Любовь без рецепта, или История Нади Шараповой, родившейся под знаком Девы - Елена Ларина

Мужчина, однако, был слишком поглощен собственным состоянием, чтобы обращать внимание на всякие пустяки. На рентгене не обнаружилось ничего криминального, и я проводила пострадавшего до его машины. Он уже меньше шепелявил и сам меня об этом попросил. В «Этическом кодексе медицинской сестры» прямо говорится — «допускается принятие благодарности от пациента, если она выражена в форме, не унижающей человеческое достоинство, не противоречит принципам справедливости и не нарушает правовых норм».

Кодекс я вызубрила еще в училище, и упомянутый пункт мне всегда нравился больше прочих. К сожалению, сталкиваться с его осуществлением на практике приходилось редко. В нашей больнице почему-то оказывались граждане из совершенно неимущих слоев населения, и их благодарность ограничивалась известным «спасибо». А «спасибо», как известно, на хлеб не намажешь. К сожалению, приходится быть меркантильной — жизнь заставляет!

Серебристый БМВ пострадавшего, припаркованный рядом с больницей, произвел на меня должное впечатление. До замужества я плохо ориентировалась в марках, но квартира Николая всегда была завалена журналами «За рулем», которые мы изучали вместе с Мишей.

— Мошет, вас подвешти?

В салоне было чисто, как в операционной, и приятно пахло. Мой новый знакомый вел машину уверенно и спокойно, заранее просчитывая ситуацию на дороге. Я вспомнила поездки с Николаем на «девятке»… Ругался он так, что у меня в глазах темнело, все участники движения были в лучшем случае «уродами» и «козлами».

Во время поездки мужчина вкратце поведал мне свою историю. Оказывается, его пытались ограбить, когда он выходил из букинистического салона, что расположен как раз напротив нашей больницы. Какой-то подонок потребовал у него денег, он отказал и получил за это кастетом по лицу.

Я не могла поверить в то, что такое могло произойти в центре города, на оживленной улице. Может быть, это что-то вроде скрытой камеры, когда ставят человека на улице в какую-нибудь ситуацию, чаще всего откровенно дурацкую, и наблюдают за его реакцией? Но нет, это было бы слишком жестоко даже для телевизионщиков, на моего нового знакомца в самом деле напали. Я засуетилась:

— Нужно в милицию обратиться… Их найдут, составят протокол!

Он скривился, наверное, от боли, а мое предложение проигнорировал. Впрочем, я и сама поняла, что сморозила глупость.

— Вы хогошо шпгавились! Пгофешиональная рапота, — сказал он, указывая на челюсть, и опять скорчил гримасу.

— Все-таки не напрягайте сейчас челюсть, — попросила я.

— Да, пошалуй, не штоит! Я, витите ли, загляделся на ваш и шабыл, што в данный момент выгашаться проштранно не стоит. Я, шнаете ли, привык говорить пгоштранно…

Сейчас он напоминал иностранца, пытающегося говорить по-русски, и я едва удержалась, чтобы не рассмеяться.

— У ваш ошаговательная улыпка! — заметил он. — Как вас шовут?

— Надежда, — церемонно представилась я.

Что-то похожее на удивление мелькнуло в его живом заинтересованном взгляде. Держа одной рукой руль, другой он пошарил в кармане и вытащил визитку. Бархатная на ощупь, зеленого цвета с золотым тиснением — вензеля и витиеватые буквы:

«Медицинский центр АЯКС.

Доктор медицины

Игорь Павлович Меркулов.

Заведующий отделением терапии».

Бог ты мой! Как я могла не узнать сразу? «И он меня не узнал», — кольнула досада. Но с другой стороны, сразу нашла я ему оправдание, столько девушек было в медицинском.

— Я когда-то хотела учиться у вас! — решилась я все-таки. — Но не поступила…

Он внимательно посмотрел на меня — мы стояли на светофоре — и кивнул головой.

Несмотря на протесты, он подвез меня к самому дому, ловко пробравшись сквозь завалы мусора от соседней стройки.

— Могу я ужнать ваш телефон?

Сердце забилось учащенно.

— Мой телефон — девять-один-один! — послала ему воздушный поцелуй и взбежала на крыльцо.

— Мы еще увидимша, — пообещал он, придерживая подбородок, опустил стекло и дал задний ход.

Неизвестно, что произвело на Меркулова большее впечатление — профессионализм в деле обращения с поврежденными челюстями или непосредственно моя персона. Так или иначе, на другой день он снова посетил нашу больницу, чтобы разыскать меня.

Я делала в журнале отметки о лекарствах и не сразу его заметила. Вид Меркулов имел загадочный. Одну руку он прятал за спиной, чем-то шурша.

— Это ошень удашное шовпадение, что вы габотаете в терапии, — начал он без предисловий, но почему-то вполголоса. — Хотите шменить мешто габоты?

— Хочу, — прошептала я в ответ, — а почему мы шепотом разговариваем?

— Мне кашется, нас подшлушивают!

Он был прав. Старшая сестра, дама пятидесяти лет, с явным интересом сплетницы посматривала на нас, сидя за столом с дежурной в другом конце коридора. Вот еще одна причина оставить это место, помимо низкой зарплаты и медвежьих ухаживаний медбрата Мити, чьи нечесаные космы вызывали у меня всегда какой-то необъяснимый животный страх.

Предложение работы сопровождалось вручением букета роз, от чего я вконец растаяла. Опьяненная близостью восхитительного кавалера, я как-то не сразу сообразила спросить, что он, собственно, предлагает.

— Элитная лечебница для привилегированного контингента, — отчеканил он без запинки, придерживаясь за челюсть. — Габоты хватает, но оплата шоответствующая, будете габотать под моим началом, шможете пройти кугшы пегеподготовки и впошледствии — пги желании, конечно, шделатъ кагьеру в медициншкой чашти или хозяйштвенной…

— Да, да! — я закивала, оглядываясь вокруг.

Обшарпанные стены, больные, лежащие из-за нехватки коек на каталках в коридоре, прорванный линолеум неопределимого цвета… Все это остается в прошлом, впереди блестящая карьера в замечательном центре под началом доктора Росса… то есть Меркулова. Кажется, в голове у меня слегка помутилось от радости.

Твой шанс, Надежда, — хватайся! В этот момент у меня перед глазами, словно мираж, появилось лицо любимой сестры, и ее голос совершенно явственно звучал у меня в ушах. Заведующий отделением Ключенко послал бы меня сейчас к психиатру с подобными симптомами, но обращаться к нему я не собиралась.

На прошлой неделе он совсем распоясался, и мне удалось вырваться, сославшись на срочную процедуру. Его ухаживания носили спонтанный характер: иногда он словно забывал о моем существовании и переключался на одну из моих коллег, новенькую сестричку, молоденькую и несмышленую. Ей, в свою очередь, предстояло узнать, что все ведущие работы в области медицины принадлежат его, Ключенко, гению и воруются наглыми коллегами из стола, когда он спит. Обычно он сообщал это, находясь в подпитии. Запах алкоголя вызывал у меня с некоторых пор стойкое отвращение…