Power and Progress - Daron Acemoglu;Simon Johnson;

были правы во всех деталях, но они правильно понимали, что рост производительности не обязательно автоматически обеспечивает широкое процветание. Это произойдет только тогда, когда новые технологии повысят предельную производительность труда работников, а полученная выгода будет распределена между фирмами и работниками.

Что еще более важно, эти результаты зависят от экономического, социального и политического выбора. Новые технологии и машины — это не подарки, беспрепятственно спускающиеся с небес. Они могут сосредоточиться на автоматизации и наблюдении, чтобы снизить затраты на рабочую силу. Или же они могут создавать новые задачи и расширять возможности работников. В более широком смысле, они могут породить общее процветание или неумолимое неравенство, в зависимости от того, как они используются и куда направляются новые инновационные усилия.

В принципе, эти решения должно принимать общество, коллективно. На практике их принимают предприниматели, менеджеры, провидцы , а иногда и политические лидеры, оказывая определяющее влияние на то, кто выигрывает, а кто проигрывает от технологического прогресса.

 

Оптимизм с оговорками

Несмотря на то, что неравенство резко возросло, многие работники остались за бортом, а производительность труда не пришла на помощь в последние десятилетия, у нас есть основания для надежды. Человеческие знания достигли огромных успехов, и у нас есть все возможности для построения общего процветания на основе этих научных основ - если мы начнем делать другой выбор в отношении направления прогресса.

Технооптимисты правы в одном: цифровые технологии уже произвели революцию в науке. Накопленные человечеством знания теперь у нас под рукой. Ученые имеют доступ к невероятным измерительным инструментам - от атомно-силовых микроскопов до магнитно-резонансных снимков и сканирования мозга. У них также есть вычислительная мощность, позволяющая обрабатывать огромные объемы данных так, как еще тридцать лет назад казалось фантастикой.

Научные исследования носят кумулятивный характер, изобретатели используют наработки друг друга. В отличие от сегодняшнего дня, раньше знания распространялись медленно. В 1600-х годах такие ученые, как Галилео Галилей, Иоганн Кеплер, Исаак Ньютон, Готфрид Вильгельм Лейбниц и Роберт Гук, делились своими научными открытиями в письмах, которые доходили до адресата за несколько недель или даже месяцев. Гелиоцентрическая система Николая Коперника, которая правильно расположила Землю на орбите Солнца, была разработана в течение первого десятилетия шестнадцатого века. Коперник изложил свою теорию к 1514 году, хотя его самая читаемая книга "Об оборотах небесных сфер" была опубликована только в 1543 году. Кеплеру и Галилею потребовалось почти столетие с 1514 года, чтобы развить работу Коперника, и более двух столетий, чтобы эти идеи получили широкое признание.

Сегодня научные открытия совершаются молниеносно, особенно когда в них есть острая необходимость. Разработка вакцин обычно занимает годы, но в начале 2020 года компания Moderna, Inc. изобрела вакцину всего через сорок два дня после получения недавно идентифицированной последовательности вируса SARS-CoV-2. Весь процесс разработки, тестирования и получения разрешения занял менее одного года, в результате чего была получена удивительно безопасная и эффективная защита от тяжелого заболевания, вызванного вирусом COVID. Никогда еще барьеры для обмена идеями и распространения технических ноу-хау не были так низки, а совокупная сила науки никогда еще не была так велика.

Однако, чтобы использовать эти достижения и обратить их на благо миллиардов людей во всем мире, нам необходимо переориентировать технологии. Это должно начаться с противостояния слепому техно-оптимизму нашего века, а затем с разработки новых способов использования науки и инноваций.

Хорошая и плохая новость заключается в том, что то, как мы используем знания и науку, зависит от видения - того, как люди понимают, как они могут превратить знания в приемы и методы, направленные на решение конкретных проблем. Видение формирует наш выбор, потому что оно определяет, каковы наши стремления, какие средства мы будем использовать для их достижения, какие альтернативные варианты мы будем рассматривать, а какие игнорировать, и как мы воспринимаем затраты и выгоды от наших действий. Короче говоря, это то, как мы представляем себе технологии и их дары, а также потенциальный ущерб.

Плохая новость заключается в том, что даже в лучшие времена взгляды влиятельных людей оказывают непропорционально большое влияние на то, что мы делаем с помощью имеющихся инструментов, и на направление инноваций. Последствия развития технологий выстраиваются в соответствии с их интересами и убеждениями и часто оказываются дорогостоящими для остальных. Хорошая новость заключается в том, что выбор и видение могут измениться.

Совместное видение инноваторов имеет решающее значение для накопления знаний, а также играет центральную роль в том, как мы используем технологии. Возьмем паровой двигатель, который изменил Европу, а затем и мировую экономику. Быстрые инновации с начала восемнадцатого века основывались на общем понимании проблемы, которую необходимо было решить: выполнение механической работы с использованием тепла. Томас Ньюкомен построил первый широко используемый паровой двигатель примерно в 1712 году. Полвека спустя Джеймс Уатт и его деловой партнер Мэтью Боултон усовершенствовали конструкцию Ньюкомена , отделив конденсатор и создав более эффективный и коммерчески гораздо более успешный двигатель.

Общая перспектива видна в том, чего и как пытались достичь эти новаторы: используя пар для того, чтобы толкать поршень вперед и назад внутри цилиндра для производства работы, а затем повысить эффективность этих двигателей, чтобы их можно было использовать в самых разных областях. Общее видение не только позволило им учиться друг у друга, но и означало, что они подходили к проблеме схожим образом. Они в основном сосредоточились на так называемом атмосферном двигателе, в котором конденсированный пар создает вакуум внутри цилиндра, позволяя атмосферному давлению толкать поршень. Они также коллективно игнорировали другие возможности, такие как паровые двигатели высокого давления, впервые описанные Якобом Лейпольдом в 1720 году. Вопреки научному консенсусу восемнадцатого века, двигатели высокого давления стали стандартом в девятнадцатом веке.

Видение первых новаторов паровых двигателей также означало, что они были высоко мотивированы и не задумывались об издержках, которые могут повлечь за собой эти инновации - например, для очень маленьких детей, которых отправляли работать в драконовских условиях в угольных шахтах, ставших возможными благодаря усовершенствованному паровому водоотливу.

То, что верно в отношении паровых двигателей, верно в отношении всех технологий. Технологии не существуют независимо от лежащего в их основе видения. Мы ищем пути решения стоящих перед нами проблем (это видение). Мы представляем, какие инструменты могут нам помочь (тоже видение). Из множества открытых для нас путей мы останавливаемся на нескольких (еще один аспект видения). Затем мы пробуем альтернативные подходы, экспериментируя и внедряя инновации на основе этого понимания. В этом процессе будут неудачи, затраты и почти наверняка непредвиденные последствия, включая потенциальные страдания для некоторых людей. Будем ли мы обескуражены или