Ключи от Рая. Часть 2 - Антон Медведев

— По-вашему, это что-то вроде клиники. Тебя осмотрят, исправят повреждения. Это не больно.

— Ясно... И к кому мне там обратиться?

— Тебя встретят, — по губам Ива скользнула усмешка. — Скажешь, что ты новый Наблюдатель. Провожать тебя не буду: привыкай, у нас здесь все очень просто. А мне пока надо написать один от­чет...— Ив вытянул из стола листок бумаги.

— Что, и у вас надо писать отчеты?

— Увы. — Ив с усмешкой развел руками. — Без бумажки нельзя прожить ни в одном мире.

К платформе лифта я подходил со сдержанным чувством страха — ох уж мне эта техника! Наши лифты куда лучше.

На соседнюю платформу встала молоденькая девушка — улыбнувшись мне, назвала номер уров­ня, платформа приподнялась и вынесла ее в лиф­товую шахту.

— Пятый уровень, — произнес я, прочистив горло.

Меня услышали. Лифт дрогнул, выплыл на се­редину шахты и стал быстро опускаться, у меня засосало под ложечкой. Мимо, совсем рядом, про­несся соседний лифт, я запоздало отшатнулся — и уперся спиной в силовое поле.

Пятый уровень. Чувствуя, что колени слегка дрожат, я сошел с платформы и увидел сидевшую за столом симпатичную рыжеволосую девицу. Она читала книгу — увидев меня, отложила толстый том и поднялась мне навстречу.

—Доброго дня, — сказала она с улыбкой, взгляд ее зеленых глаз был теплым и доброжелатель­ным.

- Доброго дня, — повторил я непривычную формулу. — Я новый Наблюдатель, мне надо прой­ти постановление.

— Конечно. Иди за мной...

Далеко идти не пришлось. Через десяток ша­гов мы оказались в большом светлом зале, при виде установленной в нем разнообразной аппара­туры я почувствовал себя неуютно: с детства не люблю больниц. В центре зала высилось странное сооружение, чем-то напоминавшее орбитальную станцию.

— Проходи, — просто и буднично сказала де­вушка. — Ты в первый раз?

— Да, — кивнул я.

— Тогда слушай. Разденешься — сними с себя нее, — одежду можешь положить вот здесь. Затем ложись сюда, — она показала рукой на довольно узкое пластиковое ложе, — головой-в эту сторону. Л дальше выполняй команды машины. И не бой­ся, — добавила девушка, улыбнувшись, потом по- вернулась и вышла из зала, дверь за ней тихо за­крылась.

— Мудрецы... — пробормотал я, с сомнением глядя на жуткий аппарат.

Огляделся: нет ли кого, — потом стал стягивать с себя одежду.

Пластиковое ложе оказалось мягким и доволь­но удобным. Едва я лег, ложе приподнялось и мед­ленно поползло в чрево адской машины. Прощай, Земля!

— Расслабьтесь, — раздался совсем близко мягкий женский голос. — Закройте глаза и слу­шайте музыку-

Музыку я и в самом деле услышал — тихую, успокаивающую, очень мелодичную. Где-то за моей головой бесшумно закрылся люк, стало совсем тем­но, потом я снова ощутил свет, очень яркий.

— Держите глаза закрытыми.

Я так и сделал. Голове почему-то стало очень тепло, затем эта теплая волна перебралась на грудь и медленно прошла вдоль всего тела.

— Время восстановления — два часа двадцать шесть минут. Расслабьтесь и слушайте музыку...

Куда бы я делся. Лежа с закрытыми глазами, я сначала вслушивался в музыку, потом просто стал думать о своем. К реальности меня вернула слабая боль в руке, — казалось, где-то в костях вертится и царапается маленький злобный червячок.

— Не волнуйтесь, идет восстановление, — ма­шина явно уловила мою тревогу. — Устраняются последствия перелома.

Надо же, а я и забыл. Действительно, ломал я руку — упал когда-то в детстве с качелей. Шнур оборвался, я и рухнул. Полмесяца потом в гипсе ходил.

Боль на мгновение стала очень острой, потом неожиданно прошла. Ну и слава Богу...

Я плохо ощущал ход времени, мне казалось, что отпущенные машиной на восстановление два с по­ловиной часа тянулись очень долго. За это время машина нашла у меня несколько десятков разного рода повреждений — я и не думал, что настолько болен. Жжение и боль появлялись в самых раз­ных местах. Болели колени, ступни, очень сильно жгло позвоночник. Досталось и зубам, ощущение было такое, словно рот мой набит горячей губкой. Это было очень неприятно, но, когда ноющая боль и тепло схлынули, я с удивлением обнаружил на месте вырванного зуба новый. Еще я ощутил во рту несколько вылетевших старых пломб, — по­хоже, теперь они оказались просто не нужны. Не зная, можно ли их выплюнуть, я долго держал их во рту, потом, когда все это мне изрядно надоело, просто проглотил их.

— Не рекомендуется глотать инородные пред­меты, — тут же откликнулась машина.

«Дура глупая, — подумал я. — Могла бы ска- зать это раньше...»

Прошло еще какое-то время, и удивительный аппарат наконец-то дал мне свободу — крышка люка за моей головой открылась, пластиковое, ложе мы везло меня наружу.

— Процедура окончена. Восстановление — де- вяносто шесть процентов.

— А почему не сто? — спросил я, поднимаясь с ложа, но машина не удостоила меня ответом.

Одевшись, я несколько раз присел, повел ру­ками: вроде бы ничего.

— Спасибо, — сказал я и вышел из зала.

Рыжеволосая девица все так же читала книгу.

Увидев меня, улыбнулась.

— Все в порядке?

— Вроде бы. Спасибо...

— Это наша работа, — снова улыбнулась деви­ца. — Будет нужно — заходи. Я Элла.

— Кир, — сказал я, чувствуя какую-то нелов­кость. — Кирилл, точнее.

— Удачи тебе.

— Спасибо, Элла... — Кивнув, я подошел к шах­те лифта и встал на платформу. — Семнадцатый уровень...

Платформа приподнялась, девица помахала мне рукой, я махнул в ответ. Симпатичная, было бы неплохо пригласить ее на ужин. А вот интерес­но, шампанское у них есть?

Остаток дня я провел вместе с Ивом, он позна­комил меня с несколькими сотрудниками отдела. Все они встретили меня вполне доброжелательно, я с грустью подумал о том, что там, дома, такого от­ношения к людям не увидишь. Да, и дружба у нас есть, и любовь, но в целом мы гораздо строже, хо­лоднее. Более закрыты, что ли, со всех сторон ждем подвоха. Улыбнется тебе кто-то — значит, ему от

тебя что-нибудь надо. Да, не всегда так и не везде, : но важен сам принцип, система. Может быть, все потому, что у нас выживают, а здесь живут?

Как оказалось, мои опасения насчет местного бюрократизма были явно преувеличены. Более того, местные обычаи даже внушали мне некоторое опасение. Оказалось, что здесь нет никаких удосто­верений личности, мне не выдали никакого доку­мента, подтверждающего мой новый статус, — это просто никому не было нужно. В здании не суще­ствовало никаких мер безопасности, сюда легко мог войти любой желающий. Насколько я понял, в жиз­ни этого мира очень многое, если не все, было по­строено на простом человеческом доверии. И если человек говорил, что он Наблюдатель, — значит, так оно и было, никто не требовал от него как-либо подтверждать свои полномочия. Впрочем, вскоре я узнал, что существовал более чем эффективный способ отыскать нужного тебе человека, для это­го достаточно было спросить о нем у местной ком­пьютерной системы. Просто жизнь сваргов оказа­лась так тесно связана с техникой, что потеряться человеку было практически невозможно. Уверен, наши поборники свободы личности взвыли бы от негодования, узнав, что каждый шаг человека здесь известен. И это действительно так: как сказал Ив, параметры моей личности были зафиксированы еще в тот момент, когда я попал в этот мир. И где бы я теперь ни находился: в доме, на работе, даже просто в глухом лесу, — все равно мое положение будет известно с точностью до полуметра. Другое дело, что здесь никому и в голову не пришло бы использовать эти возможности во зло.