Три дьявола для принцессы - Сильвия Лайм

В этот момент шелье Тарш решил продемонстрировать приехавшему начальству свое рвение, и почему-то опять на мне:

— Ты все еще здесь?!

Я одернула подол платья и с достоинством ответила:

— Да, я все еще здесь, потому что меня вчера попросили прийти.

Красноволосый, который в этот момент как раз шел к крыльцу, остановился настолько резко, словно врезался в невидимую преграду. После медленно развернулся ровно на девяносто градусов, словно угол поворота измерял, и вперился в меня пристальным взглядом темных глаз.

— Вчера?

— Да… — проклиная свою гражданскую сознательность, я пояснила. — Вчера на площади в Третьем округе было происшествие, и меня обязали сегодня явиться в участок для расспросов.

— Допроса, — жестко глядя на меня, сказал красноволосый.

После нескольких напряженных мгновений я посмотрела на его лицо и поняла, что глаза у этого нелюдя (а он явно был нелюдем) тоже очень необычные. Багрово-красные, как переспевшая вишня.

Тем временем шелье Тарш просто таки расцвел:

— Так вы свидетель? Отлично! Видите, лорд Фаррис, расследование идет полным ходом.

— Я вижу, что, в данный момент, вашей заслуги в этом нет, шелье Тарш, — отчеканил мужчина, на каблуках разворачиваясь к собеседнику. — А вы пытаетесь присвоить себе заслуги его величества случая. Опрометчиво.

Более ничего не говоря, он поднялся по ступеням, и уже в дверях, слегка повернул голову и бросил уже мне:

— За мной. Я лично вас допрошу.

— Но стоит ли? — снова залебезил толстяк. — У нас есть прекрасные следователи, а тут, право слово, совсем уж мелкая сошка. Случайная прохожая.

— В мой кабинет, я сказал.

Он вымолвил это ровным, спокойным тоном, но все равно стало очень жутко.

Богиня, почему же все так не просто в этой столице?! И новые знакомые — один другого краше!

В общем, через несколько минут я уже стояла в просторном кабинете напротив шикарного стола из полированного малахита, за который многозначительно уселся этот красноволосый лорд Как-его-там-я-не-запомнила. А мне, похоже, предстояла та еще беседа…

К чести этого типа надо сказать, что он делал все очень быстро. Если предположить, что его лишь сегодня вызвали в местный участок для расследования, то он невероятно мастерски входил в курс дела. Как нож в масло или стилет под ребро…

Прошло буквально несколько минут, а он уже сидел за тем самым дорогим столом, который явно подготовили специально для него, бегло просматривал отчеты, бумаги и записи, разбросанные вокруг в беспорядке.

Пухлый шелье Тарш при этом стоял рядом и отчаянно краснел, то и дело отирая пот со лба.

— Простите, лорд Фаррис (ах, во-о-от, как его зовут!), — пробормотал толстяк, — я не успел прибрать бумаги перед вашим приходом. Мы едва — едва сумели обставить кабинет и принести все папки…

— Я все понял, — холодно отрезал красноволосый, не поднимая головы, и стрельнул в мужичка острым взглядом из-под бровей.

А я вдруг вновь обратила внимание, что его глаза носили не менее странный цвет, чем волосы. Ярко-красные с каким-то темным оттенком. Как дорогие кровавые рубины с Костяных гор.

Рассматривая его глаза, я на миг забылась, и как раз в эту секунду лорд Фаррис переключил внимание с толстяка на меня.

В кабинете словно сразу стало на несколько градусов жарче.

— Выйди вон, — бросил он зло, все еще глядя на меня, а я едва не подскочила от этого приказа.

— Я? — переспросила удивленно, не в силах сдвинуться с места. Взгляд этого странного типа словно намертво пригвоздил к полу.

А как убежать-то хотелось — страсть!

— Хорошо, уже ухожу! — воскликнула, под тяжелым взглядом лорда ощутив себя мышью, на которую вот-вот набросится большой… совсем не кот, а кто-то пострашнее.

— Я не вам! — прорычал он не менее зло, чем прежде. И тут, наконец, отвернулся, посмотрев на толстяка. — Шелье Тарш, извольте удалиться!

— Да-да, конечно! — теперь уже взвизгнул толстяк и скрылся из кабинета с такой прытью, которую не ожидаешь обнаружить в столь грузном, неповоротливом теле.

И вот совершенно неожиданно мы остались с лордом Фаррисом наедине. Дверь захлопнулась, отрезая нас от окружающего мира и меня лично — от спасительной тени коридора.

Я почти позавидовала толстяку.

Мрачный, как грозовое небо, лорд тем временем встал и, сцепив руки за спиной, начал приближаться ко мне.

— А… простите, лорд Фаррис, могу я поинтересоваться, с какой целью… — начала было лепетать я, но все слова разом застряли в горле, когда мужчина подошел ко мне настолько близко, что я почти ощутила на коже его дыхание. Он склонился надо мной, сверля алыми глазами, а я из последних сил держалась, чтобы позорно не отступить назад.

Подумаешь — дознаватель! Он, в конце концов, представитель закона! А значит бояться его — совсем уж глупо. А тем более показывать свой страх.

Хищники слишком хорошо его чувствуют…

Однако я так и не могла вымолвить ни слово, глядя на него снизу вверх.

И неожиданно заметила, что у дознавателя оказалось очень красивое лицо. Черты были исключительно правильными, но с легким налетом резкости, хищности. Той самой, которая всегда приковывает женский взгляд своей природной, дикой привлекательностью. Кроваво-рыжие волосы падали на узкое лицо с четко очерченной линией подбородка, а чуть изогнутая линия губ буквально манила…

— Какой у вас уровень плекса? — жестко спросил он, вырывая меня из плена дурацких фантазий.

Это что такое вообще сейчас было?

К щекам прилила краска, стало ужасно стыдно. Кто же так незнакомых людей разглядывает?! Приличным девушкам вообще не положено на мужчин так засматриваться. Наверно, не такая уж приличная из меня вышла выпускница монастыря.

Впрочем, с этим остается только смириться.

Я пожала плечами и постаралась как можно более спокойно ответить, не глядя больше в удивительно колдовское лицо лорда:

— Плекс здоровья. Очень слабый, не выше первой ступени. В монастыре таких, как я, даже не пытались учить. Только лишний раз деньги тратить.

Я вздохнула. Не слишком приятно вспоминать то, что тебя с детства считают бездарностью. Хотя мне и казалось иногда, что я способна на большее. Например однажды я сумела не просто заживить порез или ссадину (обычно на большее меня не хватало), но и восстановить сломанную кость! В тот день к нам в монастырь забежал мальчишка-посыльный, и, зацепившись ногой за сломанную плитку, сломал палец. Он так громко плакал, что мне стало его ужасно жаль. Я хоть и не умела лечить такие серьезные травмы, очень хотела ему помочь. В общем, в тот день у меня все получилось. Палец на правой ступне паренька зажил мгновенно, и он, не веря своему счастью, побежал дальше по делам. У него была еще целая сумка почты, которую нужно разнести. А я… Мне никто не поверил. Слишком невероятным показался всем факт, что бездарная Матильда оказалась на что-то годной.