Компьютер бронзового века. Расшифровка Фестского диска - Алан Батлер

По всей вероятности, минойцам было присуще развитое чувство индивидуальности. Всевозможные украшения, в особенности женские, были нарочито многочисленны и сразу бросались в глаза. Мужчины на фресках и керамике редко изображаются в какой-либо другой одежде, кроме набедренных повязок, тогда как царицы или жрицы носили длинные свободные юбки с особыми складками, чем-то напоминающие одеяния испанских танцовщиц фламенко. Облегающие блузки подчеркивали женственность фигуры, оставляя грудь полностью обнаженной. В большом ходу были головные тюрбаны или огромные шляпки, фасоны которых — по крайней мере, у представительниц прекрасной половины правящей элиты — часто менялись, если судить по сохранившимся фрагментам росписей и миниатюрным статуэткам.

Наши представления о древней истории основаны на причудливом переплетении реальных фактов и домыслов. Что касается минойцев, которые оставили ничтожно мало письменных свидетельств и памятников (к тому же ни один из них пока не расшифрован), то в наших знаниях о них неизбежно зияют огромные пробелы, которые приходится заполнять более или менее правдоподобными гипотезами. Однако лишенное дара речи не может лгать, и массивные каменные стены Кносского дворца, раскинувшегося на площади в сотни акров[13] на срезанной вершине холма неподалеку от современного города Гераклион, являют собой немые свидетельства о сильных и уверенных в себе людях, которые отнюдь не жили в своем замкнутом мирке и гордо, не склоняя головы, входили в огромные чертоги божественных фараонов Египта. Это были люди, достойные уважения, с которыми приходилось считаться, как о том свидетельствуют настенные росписи и вещи в захоронениях, найденные в Египте. Это — реальное доказательство существования тесных контактов между Египетским царством[14] и Критом. Наконец, вполне возможно, что то наследие, которое они оставили миру в качестве суммы накопленных ими знаний, на поверку может оказаться неизмеримо более важным и ценным, чем самые изысканные произведения искусства, когда-либо созданные в мастерских Кносса.

Эта фреска из Кносского дворца, известная под названием «Дамы в голубом»,

наглядно демонстрирует изысканные стили причесок, модные у критской знати.

Язык минойцев остается для нас загадкой. По всей вероятности, это был один из доэллинистических. языков, однако практически наверняка — не тот же язык, на котором говорили микенцы, обосновавшиеся на Крите после 1450 г. Дело в том, что ученые смогли расшифровать отдельные фрагменты микенской письменности, тогда как минойское письмо расшифровке не поддается. Надписи, оставленные на Крите микенцами, выполнены ранней формой греческого письма и сегодня считаются более или менее понятными. Между тем еще около 100 г. до н э. в глухих, изолированных районах Крита существовали небольшие общины, говорившие на особом языке, не имевшем ничего общего с языком переселенцев с материковой Греции и даже наречием большинства обитателей острова. Этот язык, по всей видимости, восходит к языку минойцев.

Если символы и знаки на Фестском диске действительно представляют собой письменность на каком-то языке, необходимо выяснить, к какому именно типу относится эта письменность, прежде чем пытаться переводить текст. Большинство ранних видов письменности представляет собой идиоматическое письмо, в котором каждый знак выражает определенное понятие или предмет. С помощью письменности этого типа можно записывать и достаточно сложную информацию, но ее крайне сложно прочесть, не обладая знанием о том, что конкретно означают каждый знак или символ. Лишь зная это, можно пытаться переводить текст. Например, пиктограмма, изображающая идущего человека, за которым следует знак, изображающий пшеничный колос, может означать, что человек отправляется на работу в поле, хотя пшеничный колос сам по себе вполне может обозначать и какое-то определенное место, например городок или селение. Таким образом, эта надпись может означать, что человек направляется, например, в Малию. С другой стороны, эти символы могут означать не просто человека, направляющегося куда-то, а нечто совсем иное. Число подобных вариантов прочтения практически бесконечно, и пока не будет найден артефакт, на котором будут написаны те же самые знаки, а рядом — параллельный текст на каком-нибудь известном языке, трудности расшифровки и прочтения будут практически непреодолимыми. Именно так обстояло дело со знаменитым Розеттским камнем[15], содержавшим информацию, изложенную параллельно тремя разными системами письменности. Эта находка явилась решающим шагом в переводе египетских иероглифов.

Символы минойского письма, напротив, могут представлять собой некий вариант фонетической системы, в которой знаки передают простые звуки, объединенные в группы — слова. Однако эти знаки все же не являются алфавитом в современном смысле этого понятия. Но если эти символы действительно передавали конкретные звуки, трудно объяснить, зачем создатели Фестского диска использовали так много различных знаков. Другая гипотеза заключается в том, что символы и знаки на диске представляли собой некую комбинацию идиоматических и фонетических компонентов. Многие специалисты сегодня полагают, что так оно и было на самом деле. Но даже если это и так, трудности расшифровки и перевода Фестского диска все равно поистине громадны. Возможно, мы никогда не узнаем, о чем гласит изложенная на нем информация — если информация эта действительно выражена в форме слов, образующих фразы.

Упрощенное воспроизведение пиктограмм на Фестском диске.