Западня. Занесенные снегом - Блейк Крауч

– Происходит то, – наконец ответил он, – что моя жена сидит на героине. Сейчас она снова вмазалась. Вот настолько, – он развел большой и указательный пальцы примерно на дюйм, – от смертельной дозы. Я везу ее в клинику в Солт-Лейк-Сити на процедуру детоксикации.

– Ох, простите! Должно быть, вам и так трудно, – вздохнул отец ребенка.

– Трудно. Я не могу брать больше одного выходного дня зараз.

– Извините, что мы побеспокоили ее. Идем, Донни.

– Но она просила о помощи, папа!

Хавьер присел на корточки, глядя на мальчика. Он уже отметил местоположение всех внешних камер наблюдения.

– Я хочу, чтобы ты навсегда запомнил этот вечер, – произнес он. – Потому что вот это, – он указал большим пальцем себе за спину, туда, где Рейчел вновь стучала о дверцу безвольной рукой, – именно то, что делают с тобой наркотики.

– Боже правый! – промолвил отец мальчика, после чего взял сына за плечи и повел его к мини-фургону, припаркованному с дальней стороны от бензоколонки.

Хавьер уселся за руль своего «Эскалейда» и посмотрел на Рейчел, которая висела на ремне безопасности, наклонившись почти к самой приборной панели.

– Ты хоть понимаешь, что сейчас сделала? – спросил он.

***

В мини-фургоне Рик Картер раздал стаканчики с напитками из «Старбакс» жене и детям. Им предстояло ехать всю долгую ночь, и если повезет и в пути не будет задержек, они прибудут в Альбукерке завтра после обеда.

Едва сделав первый глоток, он услышал стук в окно. Обернувшись, Рик увидел, что там стоит водитель «Эскалейда», и ощутил, как внутри сжимается холодный комок. На мгновение он подумал, не рвануть ли ему с места подальше отсюда.

– Как ты считаешь, что ему нужно? – спросила у Рика жена.

– Думаю, сейчас узнаем. – Глава семьи на несколько дюймов опустил стекло дверцы. – Чем могу быть полезен?

Похититель посмотрел на детей на заднем сиденье, на симпатичную жену Картера. В машине витали запахи «Старбакс».

– У вас есть телефон? – спросил Хавьер.

– Да, – кивнул Рик. – Вам нужно…

– Вы набрали номер девятьсот одиннадцать?

– Нет, а почему…

– Вы уверены?

– Послушайте, я не понимаю, о чем вы…

Хавьер рывком распахнул дверь и выстрелил мужчине в лицо, а потом двумя быстрыми выстрелами заставил смолкнуть визг на заднем сиденье. После этого он уставился на женщину – та скомкала картонный стаканчик в кулаке, и сквозь ее пальцы струился исходящий паром чай.

– Наслаждаешься своим обезжиренным большим чаем-латте со льдом, десятью ложками сиропа и плотной пеной?

Он выстрелил ей в горло и захлопнул дверцу.

В течение всей короткой поездки до полицейского управления округа Пима они молчали. В здании не было практически ни души. Суайсгуд провел Уилла мимо пустующего поста дежурного, налево по коридору и остановился перед дверью, на которой по трафарету белой краской было написано «Допросная № 1».

Помещение было обставлено скудно: маленький стол и три стула. На столе стоял магнитофон, а в углу потолка наклонно была закреплена видеокамера, объектив которой смотрел на стол.

– Принести вам воды? Или кофе? – спросил Суайсгуд.

– Я хочу побыстрее покончить с этим и вернуться к дочери, – отозвался Иннис.

– Конечно.

Тедди опустился на стул напротив Уилла и бросил на стол тонкую папку. Его собеседик быстро трезвел – сердце гулко колотилось у него в груди.

– Я должен записывать нашу беседу. – Детектив включил магнитофон. – Вам известны ваши права?

– Конечно.

Тем не менее Суайсгуд перечислил их, и когда он закончил, Уилл сказал:

– Я временно отказываюсь от этих прав.

Полицейский подался вперед:

– Вы – судебный исполнитель, верно?

– Вы знаете, что это так.

– Я подумал, что вы можете кое-что объяснить мне. – Детектив улыбнулся. – Ваша жена не вернулась домой вчера вечером, верно?

– Именно так.

– Вы сказали, что она работала в клинике в Соноите.

– Да.

– В какое время она должна была вернуться домой?

– Между десятью и половиной одиннадцатого.

– Хорошо, тогда позвольте спросить: в какой момент любящий муж начинает беспокоиться, если его жена не возвращается домой?

– Я не понимаю, что вы…

– Когда она опаздывает на час?

– Послушайте…

– На два? На три? На четыре часа?

– Ладно, я понимаю, к чему вы…

– Полагаю, в вашем случае должно было пройти больше шести часов, но мы этого так и не узнали, поскольку вы не позвонили в экстренные службы, не так ли?

– Вы позволите мне объяснить?

– Пожалуйста, я слушаю.

– Наутро после той ночи у меня было назначено заключительное слушание в суде. Я засиделся до позднего вечера, работая над речью.

– Насколько поздно?

– Я уснул за своим столом примерно в десять. Когда я проснулся, было четыре часа утра. Я искал ее по всему дому, я был в ужасе. Дорожный патруль приехал прежде, чем я успел набрать девятьсот одиннадцать.

Суайсгуд наклонился еще ближе:

– Уилл, я занимаюсь расследованиями уже тридцать лет. Преступления? Они всегда эмоциональны. Вы представляли в суде немало подонков, которых я помог упрятать за решетку, и вы знаете, что в горячке, когда ярость и адреналин зашкаливают, преступник творит невероятные глупости. Поэтому у меня к вам один вопрос. Вы в чем-нибудь ошиблись?

– Я не понимаю, о чем вы…

– Вы полагаете, что сделали все идеально, верно?

– То есть?

– Жизнь вашей жены застрахована на полтора миллиона долларов.

– У моей дочери муковисцидоз. Если бы что-нибудь…

– Печально слышать. Но, тем не менее, это огромные деньги. Какой была ваша семейная жизнь, Уилл?

– Хорошей. Отличной.

– Правда? А я сегодня вечером беседовал с вашими соседями. И Томлины рассказали, что несколько дней назад вы с вашей женой устроили целое представление на веранде. Кричали, ругались, едва ли не дрались…

– А вы никогда не ссорились со своей женой? Поздравляю.

– Из-за чего у вас вышла ссора?

– Из-за денег.

– Из-за денег?

– Нам сложно. Вы понимаете, сколько может стоить медицинская страховка для человека с неизлечимой болезнью, как у моей дочери? Это может стать испытанием для любого брака.