Арбалетчик с Тверской 2 - Вячеслав Юшкин

из военной комендатуры города в УВС направляли «для прохождения дальнейшей службы» военнослужащих, отставших от своих частей.

Первый договор подряда на строительные работы УВС заключило с тем же эвакопунктом. Здесь не обошлось без взятки начальнику пункта военврачу Биденко. Удавалось получать заказы на выполнение дорожных и строительных работ и от гражданских властей разрушенного войной города. Деньги переводились на счет УВС, открытый в местном отделении Госбанка на основании фиктивных документов. Они шли на питание рядового состава и денежное довольствие «офицерам», а львиная доля — в карман Павленко и его приближенных. При этом так называемый начальник УВС не скупился на подкуп должностных лиц военной и гражданской администрации.

Ближе к концу 1942 года Павленко все чаще начал задумываться над дальнейшей судьбой «управления». Он понимал, что не числящейся в списках частей Вооруженных сил СССР военно-строительной организации легче затеряться на фронте, чем в тылу. С другой стороны, Павленко не хотелось, чтобы его «воинство» оказалось в непосредственной близости от переднего края. Но у предприимчивого «полковника» уже выстраивались в голове далеко идущие планы, связанные с намечающимся переломом в ходе войны в пользу СССР, и он успешно разрешил возникшую дилемму. Осенью 42-го, когда был расформирован Калининский фронт, Павленко удалось добиться «прикрепления» УВС (теперь уже УВР — управление военных работ) к 12-му району авиационного базирования (РАБ) — тыловой структуре 3-й воздушной армии. А полевые аэродромы, как известно, устраивались на удалении от линии фронта и постоянно переносились вслед за наступающими наземными войсками. На пути до границы СССР люди Павленко заработали в освобожденных районах по договорам около миллиона рублей.

Павленковцы, чья численность к концу войны уже достигала 300 человек, продвигались вслед за воздушной армией до Восточной Пруссии. Управление, обросшее парком строительной техники и автотранспорта, занималось оборудованием взлетно-посадочных полос, укрытий для самолетов и блиндажей для летчиков, подъездных дорог. Трудились на совесть: Павленко качество работы контролировал жестко. Но в деятельности павленковцами, большую часть которых составляли уголовники, дезертиры, лица, укрывавшиеся от мобилизации, собранные под флаг фиктивной военной части, была и другая сторона.

Как позже установит следствие по уголовному делу Павленко и его ближайших помощников, на заключительном этапе войны на территории Польши и Германии под легендой сбора трофейного оружия (в ход пускались фальшивые предписания и удостоверения) павленковцы занимались грабежами имущества. Всего, как удалось установить, у немецкого населения было отобрано около 80 лошадей, не менее 50 голов крупного рогатого скота, большое количество свиней, около 20 грузовых и легковых автомашин, до 20 тракторов и автотракторных прицепов, а также большое количество электромоторов, мотоциклов и велосипедов, радиоприемников и аккордеонов, швейных машинок, ковров, охотничьего оружия, муки, сахар и круп. Часть награбленного тут же реализовывали в соседних районах за золотые украшения и другие ценности. Когда информация о бесчинствах павленковцев начала просачиваться за пределы УВС, Павленко устроил показательный «суд» над тремя мародерами. На суде он пытался этот факт истолковать в свою пользу. «В целях укрепления дисциплины по моему приказанию, — сказал он, — были расстреляны Коптев, Михайлов и еще один — фамилии не помню…»

Но в суде было доказано, что грабежи осуществлялись по указанию Павленко. Он же организовал вывоз материальных ценностей в СССР. «Полковник» сумел договориться с представите­лями Управления вещевого и обозного снабжения Красной Армии и советской воен­ной комендатуры города Штутгарт о выделении эшелона из 30 железнодорожных вагонов — якобы для возвращения «личного состава части» со строительной техникой на родину. На самом деле в теплушки загрузили целый гурт коров, табун лошадей, несколько легковых автомашин, 10 грузовиков, 5 тракторов, мотоциклы и другую технику, большое число мешков с сахаром, крупами и мукой. По пути домой в Польше и Белоруссии были распроданы несколько трофейных грузовиков и тракторов, 12 коров, около 20 лошадей. В качестве расчетной единицы павленковцы предпочитали золото. Реализация награбленного продолжилась в населенных пунктах Калининской области и Тульской областей.

Похищенное также использовалось для подкупа должностных лиц, так, Тульскому облвоенкому Рижнёву «подарили» трофейную легковую машину за содействие в размещении «части» в Щекинском районе. Когда почти все вывезенное из Германии имущество было распродано, Павленко решил «демобилизовать» личный состав и ликвидировать УВС. В 1946 году в торжественной обстановке он раздал всем подчиненным денежные премии (на счету организации к тому времени накопилось около 3 млн рублей и более полумиллиона Павленко держал наличными), кроме того, многие получили часть «трофейного» имущества. Затем «отец-командир» вручил правительственные награды. Еще в Германии, как вспоминал старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Сергей Громов, принимавший участие в расследовании этого уникального уголовного дела, Павленко составил наградные листы почти на всех участников лжевоенной организации, а начальник района авиационного базирования подполковник Цыплаков, с которым у «полковника» сложились взаимовыгодные отношения, выхлопотал у вышестоящего командования более двухсот орденов и медалей для аэродромных строителей. Себя Павленко наградил тремя орденами.

К тому времени Павленко уже обзавелся семьей, приобрел в Калинине дом и вернулся в артель «Пландорстрой», где единодушно был избран руководителем. Но неуемная натура дельца помешала ему усидеть на месте: в 1948 году он решил вернуть свое детище — военно-строительную организацию — к жизни в мирных условиях.

Осенью 1952 года в приемную заместителя председателя Совета Министров СССР Клима Ворошилова пришло письмо из города Львова от некоего Ефременко, который, по его словам, работает вольнонаемным «на строительном участке Управления военного строительства № 1». Он жаловался на то, что руководители собрали с вольнонаемных деньги на приобретение облигаций государственного займа, но самих облигаций выдали на меньшую сумму. Письмо направили для проверки в военную прокуратуру Прикарпатского военного округа. Факт мошенничества с ценными ликвидными бумагами подтвердился, но проверка показала, что военно-строительная организация, возглавляемая инженер-полковником Павленко Николаем Максимовичем в войсках округа не числится, о чем следователи и сообщили в Главную военную прокуратуру.

В ГВП, в свою очередь, запросили у Минобороны сведения о дислокации и подчиненности военно-строительной части, именуемой «УВС». Из министерства поступил обескураживающий ответ: такой организации в штате Вооруженных сил нет. Возникло предположение, что на территория приграничного военного округа строится особо секретный военный объект, но в Министерстве госбезопасности официально заверили прокуратуру, что никакого отношения к указанной строительной организации не имеют. А ответ из МВД на запрос Главвоенпрокуратуры гласил, что гражданин Павленко Николай Максимович числится во ВсеСоюзном розыске по подозрению в хищении в 1948 году из кассы калининской артели «Пландорстрой» 339 326 рублей.

После допроса рабочих и служащих львовского «строительного участка УВС-1» и выемки всех документов была установлена дислокация «штаба» фиктивной воинской части — столица Молдавской ССР Кишинёв, а