Рассказы, изданные на бумаге. Война. Книга 2 - Александр Тимофеевич Филичкин

Мощные взрывы дробили стёкла в мелкую крошку и разносили в щепки вагоны. Осколки корёжили грузовые площадки, орудия, автомобили и танки, которые стояли на них. То, что могло загореться, тотчас занималось буйным огнём. Воздух заполнило тучами пыли и дымом.

Уцелевшие в этом аду, люди прыгали в окна, двери и пробоины в стенах. Они кувырком пролетали невысокие насыпи, поднимались на ноги и мчались прочь от состава.

На многих красноармейцах горела одежда. Они валились на землю, катались по ней и пытались тушить жгучее пламя. Слышались крики раненых и умиравших бойцов, изувеченных пулями и кусками металла. Всюду валялись куски мёртвых тел, разорванных взрывами.

По команде Степана Сергеевича, Яков и лейтенанты бросили вещи, выскочили в открытое настежь окно и ловко приземлились на ноги. Они отбежали метров на тридцать от поезда и нырнули в воронку, что здесь осталась от прошлых налётов.

Тут их догнал седовласый майор, который выпрыгнул из вагона последним. Он упал рядом с ребятами и невольно поморщился от боли в боку. Видно, ранение, что он лечил в госпитале, дало знать о себе.

Едва офицеры укрылись низинке, как цепочка из шести самолётов пролетела над их составом, и сотни пуль прошили крышу вагона. На счастье военных, у «хейнкелей» кончились бомбы.

Фашисты расстреляли патроны, издеваясь над красноармейцами, покачали на прощание крыльями и повернули к западу. На ходу они перестроились в походный порядок и двумя «тройками» исчезли из виду.

Как только бомбардировщики скрылись, Яков поднялся на ноги и посмотрел в сторону Астрахани. Судя по внешнему виду, их длинный поезд пострадал очень мало, а вот следующему эшелону досталось достаточно сильно.

Пассажиры вернулись к составу и прошли к своим прежним местам. Всюду слышались громкие стоны. Уцелевшие красноармейцы выносили раненных из повреждённых вагонов, устраивали их вдоль полотна и оказывали первую помощь.

Санинструкторы бегали между бойцами, истекавшими кровью, и старались как можно скорее, перевязать страшные раны. После чего, пришла очередь заняться убитыми. Их просто клали на землю и, чем придётся, закрывали застывшие лица. В ход шли пилотки, шинели и обрывки материи.

Со стороны Сталинграда появились путейцы. Несколько крупных бригад приехали на автомашинах. Они высадились возле разрушенного участка дороги и принялись за работу. Им было нужно позаботиться о пострадавших от налёта фашистов, расчистить насыпь от разбитых платформ с воинской техникой и сгоревших теплушек, отремонтировать путь и, как можно скорее, открыть продвижение к фронту.

Лишь после этого дело дойдёт до погребенья погибших. Но и тогда мёртвым окажут минимальные почести. Соберут документы и отправят их в Астрахань первым же поездом.

Старый бульдозер выроет небольшую могилу, где-то поблизости. В неё уложат покойников и засыплют тонким слоем земли. Потом, поставят на холмике старую шпалу с вырезанной на ней пятиконечной звездой. Вот и весь ритуал.

Мимо прошли два труженика стальных магистралей, говоривших о чём-то между собой. Яков прислушался, разобрал короткую фразу и понял, что на ремонт здесь уйдёт не менее суток.

«А завтра прилетят самолёты фашистов и опять всё разрушат», — со злостью подумал зенитчик.

Чумазые машинисты вернулись из балки, где прятались вместе с бойцами, что выскочили из поездов. Они отцепили изувеченные платформы с теплушками, поднялись в кабину и дали протяжный гудок.

Ему тут же ответили локомотивы, которые остановились, чтоб переждать бомбёжку врага. Люди вернулись к прежним местам. Послышался лязг буферов, и караван эшелонов медленно двинулся дальше.

Заметив, что состав тронулся, Яков рванулся к вагону, вскочил на подножку и поднялся в довольно разрушенный тамбур. С потолка коридора свисали куски фанерной обшивки, сорванной тяжёлыми пулями.

Парень вошёл в своё купе и глянул по сторонам. В глаза бросились стены и полки, прошитые кусками свинца. Зенитчик с ужасом понял, если бы он не прыгнул в окно, то наверняка бы погиб.

Вещмешки и шинели были прострелены во многих местах. Нужно было их срочно чинить. Сухие концентраты в бумажной обёртке, превратились в труху, перемешались с просыпанной солью и табаком, что вылетел из папирос. Есть это было уже невозможно и пришлось всё бросить в окно.

Ни шатко, ни валко поезд продвигался вперёд ещё два с лишним дня. Затем затормозил и остановился в местечке Богдо, расположенном в тридцати километрах от села Баскунчак.

Яков глянул наружу и увидел всё ту же картину. Все пути плотно забиты составами с красноармейцами и воинской техникой. Измученные ожиданием, солдаты слонялись между вагонами и совершенно не знали, чем себя можно занять. Одноэтажный вокзал пострадал от фашистов так же сильно, как и все прочие здания на этой железной дороге.

Чисто выбритый седовласый майор одёрнул ладно сидящую на нём военную форму и отправился к начальнику транспортного узла. Вернулся он через час и рассказал жуткие вещи.

Оказывается, что вся трасса до самого Сталинграда подвергается постоянным бомбардировкам врага. На все станции и переправы — Владимирскую Пристань, а так же — Паромную — иногда нападает более тридцати самолётов за раз. Пути впереди сильно разрушены. Движение остановилось, и если его восстановят, то не раньше, чем завтра.

— Массированные налёты, — офицер ткнул пальцем в окно, — ведутся с немецкой расчётливостью раз вдвое суток. С часу на час, путейцы ждут очередного налёта. К сожалению, у них нет зенитных орудий, а на ближайшем аэродроме уже нет истребителей. Так что, чем завершиться атака фашистов, понятно!

Скорее всего, все эшелоны, стоящие здесь, будут целиком уничтожены. Всё будет так, как это случилось на станции Сарепта, что расположена к юго-западу от Сталинграда.

Девятого августа на тех путях находилось более пяти сотен вагонов с боеприпасами, почти триста платформ с разными пушками и два состава с новейшими танками. Несколько эшелонов взорвались от прямого попадания бомб.

Затем в соседнем затоне взлетели на воздух две баржи, нагруженные снарядами крупных калибров. Вокзал и посёлок до основания разрушило, а взрыв оказался настолько силён, что люди слышали грохот за тридцать километров от Волги.

Взглянув на удручённые лица попутчиков, майор сразу понял, о чём они сейчас думают. Мол, столько времени потратили мы на учёбу. Так долго готовились к битве, и всё оказалось впустую. Вместо совершения подвигов на поле брани с врагом, придётся нам умереть на каком-то разъезде, расположенном в ста километрах от фронта. Офицер поспешил успокоить расстроенных молодых лейтенантов и продолжил рассказ:

— Когда я говорил с комендантом, случайно глянул в окно. В этот момент, к вокзалу подъехал достаточно странный лейтенант НКВД. Дело всё в том, что с ним оказались не солдаты в синих фуражках, как бывает обычно, а отделение армейской