примесей родовой магии… Там триста душ, женщины, дети, старики…

Он замолчал, давая возможность додумать, что с ними станет за полчаса без помощи.

— Печатник, — я отозвался первым, раз уж меня тянуло к месту прорыва, — но знаю, что делать только сильно в теории. Хотя бы попытаюсь.

— У меня боевая ярость, — тихо откликнулся Медведь, чем немало меня удивил. — Но мне бы лекаря после… А то сдохну и не замечу.

— Будет лекарь, — сквозь зубы отозвалась Подорожница. — Но меня максимум на десяток серьёзных ран хватит, потом саму реанимировать придётся. И там же, наверное, уже есть кого… лечить… — она извиняющимся взглядом посмотрела на парня, которого ещё утром обещала сделать кастратом.

Ещё отозвались два курсанта, оба из тех, чьей крови я не касался. Один с уплотнением кожи до камня, а второй с метанием отравленных игл, дикобраз, что ли. Остальные опустили глаза в пол и хранили молчание.

— Добровольцы, шаг вперёд! Остальные, вольно! Поступаете в расположение корпуса.

Малые Трясинки располагались на краю глубокого оврага, с вершины которого сейчас держали оборону инструктора комаров. Действовали они слаженно. Одна группа отстреливалась из автоматов, добавляя от щедрот душевных взрывных снарядов с осколочным поражением. Таковые Миша тренировался метать с детства не менее чем на полсотни метров. Вторая группа попеременно обрабатывала дно оврага площадными техниками. Огненный дождь сменялся бомбардировкой из сосулек. То тут, то там дно оврага взрывалось каменными иглами, пытаясь насадить неведомого врага на пики, как бабочку на булавки. Вот только кого пытались сдержать не было понятно из-за дыма, гари и чадящего из оврага болота.

— Ты совсем рехнулся ⁈ — просипел из-за спины лысый, забиравший меня из карцера. Его голос едва был слышен за всеобщей какофонией боя. — Ты нахрена сюда личинок притащил?

— Они сами вызвались. Если Орлов узнаёт, кто у нас в эпицентре прорыва, может, хоть тогда поторопится! На нас уже давно такой х…хобот положили, что хуже уже некуда. К тому же этот, — инструктор указал на меня пальцем, — с даром печатника, но без опыта.

Паук предупреждающе сверкнул глазами в мою сторону, где явно читалось: «Не суй голову в петлю!», — но спросил совершенно другое:

— Кто с оружием имел дело?

— Я, — по-военному чётко ответил медвежонок, — владею всем, что стреляет, режет, колет и имеет свойства контролируемого взрыва.

А на кой тебя с такой подготовкой сюда отправили? — мелькнула и пропала у меня мысль, её догнала следующая. — И что ж ты вёл себя как идиот последний с гормонами не в том месте? Или я чего-то не понимаю в их отношениях с Подорожницей?

— Парни, принимай пополнение, — просипел Паук.

Медведь молча козырнул.

— Ну ладно этот, а девочку-то куда? — сокрушенно покачал лысый головой, но был прерван на полуслове нашей боевой блондинкой:

— Тяжелораненые есть? Я — лекарь. Могу помочь.

Такими предложениями не разбрасывались. Паук забыл и про меня, и про Медвежонка, с которым ближайшие бойцы уже делились оружием и патронами.

— А с кем воюем? — уточнил я для проформы. Потому как, откровенно говоря, мне не просто не было страшно, у меня в крови пузырился беспричинный азарт, помноженный на восторг и ностальгию. Как будто дома оказался.

Сила бурлила, требуя выхода. Сковывающая печать трещала, словно переполненная плотина, готовая рухнуть в любой момент. Я даже