Откройте, РУБОП! Операции, разработки, захваты - Андрей Алексеевич Молчанов

вызвала, равно как и коммерческая целесообразность данной сделки.

Фирма, зарегистрированная в том же Владивостоке, дурной репутацией не пользовалась; свой личный паспорт Ковалев с готовностью отдал секретарше для снятия с документа ксерокопии. Приняв векселя, управляющий дал команду перевести деньги в сумме, составляющей сто семьдесят семь тысяч долларов, двумя платежными поручениями на счет «Астары», открытый в хорошо управляющему известном «Дальневосточном банке».

Сделка состоялась.

Вечером руководство фирмы «Астара» в составе Миши Короткова, являющегося ее тайным руководителем, и экс-комсомольцев Трубачева и Анохина, в кармане которых лежал паспорт на имя Ковалева, отмечали продажу векселей в одном из японских ресторанчиков портового города.

Система начинала работать…

Векселя, имеющие практически все требуемые степени защиты, прошли серьезную проверку, показавшую, что тайная типография Ивана Тимофеевича выполняет криминальные заказы на совесть. То же с полным основанием относилось и к паспортам на имена различных лиц, и к печатям многих солидных государственных учреждений, банков и даже воинских частей.

Праздник по поводу состоявшегося мошенничества проводился с умеренным потреблением алкогольных напитков, поскольку завтрашний день сулил немалые хлопоты: Трубачеву предстояло «окучить» «Дальневосточный банк», предложив вексель на сумму, составляющую сто девяносто тысяч долларов.

И потому, не обращая внимания на ресторанную суету и снующих вокруг стола местных продажных чаровниц, он, закусывая пиво «Саппоро» экзотическими суши с черной икрой, снова и снова разглядывал великолепно сработанный документик с проставленными на нем оттисками печатей «Менатепа», Главного управления военного бюджета и финансирования Министерства обороны и компании «Росуголь».

Анохин в свою очередь листал папочку, где хранились выданные ему на реализацию с целью якобы досрочного погашения еще пятнадцать векселей, увенчанные печатями войсковых частей и министерства топлива и энергетики России.

— Задерживаться во Владике не будем, — конспиративным полушепотом втолковывал компаньонам Миша. — Денежки два-три дня для приличия покрутятся в местных банках, потом перебрасываем их в столицу, снимаем наличными с понтом под закупку сельхозпродукции и — сидим тихо. Через полмесяца начнется шум-гам. — И, обернувшись к соседнему столику, за которым шумно пила-закусывала бритоголовая, в цепях и крестах публика, пояснил: — Менты начнут охоту, расставят засады, и банкиры братков по нашему следу пустят.

— И как тогда будем дела крутить? — опрокидывая в пиво фаянсовую рюмочку с саке, напряженно вопросил Анохин.

— Придумаем новую мульку… — Миша равнодушно пожал плечами. — Да она и придумана в общем-то… Ты не переживай, у меня идей много…

— В «Дальневосточном», — с сомнением произнес Трубачев, — в управлении ценных бумаг такая рыба гнилая сидит… Боюсь, как бы не расколол…

— Не расколет, векселя пробить — дело не одного дня, а вот в отказ банк может пойти, — кивнул Миша. — Это — учитываю. Но, как говорится, в готовности к облому — наша сила… И вообще, наша жизнь — рыбалка. Или любовь: клюнуло — тяни рыбку, не клюнуло — сматывай удочки…

Прожекты Шкандыбаева

Дешевле, конечно, было бы купить бутылку пива в киоске и утолить похмельную жажду прямо на улице, но на такой поступок Шкандыбаев не решился: вдруг въедливые патрульные милиционеры расценят это как вызов общественному мнению? Им ведь только дай повод… А кроме того, он не какой-нибудь там алкаш, он человек интеллигентный… И потому, несмотря на жесточайший кризис в личном бюджете, он (как, впрочем, и государство, также переживающее нелегкие времена) полным банкротом себя признавать не спешит, пессимизму не поддается и еще способен на некоторые широкие жесты… По крайней мере, культурно выпить пивка за столом в закусочной он может себе позволить. Он не какая-нибудь опустившаяся личность! Он просто личность! А личности не опускаются. Вот так, господа!

Некоторую досаду вызывал тот факт, что деньги, которыми оплачивалось пиво, долго и муторно пришлось выклянчивать у супруги — как оперативные средства, необходимые ему для поисков подходящей работы.

И эта зажиревшая от безделья курица еще не хотела давать ему такие гроши! Устроила какую-то параноидальную истерику! Как будто это так просто найти работу. Тем более — в сорок три года. Не по газетным же объявлениям ее искать! Что хорошего там могут предложить? Аферисты ищут дурачков! Нет, его, Шкандыбаева, не проведешь. Он повидал этот подлый мир, и опыт у него о-го-го! Кстати, откуда эта идея с газетой? А, все та же женушка подсказала… Бестолочь! Как сидела в своей сберкассе на стуле контролера от и до, так и сидит! А ведь если разобраться, то сидит-то она на огромных деньгах! И он не раз предлагал ей стоящее дело… Например, игру на курсе доллара… Разные там кредиты под проценты… Слушать не хочет. Дура! Ну и сиди за свою зарплату, сиди! Вот если бы ему в сберкассу, то есть в банк по новейшей, так сказать, терминологии…

Шкандыбаев вздохнул. Нет, корпеть от рассвета до заката, да еще терпеть над собой самодура начальника — дудки! Он уже оттрубил свое снабженцем и в прежних совдеповских структурах, и во всяких там последующих коммерческих… Все едино, всюду — ограниченные, самодовольные эксплуататоры! Никакого полета мысли! А ему нужна творческая, самостоятельная служба с простором для личной инициативы! А чтобы ее обнаружить, надо встречаться с людьми, посещать презентации, вынашивать планы путем компиляции разного рода мнений… Вот это — его система!

Вчера, кстати, получено предложение от фирмы, оптом торгующей рыбой. Он, Шкандыбаев, находит покупателя и получает изрядные комиссионные с контракта. Мелковато, конечно, но…

— Разрешите, коллега?

Перед столом стоял мужчина, одетый в куртку «аляску» с апельсинового цвета подкладкой на капюшоне, в который какой-то уличный шутник вложил кожуру от банана и смятую сигаретную пачку. Мужчину пробирал легкий абстинентный озноб. В руках его были две полные пивные кружки, и удержать в их пределах обильно пенящийся напиток стоило ему известного труда.

Шкандыбаев покровительственно кивнул незнакомцу.

— Н-начнем… — обреченным голосом произнес тот, затем шумно, как ныряльщик, выдохнул из груди воздух и, остекленев взором, приник к целительной влаге.

Взор его постепенно прояснялся и теплел. Однако в следующий момент в этом взоре промелькнуло некоторое недоумение…

С тем же немым недоумением уставился на своего соседа по столу и Шкандыбаев, признавая в обрюзгшем лице напротив знакомые черты… Непоправимо траченные временем, однако, что называется, незабвенные: перед Шкандыбаевым сидел его бывший сокурсник и приятель Петр Бородавко.

После случившегося узнавания, ознаменованного радостными восклицаниями, горохом посыпались обоюдные вопросы, которые, однако, не перемежаясь с ответами, вновь сменялись возбужденными междометиями. Наконец диалог обрел осмысленную канву: речь зашла о необходимости отметить встречу напитком более основательным, нежели цинично разбавленное, как единодушно решили бывшие сокурсники, пиво.

Заказали по рюмке мятного ликера.

Из последующего общения Шкандыбаев уяснил, что его товарищ,