Бомж городской обыкновенный - Леонид Рудницкий

– Блядь! – сказал Витек.

Он оказался в кромешной темноте. Его глаза вскоре к ней привыкли, но все равно ничего не было видно. Вода сверху теперь не лилась, но зато вонь сделалась сильнее. Он осторожно поднялся вверх и попытался сдвинуть крышку. Тщетно! Чугунный блин был слишком тяжел для тощего бомжа. После пары попыток он бросил эту затею, рассудив, что Дикий Омоновец мог придавить крышку помпой или же, наоборот, сам ожидает его наверху и тогда ему не миновать встречи с дубинкой. А омоновские дубинки не такие, как у ментов. У них нет перекладины, они короче и обладают глянцевым блеском, в отличие от матовых ментовских. Это выдает в них более плотную структуру и, следовательно, большую силу удара.

«Лучше подохнуть под землей в твердом уме, – решил он, – чем стать полным идиотом на земле». Он стал спускаться вниз. Вонь усиливалась. От нее слезились глаза и першило в горле. В какой-то момент он подумал, что сейчас просто потеряет сознание, полетит вниз и разобьется. Или утонет, если упадет в сточные воды.

И когда плотность вони дошла до предела, сверх которого терпеть ее было невозможно, в носу у него что-то сработало и он перестал ее ощущать. Он понимал, что вонь никуда не исчезла – это всего лишь отключились рецепторы обоняния. Может, на время, может, навсегда. Это станет ясно потом.

Снизу доносился шум текущей воды. Чем ниже Витек опускался, тем сильнее шум становился. Ступеньки закончились, его нога коснулась твердой поверхности. Он отпустил скобы и на ощупь пошел вперед. Его ладони касались противно скользкой кирпичной стены. Через несколько метров стена сделала поворот и он оказался прямо перед потоком, шум которого он слышал все это время. Витек нашарил в мокром кармане пластиковую зажигалку, чиркнул ею – и тут же погасил. Он стоял на берегу широкой и бурной реки городского говна. Зрелище было не для слабонервных. Он вспомнил поговорку «С глаз долой – из сердца вон» и подумал, что в этом случае она не подействовала.

«Что же теперь делать?» – подумал он в растерянности. Сейчас он уже не был уверен, что на самом деле оказалось бы лучше – подставиться под дубинку Дикого Омоновца или очутиться в канализации. Возможно, что и первое. Он сел и прислонился спиной к стене.

Так он просидел довольно долго, слушая шум текущих мимо стоков. Здесь были фекалии всех жителей великого города: министров и депутатов, чиновников и олигархов, клерков и гастарбайтеров, фотомоделей и артистов. Всех, у кого есть унитаз. Но только не бомжей. У тех унитазов не имелось.

Шум потока был совсем не похож на шум реки или шум ветра в кронах деревьев – он не успокаивал, а наоборот, усиливал томление и тревогу. Витьку хотелось, как в детстве, задать в пространство вопрос: «Кукушка-кукушка, сколько мне жить?» Самое время настало для такого вопроса, да вот беда – не было здесь кукушек, только крысы, возню которых он слышал в темноте. Он понимал, что долго так сидеть опасно, – они могут напасть, но все еще не пришел ни к какому решению.

Вдруг вдали послышался шум двигателя. Витек не поверил своим ушам. Этого просто не могло быть. Тем не менее шум быстро приближался.

Витек вскочил. Крысы кинулись врассыпную, но не от него, а от шума, и он понял, что это не галлюцинация. Он почел за благо опять спрятаться в нишу, из которой вышел, хотя ему и хотелось замахать руками и закричать о помощи. Но с перепугу он забыл, что нужно кричать. То ли «Земля!», то ли «Едут!», то ли «Позор!». Решил не кричать ничего. И вскоре убедился, что правильно сделал.

Вдали забрезжил слабый свет, который все усиливался, а потом из-за поворота тоннеля вылетел гидроцикл. На нем сидел человек в черном гидрокостюме, поверх которого был одет черный бронежилет. На груди у него болтался короткоствольный черный же автомат. Скорость гидроцикла была не очень большая. Человек настороженно оглядывал своды тоннеля и его боковые ответвления. За гидроциклом проследовал белый катер с мигалкой и сильно тонированными стеклами, а за ним – еще один гидроцикл с двумя охранниками. Первый из них управлял гидроциклом, а второй сидел спиной к первому и должен был отражать нападение сзади, если бы оно случилось. Вместе они выглядели довольно комично и напоминали сказочного зверя Тянитолкая.

В тоннеле опять стало темно, а через некоторое время и тихо.

– Вот это да! – вырвалось у Витька вслух. – Что это было?

– Олигарх возвращался из казино, – вдруг сказал кто-то простуженным голосом у него за спиной.

У Витька по позвоночнику заструился холодный пот. Он отшатнулся в сторону.

– Кто здесь? – спросил он срывающимся от страха голосом.

– Я, – спокойно ответил кто-то.

– Кто «я»?

– Толян.

– Что за Толян?

– Живу я здесь. А вот ты-то кто такой?

– Витек.

– Ты из этих, что ли, из пидеров?

– Каких еще пидеров?

– Тьфу! Диггеров! Вечно я путаю.

– Бомж я.

– А-а, ну тогда ладно – наш человек. Дай пять.

Витек протянул руку, и Толян ее пожал. Ладонь его была узкой и холодной.

– Закурить не найдется? – спросил Толян. – А то у нас здесь с куревом хреновато.

Витек порылся в карманах и протянул ему размокшую пачку. Такой она ему показалась на ощупь. Но Толян порылся в ней и нашел сухую сигарету.

– Огонек есть?

Витек щелкнул зажигалкой и увидел, что у нового знакомого длинные волосы, острые скулы и зеленые пятна на лбу и на щеках. И очки в тонкой белой оправе. «Да живой ли он?» – с сомнением подумал Витек и холодный пот с новой силой заструился у него по спине.

Толян с видимым удовольствием сделал несколько глубоких затяжек.

– Три года не курил, – признался он.

Витек промолчал. «С тех самых пор, как умер?» – хотелось ему спросить.

– А ты как здесь оказался? – спросил Толян, когда от его сигареты осталось меньше половины.

– Придурок один загнал.

– Что за придурок?

– Мент.

– Понятно. И что ты теперь будешь делать?

– Хотелось бы найти другой выход.

– Я помогу, – пообещал Толян. – А остаться не хочешь?

– Нет.

– И правильно. Старший у нас больно строгий. Может принять, а может и в говне утопить. Он уже знаешь сколько диггеров притопил.

– Тем более не стоит рисковать, – рассудил Витек.

– Нет, не стоит, – согласился Толян. – Хотя место здесь хорошее – тихо, спокойно. Опять же – крыша над головой и зимой тепло.

– Прямо курорт, – съязвил Витек.

– Так и есть, – подтвердил Толян. – Только купаться нельзя.

– Совсем? – делано расстроился Витек. – Какая жалость!

– Нет, не совсем, – серьезно возразил Толян, – некоторые из наших купаются, но это для экстремалов.