Проклятая амфора - Мария Владимировна Цура

папаша увидел проклятую амфору и испустил дух с перепугу, оставив сына богатым. Может, заказать в гончарной лавке похожую да подложить своему старику в спальню? Маловероятно, что сработает. Отец Главка не склонен к истерике, он скорее выбросит сосуд за окно и забудет о нем. Хотя Гелеона тоже нельзя назвать трусом, а все-таки он погиб. Что же сказал лекарь? Разрыв сердца? Вроде нет… Что-то другое… Удушье! Значит, страх ни при чем, амфора действует как-то иначе. И где ее достать?

Глава 10. Избиение Ниобид

На следующий день, едва дождавшись утра, Главк поспешил в общественную баню. Он так нервничал, что не сразу сообразил, куда идти. Здание имело причудливую конструкцию: три независимых внутренних двора вели в мужское отделение, женское и для бедняков. Последним посещение частично оплачивалось из казны, а над входом красовалась выбитая на камне надпись: «Чистота спасает от болезней». Правда, неизвестно, кому предназначался призыв, если посетители, не способные уплатить три обола за парную, не умели читать.

Изучив лозунг трижды, Главк понял, что свернул не туда, обошел стену и уперся носом в ворота, у которых сидела женщина, принимающая деньги.

– Куда ты собрался, господин мой? – недовольно буркнула она, окинув взглядом его дорогой хитон и фиолетовый плащ с вышивкой. – На акробата или разносчика не похож.

– Я… мне… – растерялся Главк. – Заблудился.

– Тридцать шагов налево, – подсказала собеседница. – Больным вход за полцены, если только это не зараза.

Он и впрямь походил на больного: бледный, с трясущимися руками и спутанными волосами. Его лихорадило, стоило вспомнить о долге и прикосновении холодных, цепких пальцев лысого.

Один из охранников вызвался проводить Главка до мужского отделения. У ворот он крикнул:

– Эй, позови-ка лекаря.

– Не надо, я здоров, – пискнул Главк не своим голосом.

Его подхватили рабы, практически доволокли до лужайки, где тренировались борцы, и усадили рядом с большим бассейном. Он умылся и закрыл глаза, чтобы не свалиться в обморок.

– Друг мой! Что с тобой? – из-за колонны вышел Загрей. – Вчера ты был таким веселым!

Главк хотел заявить, что все в порядке, но вместо этого разразился слезами, бестолково бормоча:

– Кости… отец… деньги… лысый стервятник.

– Вот что, принесите нам сюда фиников и немного цекубского26, – приказал хозяин слугам, а потом ласково обратился к товарищу по школе. – Что ж ты сразу не рассказал? Есть способ уладить твои дела.

– Правда?

– Ну конечно! Только он слегка странный.

– Безразлично.

– Ты что-нибудь знаешь о проклятии Ниобы?

– Разумеется. Она похвалялась перед Латоной, что у нее двенадцать детей. Аполлон и Артемида убили всех до одного, а Ниоба обратилась в камень.

– Так вот, ходят слухи, что у одного из ее сыновей была любовница. Она сбежала в Египет и родила близнецов. Угадай, где обитают их потомки? Здесь, в Аполлонополе. Твой отец может оказаться одним из них. Тебе надо всего лишь указать на него богам.

– Какая чушь!

– Верь или нет, но мне это помогло. Я отнес записку в храм Гора Бехдетского – тебе же известно, что его отождествляют с Аполлоном. Недели не прошло, как мой почтенный родитель отправился к Аиду.

– Но если Феб27 расправился с твоим отцом из-за родства с Ниобой, то почему он не тронул тебя?

– О, это тоже своего рода проклятие. Предполагается, что я должен жить с чувством вины, и оно меня когда-нибудь убьет.

Загрей оглушительно расхохотался и осушил свой килик28, а потом вытер губы и продолжил серьезным тоном:

– Кроме того, тебе следует сделать пожертвование в храм Гора. Три мины серебра.

– Но сейчас у меня нет денег!

– Не беда, расплатишься, когда получишь наследство. Только не вздумай позабыть о долге. Богов нельзя водить за нос – они худшие кредиторы.

– Что нужно написать в записке?

Глава 11. Познай пределы, человеку данные

Главк не без трепета приблизился к храму, воздвигнутому чуть в стороне от города. Он был памятником, связывающим две культуры: египетскую и греческую. Несколько поколений Птолемеев29 покровительствовали его строительству, и вот, через двести лет, проект, наконец, близился к завершению. Высокие ворота охраняли статуи Гора в виде сокола. У них люди оставляли пожертвования и молились в те дни, когда храм закрыт для посещений.

Главк достал маленький папирус и примотал к нему пару ожерелий, уцелевших после его расплаты по игровым долгам. Потом он произнес довольно путаную молитву Аполлону и поспешно ушел, оставив свиток на жертвеннике. Жара стояла невыносимая, а разносчиков с холодным пивом не наблюдалось. Тогда Главк отправился в сторону рынка, надеясь немного освежиться. Его внимание привлекли жонглеры, устроившие представление у входа, особенно девушка, грациозно подбрасывавшая и ловившая кольца. Он простоял возле них больше двух часов, и только потом отправился домой.

– «Познай пределы, человеку данные»! 30– раздался дребезжащий голос, и чья-то костлявая рука вцепилась в его запястье.

Юноша онемел и с ужасом повернул голову. На него смотрела жуткая старуха с безумными глазами, одетая в лохмотья, босая и растрепанная. Она сказала именно то, что было написано на его свитке.

– Ты кто? – пробормотал он.

– Иди за мной.

Через пять минут они оказались в жутких трущобах, где двух- и трехэтажные дома с плоскими крышами прижимались друг к другу, оставляя тонкую тропинку для прохода. Старуха втолкнула Главка в грязную комнатушку, забитую пучками сушеной травы, частями тела различных грызунов и дешевой, плохо обожженной глиняной посудой. На ее фоне явно выделялась великолепная чернофигурная амфора. Артемида тянется за новой стрелой, изящно выгнув руку за спину, к колчану, а Аполлон безжалостно целится в маленького мальчика, прикрывающегося руками. Золотое поле усеяно трупами.

– Приветствую тебя, потомок проклятого рода, – заявила старуха.

– З-здравствуй, – ответил юноша и с отвращением отпрыгнул от стула, по поверхности которого бегали жирные тараканы.

– Я Тирия.

– Жрица Аполлона?

– Вестница смерти.

С этими словами старуха упала на колени и затрясла головой, на ее губах выступила пена. Она закричала мужским басом:

– Яжа, яжа! Жеф дажай, о ме-е-е!

Потом резко схватила круглый горшочек, откинула плотную крышку, зачерпнула горстку желтоватого песка, и он загорелся прямо на ее ладони.

– Жеф дажай! Жеф хат дажай! – завопила она, наблюдая, как ее руку пожирает ослепительное, ярко-зеленое пламя.

Главку показалось, что из комнаты исчез воздух. Он попятился к выходу, надеясь убежать от ужасной ведьмы, но на его пути выросла светло-коричневая змея с крепкими чешуйками-шипами и рожками на голове.

– Ф-ф-ф, – предупреждающе зашипела она.

Главк застыл на месте. Он не знал, кого боится больше: извивающейся гадюки или старухи, бьющейся в исступлении, а потому просто зажмурился и стал повторять себе: «Это сон. Сейчас я