Битва за Карфаген - Михаил Борисович Елисеев

Полибий пытается разъяснить читателям, почему Сципион отказался от преследования Гасдрубала: «Что касается Публия, то он не находил выгодным для себя гнаться тотчас за Гасдрубалом, ибо опасался нападения прочих карфагенских вождей, и отдал неприятельский лагерь солдатам на разграбление» (Polyb. X. 39). Схожую информацию приводит и Тит Ливий: «Стали совещаться, как вести войну дальше; некоторые советовали сразу же идти и преследовать Гасдрубала. Сципион считал, что тут есть некоторая опасность: как бы не объединились с этим Гасдрубалом Магон и другой Гасдрубал» (Liv. XXVII. 20). Вывод напрашивается простой: Гасдрубал Баркид не был разбит, и Сципион боялся трех объединенных карфагенских армий. Поэтому римский полководец предпочел отступить в Таррагону.

Впрочем, некоторые дивиденды от этого сражения Сципион получил, поскольку в плен к римлянам попал племянник командира нумидийской конницы Масиниссы, Массива. Сципион решил судьбу пленника быстро и оригинально – богато одарил и отпустил к дяде (Liv. XXVII. 19). Этот поступок молодого полководца имел далеко идущие последствия как для Рима, так и для Карфагена.

Пока римские легионы шли в Таррагану, Гасдрубал Баркид встретился с братом Магоном и Гасдрубалом, сыном Гискона. Состоялось судьбоносное совещание, определившее дальнейший ход Второй Пунической войны. Поскольку иберийские племена стали переходить на сторону римлян, Гасдрубал Баркид предложил увести испанские контингенты в Италию. Затем слово взял сын Гискона и заявил, что верность карфагенянам сохраняют лишь племена, проживающие на западе полуострова. Поэтому необходимо защитить этот регион от вторжения римлян. Было решено, что Магон передаст свою армию под командование Гасдрубала, сына Гискона, сам же отправится на Балеарские острова вербовать наемников. Гасдрубал Баркид должен собрать под свои знамена как можно больше испанцев, быстро перейти Пиренейские горы и двинуться в Италию. Гасдрубалу, сыну Гискона, поручалась защита Лузитании и западных районов Иберийского полуострова. В открытые сражения с римлянами вступать ему не обязательно, предпочтение следует отдать маневренной войне. Исходя из этого, одна из главных ролей отводилось командиру нумидийцев Масиниссе. Ему предписывалось пополнить количество всадников до 3000 человек, после чего совершить серию нападений на Восточную Испанию (Liv. XXVII. 20). Масинисса должен был атаковать земли союзников Сципиона, разорять их города и одновременно оказывать помощь сражающимся против римлян испанцам.

На этом совещание закончилось, полководцы отправились каждый к своим войскам. Начинался заключительный этап борьбы за Испанию между римлянами и карфагенянами.

2. Испанская армия Гасдрубала

Перед тем как приступить к разбору боевых действий на Иберийском полуострове в 207–206 гг. до н. э., обратим внимание на армию Гасдрубала, сына Гискона. Под его штандартами служили ливийцы, испанцы, нумидийцы, выходцы с Балеарских островов. Причем среди иберийцев были как наемники, так и воины, присланные вождями, чьи земли находились в зависимости от Картхадашта. Как заметил Плутарх, карфагеняне, «пользуясь обычно услугами наемников – ливийцев, испанцев и нумидийцев…расплачивались за свои поражения чужою бедой» (Tim. 28). Такой подход к делу имел как положительные, так и отрицательные стороны. Во-первых, у карфагенян сражались военные профессионалы, хорошо знавшие свое дело, для которых война была средством к существованию. Во-вторых, верность этих людей нанимателю была сомнительна, а боевой дух частенько оставлял желать лучшего. Как заметил Тит Ливий, «карфагенский простой народ, и городской, и сельский, не воинствен; войско у них наемное из африканцев, это люди неверные, они смотрят туда, куда ветер дует – где выгоднее» (Liv. XXIX. 36). Как следует из текста римского историка, прибегать к услугам наемников, карфагеняне были вынуждены из-за особенностей своего национального характера (XXIX. 36).

Полибий обратил внимание читателей, как на положительные, так и на отрицательные стороны столь массового использования наемников в Картхадаште: «Дело в том, что карфагеняне постоянно имели у себя на службе наемников различных стран и, составляя войско из многих народностей, добивались того, что наемники с трудом и не скоро столковывались между собою, повиновались начальникам и не были для них опасны; но карфагеняне попадали в гораздо большее затруднение, когда им приходилось увещевать, успокаивать и разубеждать наемников в случаях раздражения их, гнева и волнений. И в самом деле, раз этими войсками овладевают недовольство и смута, они ведут себя не как люди и под конец уподобляются диким зверям, впадают в бешенство… Войска состояли частью из иберов и кельтов, частью из лигистинов и балеарян, и лишь немного было полуэллинов, большею частью перебежчики и рабы; самую многолюдную долю наемников составляли ливияне» (I. 67). Полибию вторит Тит Ливий: «У них оплачиваемые наемники – африканцы и нумидийцы, верность их легковесна, мысли переменчивы» (XXVIII. 44).

О том, как были вооружены ливийские воины в карфагенской армии, конкретной информации нет. Можно допустить, что их снаряжение было похоже на доспехи и оружие греческих гоплитов, но это будет только предположение. Косвенно на это указывает свидетельство Плутарха: «У карфагенян же копьеметателей нет, и они привыкли биться короткою пикой, не выпуская ее из руки» (Marcell.12). Не двуручной македонской сариссой, а именно копьем. Из этого следует, что фаланга, в строю которой сражалась ливийская пехота, была дорийская, а не македонская.

Во время Итальянской кампании Ганнибал перевооружил ливийскую тяжеловооруженную пехоту трофейным римским оружием, которого у него оказалось в избытке: «Африканцев на вид можно было бы принять за римлян, потому что оружие у них было римское, подобранное у Требии и еще больше – у Тразименского озера» (Liv. XXII. 46). Об этом писал и Полибий: «Ливияне вооружены были по-римски; всех их снабдил Ганнибал тем вооружением, какое было выбрано из доспехов, взятых в предшествовавших битвах» (III. 114). В дальнейшем Полибий пояснит, почему полководец пошел на такой шаг: «Ганнибал осуждал вооружение, которое было у карфагенян в начале войны, и немедленно после победы в первом же сражении он снабдил собственные войска римским вооружением, которое и оставалось у них непрерывно в употреблении во все последующее время» (XVIII. 28). В отличие от Ганнибала, воевавшие в Испании карфагенские полководцы такой роскоши себе позволить не могли по причине отсутствия богатых трофеев. По крайней мере, в письменных источниках ни о чем подобном не упоминается. Поэтому приходится констатировать, что в Иберии ливийская пехота использовала традиционное вооружение.

Если африканские контингенты являлись костяком армии Гасдрубала, сына Гискона, то наиболее многочисленными были подразделения, состоявшие из испанцев. Иберийцы славились как храбрые и умелые воины: «Тело жителей Испании всегда готово к перенесению голода и лишений, дух – к смерти. Все они ведут образ жизни суровый и экономный. Войну они предпочитают миру; если нет врага иноземного, они ищут врага в своей стране» (Just. XLIV. 2). Рассмотрим вооружение и тактические приемы испанцев. Ценную информацию сообщает Страбон, когда рассказывает о племени лузитан, проживающих на юго-западе Иберийского полуострова: «Действительно, лузитаны, как говорят, искусно умеют устраивать засады, выслеживать врага; они