Кодекс Инквизитора. Книга III - Ник Росс

человек, придётся валить наглухо, а я пока не настолько тёмный пластилин, чтобы крошить людей, выполняющих свою работу. Ну на хера, Кимико? Ты же присутствовала на дуэли, видела, на что я способна! Ладно, не гордая, утрусь. Позлословят да на той жопе и сядут. Или нет?

Кицунэ своим жестом загнала меня в угол, мысли о войне отошли на второй план. Я даже не заметила, как стихла музыка и голоса приглашённых аристократов. Не обратила внимания и на три сотни пар глаз, выжидательно смотрящих в нашу сторону. Голова опустела — ни единой дельной мысли, лишь где-то на периферии сознания раздался незатейливый мотивчик… Еду в Магадан!

— Так и будешь стоять — мокрой курицей⁈ Я вызываю тебя, ничтожество! Поединок крови с одобрения императора Го-Мураками! Если у тебя осталась хоть капля чести, ты примешь вызов! — С этими словами принцесса достала из пространственного кармана родового перстня свиток, перевязанный алой лентой, и швырнула под ноги.

— Кимико, нет! — воскликнула Касуми и метнулась наперерез сестре.

Серебрушка не поспела: шустрая Чернобурка, призвав катану — на этот раз из бриллиантового браслета, молниеносным выпадом срезала прядь волос. Зал выдохнул, а я скорбно вздохнула. Надеюсь, в Магадане нет каторги.

Яра, подняв свиток, передала мне. Вскрыв императорскую печать, пробежала каллиграфический текст глазами. Не пойму, что не так с этими благородными? Дядь, ну ты же император, а не каблук! Доча накляузничала, поплакалась в жилетку, а ты и поплыл. Желает великовозрастное чадо дуэль насмерть — а почему бы и нет? Чем бы ни тешилась, как говорится, а то, что девочку могут в капусту нашинковать, а хвост на воротник пустить, в голову не пришло. Откуда такое тщеславие и самоуверенность? Чудны дела твои, Господи! Когда ж ты, наконец, лишишь рогов бодливых коров!

— Кимико, я даю тебе шанс отступить, не потеряв лицо. Готова принести официальные извинения Императорскому дому Мураками и выплатить виру. Назови свою цену, принцесса, не будем доводить до крайности! — Посмотрев в глаза Чернобурке, поняла, что делов не будет, упёртая строптивица не отступится.

— Твоя голова станет достойным трофеем и пополнит мою коллекцию, княжна. К бою!

Ну, к бою — так к бою. Прости, Анна Иоанновна, не виноватая я, принцесса сама напросилась!

— Будь, по-твоему, Кимико. Вызов принят. — Призвав меч Рюрика, обратилась к толпе: — Господа, освободите центр зала для поединка, да поживее!

Аристо, расступившись, образовали круг диаметром пятнадцать метров. Дойдя до центра, заняла выжидательную позицию, не вставая в боевую стойку. В этом не было нужды: даже из положения «сидя на горшке» я была способна снести голову любому самоуверенному самураю. Навыки мечника, полученные от системы, калёным железом в подкорке выжжены.

Кимико, завидев моё непочтительное отношение к возникшей ситуации и к поединку в целом, рассерчала не на шутку. Куда только подевались пресловутая японская выдержка, концентрация и прочая чепуха? Принцессу понесло — философия боя была позабыта напрочь. С яростью бешеной лисицы налетела на меня, пытаясь одним махом лишить головы.

Несмотря на то что я подмечала очевидные бреши в обороне, атаковать и не думала. Девчонка была хороша — спору нет, но не настолько, чтобы заставить попотеть. Опыта боёв у меня не имелось, зато навыки — дай бог каждому. Выпады просчитывались на раз, а парировались на два, что бесило Чернобурку не по-детски.

Ярость так и кипела в её красивых миндалевидных глазах, а жар тела ощущался с расстояния вытянутой руки. Кицунэ закипала в прямом смысле. Сама не знаю, почему я не устроила ей небольшое кровоизлияние в мозг или не вызвала диарею проклятьем. Мне ведь это ничего не стоило.

Быть может, решила играть по правилам, чтобы дать девице прочувствовать всю несправедливость бытия, а может, не захотела унижать перед высшим обществом. Как бы там ни было, магию решила не использовать — даже во благо.

Убивать не стану, она сама себя до полусмерти измотает, а я на правах победителя проявлю великодушие, сохранив жизнь. Хотя бы ради Касуми, которая смотрела на меня глазами побитой собаки и шептала одними губами: — Прошу, не убивай.

Дзинь-дзинь — дзинь! Дзинь-дзинь — дзинь! Шаг вперёд — левой ступнёй, шаг назад — правой. Отражение удара, поворот, принять исходную позицию, ещё раз: уход с линии атаки, поворот, и так по замкнутому кругу.

За спиной раздались хлопки.

Хлоп-хлоп — хлоп! Хлоп-хлоп — хлоп! Хлоп-хлоп — хлоп!

Обернувшись, пропустила выпад и чуть не лишилась уха. Бритвенно-острое лезвие катаны оставило отметину на мочке. Вот что значит отсутствие опыта реальных схваток.

Хлоп-хлоп — хлоп! Хлоп-хлоп — хлоп! Хлоп-хлоп — хлоп!

Безобразов не унимался. Решил подмостить мне? С придурка станется: один раз полез поперёк слова самодержицы, оказав медвежью услугу. Теперь вот решил проверить, остро ли я реагирую на внешние раздражители?

Хлоп-хлоп — хлоп! Хлоп-хлоп — хлоп! Хлоп-хлоп — хлоп!

Лопухина подхватила инициативу княжича, за ней Яра, Лё Гран и близняшки. Весь зал, как по команде, оживился, последовав дурному примеру:

Хлоп-хлоп — хлоп! Хлоп-хлоп — хлоп! Хлоп-хлоп — хлоп!

Неуловимое узнавание мелькнуло в сознании. Обратила внимание на движения кицунэ, а затем на свои — они смахивали на танцевальные па. Если бы я хоть немного увлекалась бальными танцами, то давным-давно заметила бы закономерность.

Твою-то мать! Это же либертанго Астора Пьяццоллы! Триста человек, отбивая ритм, распалили огонь в груди, а когда в игру вступил пианист, явь расцвела сочными, небывалыми красками.

Доселе скучное топтание на месте вылилось в танец жизни и смерти, любви и ненависти.

Хлопки в ладоши, звон клинков, волшебная скрипка, фортепьяно, фагот и, наконец, аккордеон. Лицо кицунэ лучилось счастьем — до такой степени её увлёк поединок.

Каждый раз, сочетая элементы по-новому, мы создавали совершенно неповторимый сюжет танца. При этом инициатором выступала Кимико, а я, чутко улавливая направление и пульс ритма, ясно давала понять партнёрше, как поединок будет протекать в следующий момент. Девица, в свою очередь, хватала на лету мои намерения.

Стараясь не ранить принцессу, часто подставлялась сама, напрочь позабыв об осторожности. Скорость боя перешла на совершенно иной, запредельный для человеческих возможностей уровень.

Десятки