Радикальный удар - Альберт Байкалов

— Где? — спросил он, понимая, что девушка просто хочет увильнуть от ответа.

— Да вот же, — Юля ткнула в серебряные сережки пальчиком.

— Ничего особенного. — Чана перевел взгляд с сережек на кольцо с изумрудом. — Вот вещь. Под цвет твоих глаз…

Юля обхватила его за руку и прижалась к нему. У Чаны перехватило дыхание. В висках застучало. Казалось, еще немного, и он овладеет ею прямо здесь.

— Хочешь, куплю? — примерно прикидывая, сколько оно может стоить, спросил Хатуев.

— Да ты что?! — возмутилась девушка. — И не думай. Пойдем отсюда.

— Нет, — он увлек Юлю к входу.

Кольцо оказалось дорогущим. Чана потратил на него все наличные деньги и остался, по сути, ни с чем. В крайнем случае он может воспользоваться пластиковой картой, предназначенной для Доку Гиреева. Ничего не случится, если Чана немного снимет с нее, а потом, приехав в Москву, пополнит счет из своих сбережений. Он всегда держал на черный день пять тысяч долларов. Да и кто его знает, как все обернется? Не исключено, что и кольцо Чана вернет себе. Хотя чем больше он был рядом с Юлей, тем сильнее понимал, что не сможет поступить с ней, как с другими женщинами.

Чана никогда не доезжал до дома, где останавливался, на такси. Обычная предосторожность. Мало ли что могло произойти. Зачем лишний раз светить даже район, в котором обитаешь? Работа у Чаны такая. Неизвестно, что произойдет через час, а у таксистов на лица хорошая память.

Они вышли в двух кварталах и не спеша направились пешком. Чана сгорал от нетерпения. А Юля, словно специально, шла медленно. Или ему казалось?

— Зачем такое дорогущее? — снова завела девушка старую пластинку и вытянула свою ручку, любуясь украшением.

Он взял ее за пальчики, поднес их к губам и поцеловал.

Вот и проезд во двор дома, где Чана снимает квартиру. Эхо каблучков звуком теннисных шариков отскакивало от стен и сводчатого потолка. Впереди раздались громкие голоса. Чана поднял взгляд. Что-то оживленно обсуждая, навстречу шли трое парней. Один толкнул другого. Тот ударил его рюкзачком, который нес в руке:

— Москаль!

— Сам москаль! — огрызнулся высокий, худощавый юноша.

Шедший следом, похожий на колобка парень с оттопыренными ушами толкнул длинного двумя руками в спину. От неожиданности парень полетел вперед и врезался в Юлю. В свою очередь, Чана не успел ничего сделать, и она упала на спину. Длинный оказался сверху. Не ожидая такого оборота дел, виновник происшествия встал с открытым ртом. Дальше все происходило как в тумане. Чана с диким воплем бросился на ушастого. Вцепившись ему двумя руками в лицо, он развернул его и с силой отправил затылком в стену. Тут же развернулся к его дружку. Длинный уже сполз с Юли и встал на четвереньки. Не давая хулигану опомниться, Чана с ходу залепил ему ногой под ребра. Парень перевернулся и упал на спину. В следующий момент Чана залепил ему ногой по лицу, как по футбольному мячу.

Юля закричала. Это еще больше раззадорило чеченца. Нанося удар за ударом, Чана постепенно превращал лицо длинного в кровавое месиво. Во все стороны разлетались брызги крови. Парень уже не кричал. Голова болталась из стороны в сторону.

Неожиданно с двух сторон на Чану навалилось что-то тяжелое. Не разбирая, он попытался сбросить эту тяжесть с себя. В следующий момент в голове раздался звук, от которого откуда-то изнутри больно кольнуло в уши, и он, казалось, просто растворился в этом ставшим казаться тесном проезде под домом.

Антон остановил машину рядом с так называемой «разливайкой» под названием «Тополек», посмотрел на часы и стал ждать. Наступившие по-летнему теплые дни заставили женщин снять верхнюю одежду. Как-то быстро и незаметно зазеленели росшие вдоль улиц деревья. Город празднично улыбался утру окнами домов, верещали птицы, и деловито урчали автомобили. Общий фон немного портили небольшие компании алкашей, то и дело выходившие из рюмочной покурить. Лица большинства из них были отекшие или украшенные синяками.

Накануне Антон получил разрешение на работу с Селединым. Генерал Родимов быстро утвердил план, с которым Антон пришел к нему на доклад. Уже через час его согласовали со смежниками. Работавший с группой по линии ФСБ капитан Гусев, в свою очередь, решил организационные вопросы. Дело оставалось за малым — подготовить и проинструктировать людей. Антон был уверен: стоит им только прижать Селедина, как он замолчит. Все усугублялось тем, что у ГРУ не было ни полномочий, ни возможности держать его под арестом. А если он окажется в следственном изоляторе, то его дальнейшее использование станет невозможным. Он откажется сотрудничать со следствием. И правильно, любой бы на его месте переживал за свою шкуру. Таких свидетелей, как правило, не оставляют. Но Филиппов придумал, как убить двух зайцев. Они вынудят этого негодяя и говорить, и сотрудничать простым способом — разыграют сцену с его арестом, допросами и содержанием под стражей. Там организуют Константину встречу с людьми Мухи, роль которых будут играть офицеры-чеченцы. Для этого Гусев сейчас подключает все возможные ресурсы. Не так-то просто, пусть и ненадолго, «арендовать» камеру в следственном изоляторе. Пока он этим занимается, Антон взялся через ФСИН набрать на роли сидельцев пару опытных рецидивистов. Они должны были создавать общий фон — вести себя так, как это делают в ожидании суда отпетые уголовники.

Шурупа Антон увидел боковым зрением. Достаточно было взглянуть в управлении на его фотографию, чтобы запомнить. Антон знал: бывшему зэку сказали номер машины, которая будет его здесь поджидать.

Рецидивист заглянул в салон, открыл дверцу и бесцеремонно уселся на переднее сиденье.

— Приветствую!

— Здорово, — сказал Филиппов.

— Это ты и есть от Соловьева?

Антон кивнул.

— Понятно. — Шуруп потер ладони, словно они у него замерзли. — Говори, чего надо?

Он был невысокий и щуплый. Передние зубы были черными от чифиря и кариеса. Некоторое время Антон молча и бесцеремонно разглядывал уголовника, как скульптор рассматривает перед началом работы кусок глины, из которого собирается что-то вылепить.

— Ну, чего пялишься, начальник? — не выдержал Шуруп. — Я тебе не девка.

— Ты башку побрить можешь? — спросил Антон.

— Зачем? — оторопел Шуруп. — И вообще, я еще ни подо что не подписался. Может, не соглашусь? Мне ведь Соловьев ничего не объяснил. Так, в общих чертах.

— Он сказал, кто я?

— Говорит, будто в ФСБ работаешь.

— Правильно говорит, — кивнул Антон. — Сразу скажу, чтобы ты не волновался…

— А ты говори, — произнес, глядя перед собой, Шуруп. — Я сам разберусь, что мне делать.

— В общем, есть человек…

— Терпила, — уточнил Шуруп и улыбнулся.

— Пусть будет так, — согласился Филиппов, подавив в себе желание вытащить его из машины и отдубасить. — Он занимался перевозкой грузов с Кавказа.