Тайна серебряного гусара - Марина Елькина

— Ты слышал, что сказала врач? — спросила мама, вставая. — Пять дней постельного режима, таблетки и полоскания. Доигрался.

Генка отвернулся к стене. Горло болело, и кружилась голова. Это Димка виноват — ешь мороженое, ешь! Лучше бы за деревьями постояли!

* * *

Димка побарабанил в Генкину дверь. Открыла Ольга Григорьевна:

— Здравствуй, Дима!

— Здравствуйте. Я к Генке.

— А к нему нельзя.

— Почему? — вытаращился Димка.

— Потому что у него ангина. Можно заразиться.

— Не бойтесь! Я не заражусь!

— Нет, Дима, — улыбнулась Генкина мама. — К Генке я тебя не пущу. Заходи-ка лучше ко мне, поговорим.

Димка испугался. О чем это она хочет с ним говорить? Догадалась о мороженом? Или Генка проболтался?

Он прошел в комнату за Ольгой Григорьевной и сел на краешек кресла.

— Не мни кепку, — посоветовала Ольга Григорьевна. — Козырек поломаешь.

Димка смущенно сунул бейсболку за спину.

— У тебя-то горло не болит? — участливо поинтересовалась Ольга Григорьевна.

Ну, точно! Она знает про мороженое!

— Нет. А что? — как ни в чем не бывало спросил Димка.

— Ну, мало ли, — улыбнулась Ольга Григорьевна. — Может, вы с Генкой мороженое вместе ели.

— Какое мороженое? — изумился Димка.

— Вот этого не знаю. В любом случае, то самое, что ты вместо курицы купил.

Димка замолчал, разозлившись на друга. Маменькин сынок! Все доложил!

— Генка молчит, зачем вы съели столько мороженого. Думаю, и ты не скажешь.

Димка не ответил, изучая давно знакомый рисунок на ковре.

— От бабушки сильно влетело?

— Нормально.

— Ладно, Дима. Игры — дело ваше, но бабушкины деньги тратить было ни к чему.

— Так получилось. Сам теперь страдаю — и на ужин, и на обед тушеная капуста.

Ольга Григорьевна улыбнулась и протянула ему деньги:

— Возьми-ка и иди за курицей.

— Что вы? — вскинулся Димка. — Я бабушке сказал, что потерял кошелек.

— А теперь скажешь, что нашел, — строго ответила Ольга Григорьевна. — Она обрадуется. И в следующий раз, когда вам захочется мороженого, попросите денег у меня. Объесться я вам, конечно, не позволю, но по порции купите.

— Мы еще долго не захотим, — улыбнулся Димка. — Очень долго.

* * *

Димка заходил к Генке, чтобы рассказать про строителей. Они появились во дворе утром и сразу с удивлением уставились на объявление.

— Как это — с первого июля? — недоумевали они. — А нам почему никто не сказал?

— Шуточки чьи-то! — рассердился бригадир. — Руки бы этим шутникам оторвать! Хотя в чем-то они, конечно, правы…

Бригадир отклеил верхнюю часть, аккуратно срезал первое предложение, и на арке остался кусочек ребячьего объявления: «Просьба не растаскивать строительные материалы».

Температура упала, но Генка сипел и хрипел. Выходить на улицу ему не разрешали.

В общем-то, он на улицу и не рвался. Он торчал у компьютера, заканчивая расшифровку писем, а о том, что происходило во дворе, узнавал от Димки.

Димка, несмотря на все запреты, прибегал к больному по десять раз в день. А как же иначе?

Генка откинулся на спинку стула. Всё!

Все письма расшифрованы. Остались непрочитанными только три. Но одно из них — слишком ветхое, ничего не прочтешь. А два других — на французском, а французский Генка не знал.

В расшифрованных письмах ничего о серебряном гусаре не было. Нужно приниматься за французские.

Но как? Раздобыть где-нибудь французско-русский словарь? Или поискать программу-переводчик с французского?

Генкины мысли прервал телефонный звонок. Девчачий голос заглушался помехами:

— Здравствуйте! Гения можно?

— Да, — удивленно прохрипел Генка. — Это я.

— Ой, Жень! А я тебя не узнала!

Ну вот! Опять путаница «Гений-Евгений»! Девчонка смеялась в трубку, а Генка хмурился.

Это Римка. Женькина подружка. То есть девушка. Женька так ее представил маме.

— У тебя голос такой хриплый, — обеспокоенно продолжала Римка. — Ты что, простыл? Ангину от братишки подхватил?

«От братишки»! Можно подумать, «братишка» в ясельки ходит!

— Жень! Ты чего молчишь?

Сказать ей, что ошиблась? Или…

— Думаю, — сказал Генка, решив ее разыграть. Для этого покашлял и сделал самый хриплый голос.

— О чем?

— Где нам встретиться, — ответил Генка и снова закашлялся.

— Ой, Женечка, ты заболел!

— Нет. Это спросонья. Давай в кино сходим.

— В кино? — удивилась Римка. — А что там?

Вот дура! Что может быть в кино? Фильм, конечно.

— Что-нибудь интересное?

— Ага.

— Но мы же собирались к Жорику…

— Да ну его! Пойдем в кино.

— Хорошо. А во сколько?

— В семь. У кинотеатра.

— Хорошо.

Генка положил трубку и довольно потер руки.

Мы оба были:

«Я у аптеки!»

«А я в кино искала вас!»

«Так, значит, завтра на том же месте,

В тот же час! В тот же час!» —

хрипло проорал он слова старой песенки.

Вот бы рассорить Женьку с Римкой. А то ходят уже три месяца, за ручки держатся, переглядываются, шепчутся.

Так, глядишь, и женится брат. Кстати, Женька уже, кажется, говорил об этом с мамой. Генку, конечно, к разговору не приглашали, но он краем уха слышал.

Возможность Женькиной женитьбы Генке совсем не нравилась.

Что за глупости? Жена, дети, и на брата наплевать.

Ведь если у Женьки будет своя семья, то главной для него станет Римка. Она и сейчас для него главная. Бегает за ней, по телефону болтает… Даже про программирование забыл.

И откуда только взялась эта Римка?! Как без нее спокойно жили!

Вот и пусть она сегодня подождет Женечку у кинотеатра! Он не придет, она разозлится и с ним поругается.

Правда, все откроется, и Генке от брата достанется, но чем не пожертвуешь ради Женькиного счастья!

Женька забежал в обед домой, попросил передать маме, что вернется поздно, что они с Риммой идут к Жорику. Генка сделал равнодушный вид и кивнул, а сам с замиранием сердца следил, как бы Женька не вздумал набрать Римкин номер.