Ребус - Евгения Дербоглав

– Да, я согласна, – ответила она, наблюдая, как в стеклянной комнатке, где был лишь кот, бродячая шавка да воздух с газом, совершается кровавое действо – кот терзал собачью шкуру, вырывая из жертвы клочья шерсти и мяса. – Ты меня выручил, Парцес.

– Я бы не стал тебя выручать, будь ты виновна, – сказал Дитр, тут же подумав, что он олух, раз так быстро отмел благодарность женщины, которая ему нравилась.

Виалла доселе не работала в отделе Особой бдительности, как и большинство тех, кого Дитр решил взять с собой в Гог. Взял он и Ралда Найцеса, но первым делом велел ему до отъезда разобраться с одним делом.

– Думаешь, это возможно, шеф? – с сомнением протянул Ралд, поправляя шейный платок раздражающе голубого цвета. Ралд считал, что платок подчеркивает блистательную васильковость его глаз.

– Я проверил действия шеф-следователей и их помощников за последние тридцать лет, – ответил Дитр. – Никто даже и не пытался, и поэтому мы не узнаем, возможно это или нет, пока не начнем делать.

– Да не это, – отмахнулся Ралд. – Переспать с незамужней гралейкой – это, по-твоему, возможно?

– Иди-ка поработай, Найцес, – холодно ответил Дитр, – это единственное, на что ты годишься.

Виаллы он не домогался, хотя многие мужчины в полиции лезли к младшим по званию женщинам, не боялись даже гралеек, которые могли пырнуть в ответ кинжалом или пожаловаться мужьям, а они обычно не церемонились с теми, кто лез к их дамам без разрешения глав семейств. Дитр вообще не имел склонности быть навязчивым, а дамы это ценили. Но с Виаллой его охватила какая-то вежливая робость, и он мог лишь пялиться на неё, когда она не видела, а разговаривал с ней лишь по работе. И едва он ловил на себе ее улыбку, в ушах начинал выстукивать неразумный гул слов, которые он пока что не готов был сказать даже самому себе.

Интрижки с коллегами в полиции не осуждались, зато браки воспринимались с иронией. Дитр был уже шеф-следователем по делу Ребуса, когда они с Виаллой решили проколоть уши. Смеяться над ним не станут, это он точно знал. Зато его осудят, что он подвергает женщину опасности одной своей близостью. Она и без того работала в самой тревожной группе во всем отделе Особой бдительности, а став женой ненавистного Ребусу шеф-следователя так и вовсе подписывала себе смертный приговор.

И посему никаких церемоний при заключении брака не было, даже гостей они не пригласили.

– Он не слепой, увидит у меня в ухе серьгу, – говорил Дитр жене, когда они ехали экипажем из мэрии, – и решит обязательно поздравить со свадьбой на свой извращенный манер.

– Я не боюсь, – сказала Виалла, задрав юбку выше чулка. К кожаной подвязке крепились ножны с кинжалом, какой всегда носили с собой гралейки. – С тобой ничего не боюсь, смотри! – и с этими словами она вышвырнула кинжал за окно экипажа.

Дитр нервно рассмеялся ей в ответ и схватил Виаллу за руки, не отпуская её ладони до самого дома. И дома он понял, что был прав.

На застеленной серым брачным одеялом кровати лежали рукоять клинка и короткая записка.

– Растворили в принциповой гоночной, – сказал Дитр, изучив останки кинжала. – Почерк его, но я не понимаю, что тут написано, – он протянул Виалле бумагу с несколькими каллиграфически выведенными словами на гралейском.

Виалла спокойно и мрачно взяла бумагу. Она не боялась и не паниковала, она уже привыкла жить на краю огненной пропасти, и теперь огонь лизал её ладони короткими вежливыми словами послания, написанного рукой маньяка.

– «Уважаемая омма, сожалею, что не был приглашен на свадьбу, надеюсь, что ваша совместная жизнь будет одушевлена Особой бдительностью», – перевела она. – Не волнуйся, гниль, будет, – прошипела она, скомкав бумажку.

И Виалла была осторожна. Она даже из полиции уволилась сразу после замужества.

Но когда всё кончилось, к практике она не вернулась. Сейчас она писала пособия по кодированию охранных котов и методам предотвращения происшествий, иногда выступая с лекциями для курсантов. Себе домой охранных котов или иных служебных животных Виалла заводить не спешила.

Отужинав, Дитр взял у жены газету и стал изучать срочную заметку по третьему слушанию.

«…Министр внутреннего порядка агломерации Акк Андра Реа выступила с расспросом в качестве слушателя…

…по словам госпожи Реи, Защита обвинила её в предвзятости…

…отказалась баллотироваться в Судьи по делу Равилы Крусты.

Напомним, что Равила Круста, Префект Песчаной Периферии, в прошлом награжденная рядом медалей за отвагу в спорные годы, а также Орденом Конфедерации за деятельность в рядах Песчаного Освобождения, обвиняется по делу покойного Рофомма Ребуса, международного террориста, серийного и массового убийцы, нарушившего законы всемира и теломира, за сотрудничество с последним в спорные годы. По свидетельству пленника из кочевых племен, против которых сражалось Песчаное Освобождение, он видел человека, похожего на Рофомма Ребуса, в боевом подразделении, где Равила Круста работала полевым врачом. Ребус предположительно оказывал боевые услуги Песчаному Освобождению по просьбе Равилы Крусты. Доказательством того, что госпожа Круста и Ребус поддерживали общение на протяжении долгих лет, стали письма Равилы Крусты, обнаруженные полицией в личных вещах Ребуса после его смерти, а также письма Рофомма Ребуса, обнаруженные в доме Префекта Песчаной Периферии».

После заметки с комментарием Андры стояла выделенная жирным шрифтом приписка: «По нашей просьбе Дитр Парцес, также присутствовавший в качестве слушателя на процессе, согласился дать интервью и поделился своим мнением с корреспондентом «Точности» о том, как могли складываться отношения Равилы Крусты и Рофомма Ребуса в спорные годы. Дитр Парцес занимался делом Рофомма Ребуса в течение семи лет и стал тем героем, что избавил мир телесный от серийного и массового убийцы, бросив ему вызов и победив.

Читайте развёрнутую заметку в завтрашнем утреннем номере «Точности».

– Если бы они пореже выделяли меня как героя, быть может, я бы чаще давал им интервью, – недовольно пробормотал Дитр.

– Мне тоже тебя героем не считать? – смешливо спросила жена, складывая посуду в тележку для привратника. В подступившем сумраке она чуть было не промахнулась и почти уронила тарелку мимо тележки.

– Нет, тебе можно. Давай включим тебе свет.

– Спички там, – Виалла кивнула в левый угол у окна – то ли на угловой шкафчик, то ли на передвижной кофейный столик.

Виалла не заводила охранных котов или иных служебных животных, а, забеременев, так и вовсе перестала пользоваться газовым освещением, предпочитая свечи. Дитр без труда нашёл лампу со свечой, но спичек найти не мог. В голове пронеслась глупая мысль, что ему нужен свет, чтобы найти спички, и едва он успел назвать себя идиотом, свеча в лампе зажглась сама по себе.

– Нашёл? – спросила Виалла, которая стояла к нему спиной и занималась тележкой. – Спасибо.