Вторая жизнь Марины Цветаевой: письма к Анне Саакянц 1961 – 1975 годов - Ариадна Эфрон

Стих № 77 надо, никому не рассказывая, изъять («Яблоко, протянутое Еве…»), т. к. это …Наталья Крандиевская! (Кстати, знаете ли Вы ее стихи? есть прекрасные среди них.)[30]

По последним стихам еще раз «пройдемся» с Вами, может быть, еще что-нибудь подберем — но в последние годы стихов (лирики) было гораздо меньше, чем в юности, т. к. писались большие вещи — поэмы, пьесы, много прозы, а из того, что есть — прекрасного — для такой книжечки очень трудно что-нибудь подыскать. То «поэтически» трудные стихи, то «политически»… А хочется, чтобы эта книжка открыла семафор для тома «Библиотеки поэта», который запланирован[31] и в который может войти много сложного — и должно.

В Москву я собираюсь, чтобы повидаться с Орловым (он должен на днях приехать) по поводу всяких дат и разночтений в стихах, буду Вам звонить и надеюсь — повидаемся, несмотря на то, что буду в Москве не больше 2-х дней — ужасно запаздываю с работой и запаздывать буду до самого мая, когда сдам. Очень неудачно, что моя спешка совпадает с «переподготовкой» маминой книжки. Кто делает комментарии? Прежние не годятся! Всего доброго!

Милая Анна Александровна, получила телеграмму от Орлова, где он просит уточнить даты 4-х ранних стихотворений, что я сейчас (здесь) сделать не могу, т. к. этих материалов у меня в Тарусе нет. Он будет в Москве после 20-го, о приезде мне сообщит, приеду и я, и, думаю, нам будет полезно встретиться втроем. Буду Вам звонить — к сожалению, у меня только Ваш служебный телефон.

Мне же звонить некуда, т. к. там, где «мой» телефон, меня нет, а там, где я (буду), телефона нет. В общем, разберемся как-нибудь. Меня, так же, как и Вас, несколько смущает тяготение Орлова к пополнению сборника наислабейшими из ранних стихов и даже некоторая, не только поэтическая, но и политическая неразборчивость, чего именно сейчас и именно в этой, первой, книжке, по-моему, никак нельзя допускать. Так что надо будет нам самим тщательно еще раз проверить состав, прежде чем это сделают другие.

Если Орлов привезет свой вариант сборника (или, может быть, пришлет его в издательство раньше?), я сличу весь состав с имеющимися у меня наиболее поздними рукописными текстами (1939 г.) — проверю даты и разночтения. Позже мне это сделать будет куда труднее, т. к. я завалена работой до середины мая.

Всего Вам доброго!

Милая Анна Александровна! Вы меня ужасно смутили, я ведь насчет стихов 73, 91, 92 говорила по памяти (они в материнском перечне «Лебединого Стана»), а вдруг их в вышедшем сборнике нет, и я даром смутила Орлова, который их уже высадил из состава? «Лебединого Стана» у меня здесь нет, как и вообще ничего архивного, и свои «реплики с места» я подаю только на основании памяти — боюсь, что она уже (в некоторых случаях) молью побита, т. е. дырявая! Ну ничего, не велика беда, если, по счастью, состав мюнхенского сборника расходится с маминым перечнем, то «сунем» обратно. — Орлов даже «Тебе через сто лет»[32] не знает, поместил произвольно. Запрашивал меня относительно этой даты и некоторых других, но я решила сверить все даты его сборника сразу, в Москве, тут у меня есть данные только до первой половины 1917 г.

Так же, как и Вы, я против усугубления темы смерти[33], не только потому, что за это книжка уже была (несправедливо) бита, но хочется первую книжку, выходящую после такого огромного перерыва, не выпускать именно под этим флагом. — Особенно «С большою нежностью потому…» — не из сильнейших, даже и вообще слабовато для избранного. Название обязывает. А уж «Офицерам 12 года», на котором Орлов настаивает после всех моих возражений, — совсем слабо — мило, по-детски, но опять-таки не для избранного. Нельзя же давать такое балетное решение темы в такой книге… Вообще очень настораживает пристрастие Орлова к слабым стихам («Дон-Жуан», например — весь цикл я ему и не посылала; но из имеющихся у Орлова он сумел поместить в сборник 2 слабых стиха, а единственное хорошее из этого цикла… «И была у Дон-Жуана шпага…»[34] оставил за бортом). Стихи он понимает и любит, но вкус сомнительный, увы, дамский вкус!