Адские чары - Вера Крыжановская

— Ну, а перемена колец, мама?

— Кольца, душа моя, разумеется, были гораздо раньше украдены Настей, и я ни минуты не сомневаюсь, что она была в сговоре с чухонкой. А своё кольцо ты спрячь хорошенько, чтобы жених не увидел. Надо это дело покончить. Переходи в эту ночь спать ко мне, ты не будешь одна в комнате, и это тебя успокоит.

Настал день свадьбы.

Весело и беззаботно одевалась Кира. Утешение матери и хлопоты последних дней вернули Кире самообладание, тем более, что трупный запах за последнее время не был слышен, и здоровье Насти поправлялось.

Самодовольство оглядывала она в зеркале свой чарующий образ: атласное, точно искрившееся на свету платье, великолепно украшавшие его кружева и длинную воздушную фату. Всё это к ней шло, и она подумала, что, может быть, хорошо сделала, обратясь к колдунье, во всяком случае, колдунья ускорила её победу…

Вера у Киры едва теплилась, а потому в церкви она не молилась, и во время венчания без стеснения глядела по сторонам. И вот она заметила в толпе присутствующих молодого человека, который смотрел на неё с восхищением, да таким нескрываемым, что она была поражена и, в свою очередь, внимательно его оглядывала.

Он был высокого роста, худощав и хорошо сложен, лицо нерусское, с чёрными густыми, курчавыми волосами, с острым подбородком, чувственные губы складывались в гордую, презрительную усмешку, и в больших чёрных глазах видна была энергия, в нём сразу сказывалась страстная натура.

Красивым его нельзя было назвать, но в общем, лицо было приветливое и выразительное.

На Киру взгляд незнакомца произвёл странное впечатление, она не могла припомнить никого, кто бы ей так сильно нравился, и невольно, по временам, взглядывала на него. Когда же кончилось венчание, и он, в числе прочих, подошёл её поздравить, Кира до того разволновалась, что даже не расслышала имени, которое назвал ей муж, представивший ей незнакомца.

Тот, однако, настолько её заинтересовал, что едучи с мужем из церкви домой, она не утерпела спросить, кто был этот господин, его она раньше никогда не видела в обществе.

— Высокий брюнет с бородкой?.. А, это мой большой приятель и прекрасный малый, маркиз Керведек. Весь прошлый год он провёл за границей, а теперь причислен к французскому посольству, — равнодушно ответил Басаргин.

«Ах, зачем сегодня, именно в день свадьбы, а не раньше встретила я такого привлекательного человека!» — Подумала Кира вздыхая.

В ту же минуту в лицо пахнул порыв смрадного воздуха, и ей опять стало страшно.

Охваченная смутной тревогой, вступила Кира в новый дом. Что бы ни говорила её мать, а что-то зловещее, действительно соединилось с ней.

Как-то утром маркиз засиделся у Басаргина, и тот позвал его завтракать.

Перед этим Кира видела маркиза всего два раза, но мельком, и его присутствие всегда тайно волновало её. Так и теперь. Сердце усиленно застучало в груди, но она подавила своё волнение и весело поддерживала разговор. На этот раз она подметила, что мнимая беспечность, любезность и даже угодливость маркиза скрывали изрядную долю пресыщенности и глумливого презрения к женщинам вообще.

Слова Алексея Аркадьевича, подтрунивавшего над его любовными похождениями и победами в свете, подтвердили наблюдения Киры.

— А ты, по-прежнему, так же милостив, что не мучаешь долго хорошеньких женщин? Не заставляешь их понапрасну вздыхать? — со смехом спросил Басаргин.

— Да, я по природе снисходителен и добр, но ты преувеличиваешь мои успехи и порочишь меня в глазах своей жены, выставляя меня каким-то повесой, — отшучивался маркиз.

— Допустим, что ты поневоле завладеваешь женскими сердцами, а ведь результат тот же, и твоей будущей жене предстоит нелёгкая задача иметь столь… опасного и соблазнительного супруга, — полушутя, полунасмешливо нападал Басаргин.

Загадочная усмешка появилась на лице маркиза.

— Я могу тебе ответить тем же. Тебе тоже предстоит немало забот. Ты муж обольстительной женщины.

— Ну, мне не грозит такая опасность, как будущей маркизе. Кира вовсе на такая сострадательная, и чужие мужья мало её трогают…

Его прервал лакей с докладом о приезде управляющего одного из имений по спешному делу.

— Извини меня, — сказал Алексей Аркадьевич. — Пейте пока кофе, а ты займи жену. Потом мы выедем вместе, потому что мне тоже надо побывать банке.

Кила приказала подать кофе к себе в будуар и повела туда гостя. Будуар, обтянутый японским шёлком, уставленный цветами и дорогими китайскими безделушками, был очень изящен.

— Господи, как наивны мужья! Из одного страха стать таким же, я никогда не женюсь, — заметил маркиз, попивая маленькими глотками кофе.

— Это Алексей вселил в Вас убежденность, что мужья наивны? — спросила Кира.

— Признаюсь, что он. Алексей отвечал за Вас, совершенно отвергая с Вашей стороны всякую возможность чувства сострадания к жертвам Вашей красоты. И он не один такой. Большинство мужей отличаются столь же забавной самоуверенностью. Между тем, сердце женщины — далеко не преступная крепость для того, кто знаком с правилами осады. Искусство это нелегкое, разумеется, зато успех верный.

— Нечего сказать, хорошее у Вас о женщинах мнение! Оно очень смахивает на презрение, — ответила Кира, краснея.

Маркиз поставил чашку и, нагнувшись к хозяйке, обжёг её страстным взглядом.

— Боже упаси, чтобы я хотел сказать что-нибудь обидное. Я только искренен и утверждаю, что молодая женщина не может остаться равнодушной, видя, что возбудила страсть в сердце мужчины. Это могучее чувство приобретает громадную власть над душой женщины, а если мужчина к тому же настойчив и достаточно смел, чтобы твёрдо идти к победе, то он восторжествует в конце концов.

Несмотря на обаяние маркиза, что-то в его взгляде и скрытой усмешке возмущало Киру.

Неужели этот избалованный успехом, пресыщенный повеса, который без зазрения совести тянется за женой приятеля, вообразил себе, что она такая лёгкая добыча для него, и ему стоит лишь пожелать, чтобы обратить её в свою игрушку?

— Между желаниями такого настойчивого и смелого соблазнителя и предметом его вожделений может встать чувство долга, которое должна уважать даже и молодая красивая женщина, — ответила Кира, смерив его холодным насмешливым взглядом. — Затем, позвольте добавить, что это скверная затея — стараясь соблазнить замужнюю женщину, отнять у неё права на покой, запятнать её честь, а гостеприимный дом, где принят, как друг, лишить жены и матери, только для того, чтобы удовлетворить свою мимолётную прихоть. Я допускаю, что на свете бывают роковые страсти, которые могут довести женщину до измены и клятвопреступления, но это должна быть глубокая страсть, а не пошлая интрижка. По-моему, для той, которая становится жертвой подобной роковой страсти, не должно существовать сделок с совестью, тайных свиданий и любви урывками, под вечной угрозой быть пойманной. В таком случае остаётся только уничтожить все препятствия и порвать связи с прошлым, чтобы уже принадлежать всецело тому, кого любишь.