Укради мое сердце - Лайза Роллингз

Кевин опустил голову и принялся пристально разглядывать содержимое тарелки. Оторвавшись наконец от этого занятия, он тяжко вздохнул. Питер молчал, и Кевин знал, что брат может ждать сколько угодно.

— В общем, ты куда-то дел эти деньги, — сказал Питер сухо. — Не так ли?

— Так, — подтвердил Кевин.

— И куда? — Питер все еще старался быть спокойным.

— Не могу сказать определенно, но…

— Зато я могу тебе определенно заявить, что ты последний придурок! — рявкнул Питер. — Мы заработали их вместе! Это наши общие деньги!

— Прости, Питер…

— «Прости, Питер»? Это все, что ты можешь мне сказать?

А что Кевин мог еще сказать? Что промотал деньги? И что последнее потратил вчера, угостив Дженни дорогим вином и заказав номер в шикарном отеле?

Кевин и сам не мог бы сказать, что с ним творится в последнее время. Он никогда не был транжирой, но тут его понесло. Ему так хотелось престать перед Дженни в выгодном свете, что деньги он тратил, не задумываясь о том, что скажет брат.

— Скажи честно, ты их проиграл? — Питер снова перешел на спокойный тон, зная, что криком все равно ничего не добиться, а раз так, что толку тратить нервы.

— Да ты что! — искренне возмутился Кевин. — Ты же знаешь, что я не игрок! Да как ты мог подумать такое?

— Куда же тогда подевались деньги?

— Женщины, — только и сказал Кевин.

— Ты что, ходил по борделям? — изумился Питер.

— Ты считаешь, что потратить деньги на женщин означает только поход по борделям? Питер, женщины — дорогие существа. Они обходятся нам недешево. Одна хочет цветочек, другая колечко на палец, а третья норковое манто.

— И кому ты купил цветочек, колечко и манто?

— Никому. Это всего лишь образы.

— Твои образы стали столь реальными, что на них ушли все деньги!

Кевин виновато опустил глаза.

— Я признаю свою ошибку.

— От этого не легче, — буркнул Питер. — Мне нужны деньги, и плевать я хотел, где ты возьмешь мою долю, то есть ту часть денег, которую заработал лично я. Свои сбережения можешь тратить, как захочешь, но мои не трогай!

— Это было в первый раз!

— И в последний, Кевин!

Питер поднялся из-за столика, не доев свой обед, и ушел.

Кевин потратил деньги на девушек! Да лучше бы он играл! Еще неизвестно, что хуже. Питер никогда не подозревал в брате кутилу. Легкомысленного типа, самовлюбленного юнца, который не видит дальше своего носа… кого угодно, но только не кутилу!

Это был их первый безработный день. Сестры проснулись по привычке в семь утра и, поворочавшись с боку на бок, поняли, что нет смысла дальше валяться в постели. Причем решили не сговариваясь, находясь каждая в своей комнате.

Кэтрин была намного расторопнее Дженни и потому первой спустилась на кухню, даже не предполагая, что сестра тоже проснулась.

— Не спится? — весело спросила Дженни, найдя Кэтрин на кухне.

Кэтрин приветственно подняла чашку с кофе.

— Как и тебе. Привычка?

Дженни кивнула.

— Странно, — сказала она. — Я всегда любила поспать подольше, а сегодня, когда у меня есть реальная возможность валяться в постели хоть до обеда, что-то заставило меня вскочить ни свет ни заря.

— Рефлекс.

— Разве я похожа на собаку? — рассмеялась Дженни.

— Если только на очень породистую, — пошутила Кэтрин.

— Нет, — Дженни вздохнула и, налив себе кофе, села рядом с Кэтрин, — мы обе похожи на маленьких дворняжек, которых выкинули на улицу.

— Не все так плохо, как кажется на первый взгляд, — постаралась приободрить сестру Кэтрин.

— Неужели? — На лице Дженни появилось скептическое выражение. — На данный момент я не вижу в нашей с тобой ситуации ничего хорошего. И ты, и я с ног сбились, пытаясь найти работу. И что в результате? Нас везде просили подождать, так как нет свободных мест.

— Не может быть, чтобы весь персонал больницы оставили без работы, — сказала Кэтрин. — Ты же знаешь, что нам сразу же сообщат, если появится какое-то место. К тому же мы не одни такие. Еще четырнадцать медсестер остались не у дел.

— Завтра нам нужно платить за квартиру, — мрачным тоном напомнила Дженни.

На это у нас есть деньги, — Кэтрин тяжело вздохнула, — но мой оптимизм начинает иссякать, как я подумаю о том, что в следующем месяце нам придется сидеть на хлебе и воде, если мы хотим здесь остаться.

— А мы хотим, — подхватила Дженни. — потому что живем в этой не самой, заметь, дорогой квартире, хоть и в жутком районе, уже восемь лет. Если переезжать куда-либо, то в еще более неблагоприятный район. А хуже этого я даже и не знаю.

— Никуда мы не уедем, — твердо заявила Кэтрин. — Можно куда-нибудь устроиться временно.

— И куда, например? — мрачно поинтересовалась Дженни. — Посудомойкой? Официанткой? Уборщицей?

— Интересно, а что тебе еще останется делать? — спросила Кэтрин. — Или ты думаешь, что мы благополучно будем торчать без дела, пока нам на блюдечке не преподнесут прекрасное место работы в превосходных условиях?

— Не понимаю, — сказала Дженни задумчиво, слушая сестру краем уха, — почему так сложно найти работу медсестры? Ведь у нас не было с этим проблем, когда мы поступили после колледжа в нашу больницу.

— Нам помогли, не забывай. Мы же были одними из лучших студенток.

— А сейчас у нас есть опыт работы и стаж.

Кэтрин покачала головой. Она устала спорить и что-то доказывать Дженни, тем более что та и сама видела бесплодность таких разговоров.

— Ты уже забирала почту? — после минутного молчания спросила Дженни.

Кэтрин взглянула на часы.

— Когда я проснулась, было слишком рано для почты. Так что можешь посмотреть сейчас.

Дженни вернулась с ворохом счетов, которые туг же с глаз долой отложила в кухонный ящик, где их всегда потом находила и оплачивала Кэтрин. Кроме утренней газеты в почтовом ящике оказался еще и большой конверт. Дженни повертела его в руках, рассмотрела со всех сторон и нахмурилась.

— Это что? — спросила Кэтрин, изо всех сил стараясь, чтобы Дженни не заметила ее любопытства.

— Понятия не имею, — раздраженно сказала Дженни. — Точно не счет. Этот конверт из какой-то юридической конторы.

Дженни протянула конверт Кэтрин, так как всегда предоставляла сестре разбираться со скучными делами. Кэтрин вскрыла его и развернула выложенные листы бумаги. Несколько минут она внимательно вчитывалась в написанное, а потом как-то странно взглянула на сестру.