Овен. Танец огненной саламандры - Светлана Лубенец

— Вряд ли по этим ступеням можно спуститься на коленях… Еще подняться — куда ни шло…

— Если хочешь очиститься от греха, еще и не такое сможешь, — уверенно ответил Петр. — Спускались, наверно, тоже спиной к озеру. Хотя… Это всего лишь легенда.

— И это все? Как‑то маловато для легенды…

— Конечно, не все. Говорят, однажды в монастырь приехала молодая женщина, которая хотела отравить злющего отца своего мужа, но отраву по недосмотру выпил ее любимый муж и, соответственно, скончался. И вот эта женщина спустилась и поднялась по лестнице на коленях девяносто восемь раз, а девяносто девятый не смогла, упала и покатилась прямо в воду. Поскольку была уже обессилена, выбраться не сумела или, может быть, не захотела. И с тех пор каждый год в последний день июня… именно тогда все и случилось… она выходит из озера и пытается снова одолеть на коленях девяносто девять ступенек девяносто девять раз. Говорят, если у нее получится, то она сразу поднимется на небо и исчезнет из наших краев. Но горе тому, кто помешает ей исполнять ее послушание…

Петр замолчал, смотря на гладь озера. Саше почему‑то сделалось жутко. Она шепотом спросила:

— И что же она такому человеку сделает?

Петр резко обернулся и, схватив девочку за плечи, крикнул:

— Утащит с собой в озеро!!!

Саша вздрогнула, зажмурилась и втянула голову в плечи.

— Молодец! — уже совершенно нормальным голосом сказал Петр. — Это наша фирменная пугалка. Обычно девчонки визжат дикими голосами. А ты ничего… выдержала достойно…

Саша освободила плечи и неприязненно произнесла:

— Глупо пугаете! Как детишки в оздоровительном лагере!

Она вытащила ноги из воды и босиком пошла к лестнице.

— Э‑э! Саш! Подожди! — крикнул Петр и тоже поднялся. — Погоди! Ну, глупо пошутил! Согласен!

А Саше, у которой от испуга еще что‑то дрожало внутри, уже не хотелось оставаться здесь. Озеро почему‑то перестало казаться волшебным, а Петр — прекрасным принцем. Проходила она уже всякие пугалки. Не маленькая. И Саша принялась бы подниматься по лестнице, если бы не увидела, как сверху спускаются несколько темных фигур. Тут уж она испугалась по‑настоящему. Это вам не красиловская мифология, а наверняка настоящие бандиты. Они сейчас поймают их с Петром и… Саше даже не хотелось додумывать, что они могут с ними сделать, например, от злости, не найдя при них деньги. У Саши с собой только дешевенький мобильник. С тех пор, как она потеряла подряд два дорогих аппарата, родители купили ей страшненький б.у. — то есть бывший в употреблении. Сказали, пока она не научится беречь вещи, хорошего не получит.

Петр уже подошел к ней и с такой же тревогой уставился вверх, вместо того, чтобы хоть кроссовки надеть. Саша огляделась вокруг. Палатки туристов и костры далеко. Им никто не поможет. Просто не успеют добежать, кричи — не кричи. Может, рвануть в кусты? Конечно, есть риск рухнуть в озеро, но, может быть, удастся спрятаться… А вдруг у бандитов фонарики. Они не дураки, чтобы болтаться без толку. Они ночью на дело вышли. Ночью? А ведь, и правда, уже дело к ночи… Бабуля, наверно, с ума сходит…

Саша вытащила из кармана джинсов мобильник. Часы показывали четверть одиннадцатого. Ужаснувшись, что уже так поздно, она скользнула взглядом по Петру и вдруг поняла, что с лица молодого человека исчезла тревога. Оно приняло независимое и даже несколько презрительное выражение. Саша опять посмотрела вверх и тоже сразу успокоилась. Первым по ступенькам спускался Гендос. За его широкой спиной можно было разглядеть Алю с Серегой. Последней спускалась хрупкая Наташа.

— Ну вот, я же говорил, что они тут! — радостно завопил Гендос, когда тоже разглядел Сашу с Петром. — Куда они могли еще деться!

Он еще что‑то говорил, но уже тихо и повернув голову к позади спускающимся одноклассникам. Саша подумала, что зря он так легкомысленно ведет себя на крутой лестнице, но, видимо, Гендос был к ней тоже уже привычным, а потому благополучно добрался до озера. Когда на земле оказались все, Аля, сверля неприязненным взглядом Сашу, спросила у Петра:

— И чего это вы, Петенька, сбежали?

Пока Петр соображал, что ответить, опять заговорил неугомонный Гендос:

— Как это чего! Он наверняка решил попугать Сашу нашими страшилками! Если бы все тут были, ей было бы нисколько не страшно! А когда они только вдвоем… Это совсем другое дело… Ты ведь пугал ее, Петька? Пугал?

Саше показалось, что больше всех Гендос хотел убедить в том, что на озере состоялось вовсе не романтическое свидание, а всего лишь проверка приезжей девочки «на вшивость», именно себя.

— Пугал, — сказала Саша и надела на уже подсохшие ноги туфли. — Идиотские у вас пугалки. На мелких рассчитаны.

— Не скажи! — Гендос явно обрадовался, что Саша не в восторге от произведенных Петром действий. — Где ты еще такое услышишь? Даже если догадаться, что никто из озера не выходит, ступеньки‑то… вон они! Где еще такие найдешь — аж девяносто девять штук?

— Вот ты зря, Гендос, говоришь, что из озера никто не выходит, — вступила в разговор Наташа. Голос у нее оказался неожиданно низким и несколько не вяжущимся с ее нежным обликом. — Мой брат Витька говорил, что он лично эту монахиню видел!

— Твой Витька наговорит! — усмехнулась Аля. — Только уши развешивай! Мы в прошлом году специально всю ночь караулили! Что‑то никто из озера так и не вышел!

— Витька сказал, что она не всем показывается. Только тем, кто в нее верит!

— Очень хорошее объяснение! — презрительно процедила Аля. — Так можно и про Деда Мороза сказать!

— Нет, тут совсем другое дело, — продолжила Наташа, понизив голос. — Витька говорил, что их трое было. Они с Вовкой… ну вы его знаете, из соседнего поселка… длинный такой… Так вот: Витька с Вовкой ее видели, а Вовкина девушка Оля — нет. А перед тем, как пойти на озеро, Ольга долго над ними смеялась и говорила, что в бабкины сказки не верит, вот монашка ей и не показалась!

— Ну тогда она никому из нас не покажется, — сделала вывод Аля. — Поднимите руки, кто верит в эту монашку?

Поднялась одна рука — Наташина.

— Хорошо, хоть у остальных головы на месте! — с усмешкой сказала Аля, и, резко бросив: — Я домой! — стала подниматься вверх по лестнице.

Все потянулись за ней. Саша ни за что не пошла бы вслед за всеми из принципа, но ими, принципами, иногда приходится поступиться. Во‑первых, бабушка наверняка с ума сходит, а во‑вторых, оставаться одной на озере, из которого кто‑то может вдруг выйти, ей не улыбалось. В темноте и одиночестве можно поверить во что угодно, не только в монашку‑грешницу. Даже и в черную‑черную комнату, и в гроб на колесиках.

Подниматься сначала казалось легче, чем спускаться. Когда спускаешься, ногу, отнимая от опоры, приходится тянуть вниз, чуть ли не в бездну. Поднимаясь, видишь перед собой только обыкновенные щербатые ступеньки, которые разве что только чуть покруче, чем у лестниц многоэтажных домов.