Записки музыковеда - Игорь Резников

и вплотную приступил к произведению, которому суждено было стать вершиной его творчества. Через небольшое время друзья уже восторгались законченным Прологом и фрагментами 1-го акта «Князя Игоря».

Портрет Бородина на фоне рукописи вступительного хора "Слава" из "Князя Игоря"

В декабре 1886 года у Бородина собрались его музыкальные друзья, чтобы послушать законченный второй акт оперы. Среди них уже не было безвременно ушедшего из жизни Мусоргского.

А 15 февраля 1887 г., на масленой, Александр Порфирьевич собрал своих научных друзей на костюмированный бал. Веселились от души, Бородин в русском костюме — голубой рубахе и пунцовых шароварах — шутил, вальсировал с дамами. В какой-то момент он встал с бокалом вина, чтобы произнести спич. И вдруг упал во весь рост, как вспоминает профессор Пашутин, «словно пушечное ядро сразило его наповал».

Через несколько минут все было кончено. Ему было 53 года.

Первоклассный химик, которому многим обязана мировая наука

Это сказал о Бородине Менделеев.

Равно могуч и талантлив как в симфонии, так в опере и романсе.

Так отозвался о нем Стасов.

Основатель, охранитель, поборник Женских врачебных курсов, опора и друг студентов.

Так — первые русские женщины — врачи.

Красивый, добрый, благородный, остроумный, всегда полный жизни и энергии. Много ему досталось даров, и не одного не зарыл: все отдал родине и человечеству.

Глава 3. Прокофьев

Эта глава посвящена одному из моих любимых композиторов — Сергею Прокофьеву.

"Великан"

Сергей Сергеевич Прокофьев родился в 1891 году в Сонцовке, в Екатеринославской губернии на Украине. Его отец был высококвалифицированным агрономом и служил управляющим крупным имением, принадлежавшим его однокурснику по Петровской сельскохозяйственной академии Д. Д. Сонцову

Мать Прокофьева была хорошей пианисткой-любительницей и руководила музыкальным воспитанием сына. Вундеркиндом в полном смысле слова Сережа не был, но его гениальная одаренность, как это обычно и бывает, проявилась рано. Он быстро научился играть на рояле, освоил нотную грамоту и стал не только сочинять, но и записывать свои сочинения. Благодаря этому клавир оперы и сохранился.

Я внимательно ознакомился с этим сочинением и обнаружил, что уже здесь проявляются некоторые черты новаторского стиля Прокофьева. Но при этом детская наивность автора позволила мне также насладиться комическими моментами в либретто, написанном самим Сергеем. Он сам, конечно, задумывал сюжет своего произведения как совершенно серьезный и даже жутковатый. Однако иногда, рассматривая клавир, я хохотал от души. Поэтому мне хочется поделиться своими впечатлениями с вами, друзья. В автобиографии С.С. Прокофьева есть остроумные комментарии к этому сочинению, поэтому я временами буду их приводить

История создания оперы вкратце такова. Когда Сереже исполнилось 8 лет, родители повезли его в Москву и сводили несколько раз в Большой театр, на оперы «Фауст» и «Князь Игорь», и балет «Спящая красавица». Сам Прокофьев вспоминает, что он сразу увлекся театром. Наибольшее впечатление произвел на него «Фауст», хотя Сергея несколько разочаровало то, что действие разворачивается медленно и то, что чёрт в опере мало соответствует его представлениям. Сергей, которому мать предварительно рассказала сюжет оперы, думал, что Мефистофель предстанет полуголым, черным и с копытами. Меньшее впечатление произвел «Игорь», хотя «очень было жалко его, когда в последнем акте он прибежал к Ярославне». В балете главным образом впечатлила машинерия.

Вернувшись в Сонцовку, Сергей стал играть в театр со своими сверстниками — детьми экономки Елены Власовой Стеней, Сашей и Колей, и Егоркой Шумейко, сыном главного надсмотрщика Сонцовской экономии. Все они должны были стать одновременно и действующими лицами, и исполнителями будущей оперы.

Действующие лица: Великан, Король, его адъютант, Сергеев и Егоров (Сережа и Егорка), и Стеня. Последнюю первоначально планировалось назвать Устиньей, но потом было решено, что она барышня и до Устиньи еще не доросла

Готовая опера была представлена перед домашними в начале лета 1890 года. Сюжет разыгрывался в гостиной, зрители сидели в соседней комнате, а дверь играла роль занавеса.

Опера «Великан» начинается импозантной увертюрой. Затем открывается «занавес», и зрители видят Стеню, которая сидит и читает книгу. Немедленно появляется Великан. Следует маленькая сцена. Стеня: Кто там идет? Великан: Это я, это я! Великан пытается поймать Стеню, испуг которой автор передает криком на верхах под жуткое тремоло в аккомпанементе. Но входят Егоров и Сергеев. Дальнейший бойкий кусок доставил мне особое удовольствие:

Егоров: Что ж, стрелять? Сергеев: Нет, погоди! Егоров: Ножи вынимать? Сергеев: Теперь стреляй!

Великан обращается в позорное бегство. Стеня падает в обморок, а галантные кавалеры кладут ее на диван. Скромно, нечаянно роняя визитные карточки, они уходят. А Стеня, очнувшись, поет арию (в духе Россини, с колоратурами)

Ах, ведь я здесь одна,

Я здесь сама,

Как я слаба.

Что за бумажка вон там лежит?

Подниму. Ура!

Вот их имена и вот их адреса!

Я завтра два письма напишу,

Но спать пора

(«я здесь сама, надо понимать, влияние украинского, который Сережа слышал вокруг постоянно: «я туточки зовсiм сама». Впечатляет также неожиданное заключение, что пора спать). Конец первой картины.

Вторая картина. Та же комната на другой день утром. Стеня пьет чай и под вальсообразную мелодию поет: «Выпить что ли чашечку». Наливает, обожглась, бежит к умывальнику. Возвратившись, садится писать письма своим избавителям. Появлятся Великан и поет грозную арию:

Где-е-е-е она? Я — а-а-а-а съем её!

Длинные вытянутые ноты, лапидарный аккомпанемент и необычайно громкая звучность (f f f f, этого до Прокофьева не применял ни один композитор), должны, видимо, производить жуткое впечатление. Затем, однако, такое настроение спадает, так как Стеня убежала. Но Великан не отчаивается:

Нету? Все равно, я съем обед её!

Съедает и уходит. Стеня возвращается. А тут приходят и получившие ее письма Сергеев и Егоров. Следует церемонная сцена благодарности:

Стеня: Милые господа, я благодарить вас должна! Сергеев и Егоров (как истинные джентльмены): Как? Что такое? Мы причем?

Все это происходит на фоне, вероятно, лучшего музыкального куска оперы — мелодика Прокофьева узнается буквально сразу.

Стеня, как радушная хозяйка, хочет пригласить героических гостей к столу, но замечает, что всё съедено и разбито. Ясно, это Великан. Стеня снова падает в обморок. Гости на этот раз более внимательны и не уходят, пока она не приходит в себя. Сергеев заявляет, что дальше так продолжаться не может — необходимо пожаловаться на Великана королю. На этом первый акт заканчивается.

Второй акт. Первая картина проходит в лесу. После краткого вступления, изображающего пение птиц, появляется Сергеев и поет о том, что должен выследить Великана.