Машина времени работает не так - Сергей Серый

мог сделать капсулу меньше, чтобы прикрепить ее к самой крысе, это был минимум.

Стас хотел, чтобы я продолжал посылать мышей, — в надежде, что кто-то из них вернется.

«Разве все зря? — сетовал он. — Все впустую? Бесполезная груда проводов и железок. Столько времени потрачено и средств. Нужно продолжать, бро, пытаться!»

Настроение было паршивым. Пару раз я поддался уговорам и отправил двух грызунов, купив им по билету в один конец. Это еще больше разобщило нас. Вдобавок время поджимало: я сидел без работы, деньги стремительно заканчивались и пора было начинать заниматься поиском новой.

А мечты о машине времени таяли, как дым. Возможно ли решить эту головоломку в принципе? Или судьба машины была предрешена?

10. Дисциплина

Прошло несколько недель. На носу было лето.

Мы намного реже стали видеться, меньше обсуждали наши дела. По правде говоря, я устал от назойливости друга, и перерыв в отношениях был даже кстати. Я на время отгородился от мира и больше сидел дома, а Стас, убавив в итоге свой пыл, больше не приставал и все чаще пропадал где-то.

Тренировка дисциплины, если можно так выразиться, — фишка, которую я практиковал с самого моего взросления, и Стас мне в этом очень помог. Глядя на безрассудства друга, я делаю наоборот и учусь на его ошибках. В отличие от его быстрого ритма жизни я, напротив, не растрачиваю попусту энергию и берегу эмоции. Он — непоседа, любит драйв, яркие обертки и покупает вещи часто только из-за одного их вида или под воздействием рекламы, а затем, наигравшись, меняет на такие же бесполезные, но не менее яркие. Он не переживает, если потеряет или сломает вещь, и не бережет ее. Мне же нравится контролировать свои чувства и желания, оставаться здравомыслящим в любых ситуациях, особенно когда очень чего-то хочешь: будь то гаджет или путешествие — все что угодно, даже знакомство с новым человеком. Это как игра. У меня даже есть своеобразный девиз: «Нужно переспать с желанием». Чаще всего по утру возбуждение улетучивается, как и сон, и начинаешь мыслить рационально, прагматично, выставляя приоритеты, задаешь нужные вопросы самому себе. И вещь, которая была тебе жизненно важна вначале, перестает быть таковой. Конечно, это касается в основном необдуманных спонтанных потребностей или выбора между дорогим и не очень. У Стаса есть неиссякаемый источник энергии, затмевающий своей мощью негативные эмоции: этот источник позволяет ему не париться по поводу неудачных приобретений, игнорируя последствия и помогает идти дальше с улыбкой, покупая новую игрушку. Можно долго спорить, чья система лучше: планировать и анализировать прежде, чем что-то сделать, дабы избежать негатива в последствии, или же брать сейчас и радоваться жизни, а потом — будь что будет. По-моему, это зависит напрямую от характера человека, и нравоучениями изменить уже сформировавшуюся личность не получится.

11. Ветви дерева

Мою природную флегматичность Стас, как, впрочем, и многие, путает с ленью и безразличием. Отсюда и постоянные его попытки заинтересовать меня чем-то, вытащить на свет божий. Я всегда ворчу. Но я очень благодарен ему за эти попытки. Ведь столько всего интересного можно прошляпить, выбирая диван вместо прогулки под дождем в плохую погоду, тогда как дождь закончится, и прогулка превратится в незабываемое приключение.

На знавшем лучшие дни диване мы со скучающим видом досматривали фильм про машину времени. Такой же древний, как и диван, старенький ноутбук старался сбить свою температуру, выдувая из внутренностей поток горячего воздуха, шумя вентиляторами, будто турбиной самолета.

На улице уже стемнело, и моросил дождик.

— Труба-а-а!.. Как же грустно на этом моменте, — разрушил магию кино громкий голос Стаса, — нет сил смотреть на это.

— Ну начало-о-ось… — зевая и потягиваясь, протянул я, — зачем тогда вообще смотришь?

— Надеюсь, чувак. Снова и снова. Поезд расхерачил машину вдребезги. — Выделяя каждое слово сказал Стас, а затем задумчиво взглянул на пустую бутылку и вздохнул. — Ох-хо-хо-о-о, все время одно и то же. Зачем так, неужели нельзя было спасти тачку в последний момент? Жалко. Эх… — махнул он рукой.

— Тупость. Не нравится — не смотри до конца. Слушай, если бы они не уничтожили машину, то пришлось бы снимать еще одну серию. К тому же остался его друг с поездом.

Стас хлопнул меня по колену и заговорщицки подмигнул:

— Давай еще накатим под это дело?

Не дождавшись ответа, он сорвался с места, на ходу впрыгивая в кроссовки.

— Я схожу, так и быть, или пошли вместе, прогуляемся? — он посмотрел на меня. — Ну, пошли, давай, вставай.

— Да ну-у-у… Закрывать, потом открывать… — я натянул на себя плед. — Там погода плохая.

— Ну тебя!.. — Стасик отмахнулся и выбежал на улицу.

В образовавшемся внезапно пузыре тишины я расслабился; пользуясь моментом, прикрыл глаза, обдумывая сегодняшние события и посетившие меня накануне идеи. День прошел заурядно, ничего примечательного, а вот одна мысль, возникшая тогда, меня заинтересовала даже очень: гипотеза про мультивселенные и дерево.

А дело было так…

* * *

После работы Стас завалился ко мне, и мы отправились на вечерний променад — обсудить наши дела, новости и просто выпить пивка. Я как раз занимался тем, что вот уже не один час медитативно рассматривал трещину на потолке, сочиняя метафоры для такого эпохального события, разделившего комнату надвое, и неожиданное предложение прогуляться пришлось мне по душе: нужно было срочно сменить обстановку и пообщаться с живым человеком.

Мы пошли в парк.

— Так какие планы все-таки, бро? — спросил Стас, задав тему.

— Да так, никаких, есть пару мыслей… Слышал про мультивселенные?

— Это параллельный мир? Знаю, ерунда.

— Угу, вроде того. Подразумевают существование бесчисленного множества вселенных рядом…

— И какое отношение эти вселенные имеют к нашей проблеме с машиной времени? — друг внимательно посмотрел на меня.

Он даже не пытался включить мозг и воспользоваться воображением — даром, вложенным в нас природой. Сразу — нет. Трудно было обсуждать с ним заумные темы, постоянно подбирать слова, объяснять по десять раз. Но больше обсуждать было не с кем. Многие в моем окружении это люди поверхностные и интересующиеся не далее, чем своими житейскими потребностями, не выходящими из зоны комфорта; думать же о сложном — это муторно и трудно, это дискомфорт. Мозг противится такому насилию. Мне не хватало собеседника, похожего на меня, человека, анализирующего и ищущего истину — романтика, искренне восхищающегося тайнами и загадками мироздания.

Но я все-таки продолжал.

— Это может напрямую касаться наших неудач. Представь, возможно, вместе со временем мы каким-то образом взаимодействуем и с еще одной вселенной. — я сделал паузу, чтобы перевести