Капитан Тин Тиныч - Софья Леонидовна Прокофьева

объяснил, какие тут имеются вернейшие признаки, что наш дорогой, уважаемый Тин Тиныч, как вы его мило зовёте, непременно станет капитаном…

И, произнеся эти малопонятные, загадочные слова, волшебник Алёша ещё раз приподнял шляпу и стал торопливо спускаться вниз по лестнице.

Теперь, друзья мои, мы простимся с Тин Тинычем, который, по-моему, очень славный, и с волшебником Алёшей.

Впрочем, с волшебником Алёшей мы ещё встретимся на страницах нашей повести. Так же, как и с нарисованной Ласточкой.

А нам с вами пора в путь.

Туда, где катит свои голубые волны океан Сказки. В удивительную страну Мечты и Фантазии. Прямёхонько на остров Капитанов. На остров, к которому со всех сторон плывут маленькие корабли, сделанные ребячьими руками.

Глава 5

В таверне «Золотая рыбка» и главное:

РАССКАЗ ДРЕССИРОВАННОЙ САРДИНКИ

Тихо шуршали высокие пальмы на острове Капитанов. Их жёсткие волосатые стволы и длинные листья казались оранжевыми от заходящего солнца.

Над пальмами, устраиваясь поуютнее на ночь, ещё сонно летали небывало большие, яркие бабочки. Задевали верхушки пальм хрупкими крыльями, осыпали разноцветной пыльцой.

Их торопили мохнатые ночные бабочки, появившиеся едва только начало смеркаться. Толстые, неуклюжие, с короткими крыльями, похожие на кульки с пылью.

— Ишь разлетались… — ворчали ночные бабочки. — Сейчас наше время. Скоро зажгут свечи, лампы, фонари. Мы будем биться о стёкла и кружиться, кружиться вокруг огня…

Со стороны гавани доносились оживлённые голоса. Там ещё вовсю кипела работа. Моряки чинили корабли, которые изрядно потрепал последний шторм.

Да, друзья мои, океан Сказки поистине можно было назвать капризным океаном. Мало сказать — капризным. Вспыльчивым, даже задиристым.

Шторм и бури налетали совершенно неожиданно, и предсказать их не было ни малейшей возможности.

Вдруг ни с того ни с сего небо мрачнело, собирались косматые тучи. Бешеный ветер словно перемешивал их с морем. Рёв и грохот в один миг сменяли тишину. А вот уже катит девятый вал, как известно, самый опасный и коварный. А за девятым валом, откуда ни возьмись, опять девятый вал, а за ним снова девятый.

И прошу вас, друзья мои, не удивляйтесь!

Раз уж вы отправились на остров Капитанов, вам не раз придётся широко открывать глаза и говорить: ну и ну! Вот это да!

А чем мерить удивление, мы так с вами ещё и не решили. Во всяком случае, не километрами. Вешать удивление на весах тоже, я полагаю, не лучший способ. Правда, один чудак уверял меня, что он капает десять капель удивления в рюмку и принимает каждый вечер перед сном. Но я думаю, что он просто шутил.

Однако не будем отвлекаться.

Как всегда, во время шторма хуже всех пришлось «Весёлому Троллю».

Капитан Нильс, раздосадованный и злой, шагал по палубе, из-под насупленных бровей мрачно поглядывал, как ловкие матросы, взобравшись по вантам с кисточками и тюбиками клея, ставили заплаты на бумажные паруса.

Да, бумажные паруса были поистине злым роком капитана Нильса! После каждой бури «Весёлый Тролль» еле-еле дотягивал до гавани, и размокшие обрывки парусов, свисавшие с рей, представляли собой плачевное зрелище.

«Ну почему, почему мой Нильс, когда мастерил «Весёлого Тролля», сделал ему бумажные паруса? — стискивая в карманах кулаки от безнадёжного отчаяния, думал капитан Нильс. — Ведь «Тролль» отличное судно, устойчив на курсе, прекрасно маневрирует. Но паруса?.. Терпения ему не хватило, вот что. Сделал паруса тяп-ляп. Схалтурил мальчишка. Лишь бы поскорей на воду спустить…»

Но тут настроение у капитана Нильса окончательно испортилось.

В гавань, неуклюже лавируя между лёгкими парусниками, входил «Гросфатер», надёжно сделанное, тяжёлое и неповоротливое торговое судно.

На палубе, широко и устойчиво расставив ноги, стоял его капитан Макс Мориц Густав Теодор Фридрих, по прозвищу капитан Какследует.

«Гросфатер», как всегда, пришвартовался возле «Весёлого Тролля».

«Нарочно же, конечно, нарочно…» — с неприязнью подумал капитан Нильс.

С досадой закусив губу, глянул на измочаленные бурей обрывки бумажных парусов.

Всё в капитане Какследует раздражало капитана Нильса. И самодовольная, как ему казалось, улыбка, и оранжево-рыжие веснушки, словно шляпки гвоздей, крепко вбитые в круглую физиономию. И обширные карманы его куртки, сшитой из грубого, но добротного сукна. И башмаки на толстой подошве, подбитые подковками, так что каждый шаг отдавался, как удар молотка.

И главное, что особенно обижало болезненно самолюбивого капитана Нильса, — это досадная манера повторять по любому поводу:

— «Всё надо делать как следует!» Так всегда говорил мой покойный дедушка!

Словно белокрылая чайка, к острову подошла бригантина «Мечта». Матросы лихо и ловко убрали паруса.

«Пожалуй, лучший корабль здесь у нас, — с невольной завистью подумал капитан Нильс, провожая «Мечту» глазами. — Но и капитан на «Мечте», ничего не скажешь, настоящий моряк. Отличный товарищ, безупречно храбрый, всегда можно на него положиться. Другого такого не сыщешь, как наш капитан Тин Тиныч».

У капитана Нильса как-то отлегло от души. И он уже бодро зашагал вверх по мощённой камнем дороге, туда, где гостеприимно и приветливо покачивался и мигал узорный фонарь над входом в портовую таверну «Золотая рыбка».

Как всегда, под вечер капитаны собрались в портовой таверне.

Скоро в «Золотую рыбку» пришёл и капитан Валентин Валентинович, капитан Тин Тиныч, как часто в шутку любили называть его друзья.

Только хочу вас сразу предупредить, дорогие читатели, что это был вовсе не тот маленький Тин Тиныч, ученик первого класса, с которым вы встретились в начале этой необыкновенной истории.

Не забудьте, ведь мы с вами пересекли океан Сказки и попали на остров Капитанов, где живут капитаны ребячьей мечты.

Поэтому нет ничего удивительного, что через порог шагнул взрослый человек, широкоплечий и ладный, с мужественным, пожалуй, даже несколько суровым лицом. Словом, точно такой, каким мечтал стать маленький Тин Тиныч, когда вырастет.

Даже среди обветренных, прокалённых зноем и солью лиц капитанов его лицо казалось особенно смуглым, будто выпало ему на долю больше, чем другим, и солнца и ветра. А спокойный взгляд серых глаз говорил о редкой твёрдости характера.

Капитан Тин Тиныч обнял за плечи капитана Нильса. Ни о чём не спросил его, как прошёл рейс, как «Весёлый Тролль» встретил бурю.

И капитан Нильс мысленно поблагодарил его за это.

Насвистывая что-то весёлое, в таверну вошёл капитан Жан, невысокий, стройный и ловкий.

Его лёгкий остроносый «Альбатрос» был разрисован цветными карандашами и красками от киля до парусов.

На флаге красовался Пиф в синей