Лунная радуга. По черному следу - Сергей Павлов

— Ладно, — пообещал Фрэнк, с наслаждением вытягиваясь в кресле. — Но вряд ли… Такого случая долго не будет. Шеф завален делами по горло.

— Я вижу, все вы там… по горло. Дисциплина ни к черту! Гейнц и Лангер пропустили два полигона, Кьюсак отметился в прошлый раз и сбежал, Хаст вообще куда-то запропастился. Что ж мне, начальству рапорт на вас подавать?

— Разморило меня… — томным голосом сообщил Фрэнк. — Мартин, все претензии — шефу. Плесни-ка еще… Говоришь, дисциплина? — Фрэнк дунул на пену, хлебнул. — Там у нас тоже своя дисциплина, зря рычишь на ребят… они-то при чем? Дел у нас выше бровей. Гейнц, к примеру, висит на хвосте, Кьюсак и Лангер сушат болото. Хаст сушит где-то за горизонтом. Видимо, скоро вернется… Позавчера шеф и мне выдал перо на болото.

Вебер спросил осторожно:

— Болото хоть с блеском? Впрочем, судя по твоему настроению…

— Хороший ты психолог, — похвалил Фрэнк. — Я ведь на Корк-Айленд летал — какой уж там блеск!

— Не был я на Корк-Айленде, — с сожалением сказал Вебер. — Я, признаться, ни в одной зоне СК еще не был.

«Нам, бедным реалигентам, неслыханно повезло», — подумал Фрэнк. Глядя на собеседника поверх стакана, сказал:

— И не мечтай. В зону СК тебя не пропустят… А если пропустят, то уже навсегда. Тебе ведь не хочется навсегда? — Фрэнк развлекался. — Ну зачем тебе в зону?

— Мне интересно.

— Н-да… Знал бы ты, как там интересно. В морге тебе интересно? Так вот, на Корк-Айленде еще интереснее.

— Неужели настолько… гм… неприятно?

— Неприятно — не то слово, Мартин. Ты что… действительно не знаешь?

— Откуда ж мне знать? Кое-что слышал, конечно. В самых общих чертах. Корк-Айленд, «Энорис». Зоны «полного отчуждения»… Ведь толком никто ничего не расскажет. Попрыгают, постреляют — и след простыл. Все новости мимо проходят. Будто и не в одной конторе работаем. Вот как-нибудь соберусь и выскажу все это шефу.

— Не советую.

— Что? Тайна великая?

— Нет, но все равно не советую. То, чего ты не знаешь, не сможет тебе повредить.

— Тебе повредило?

— Не сомневайся. Вояж на Корк-Айленд по меньшей мере на месяц вперед обеспечил меня кошмарными сновидениями.

— Да? Это уже любопытно.

— Кому как… В этом мире, знаешь ли, все относительно.

В глубине большого экрана что-то мелькнуло сверкающей полосой, грохнуло и разлетелось звонкими брызгами. На фоне светлого пятна остывающего металла появилось искаженное гримасой лицо. Фрэнк с трудом узнал Эгула и стал наблюдать.

Эгул тяжело дышал. Дико озираясь, он смахивал пот с лица рукой с зажатым в ней бластером. Чаще всего он оглядывался назад, палил из бластера и спешил дальше. Во время бластерных вспышек Фрэнк видел его спину. Воротник куртки полуоторван, на спине зияла прореха. Эгул остановился, неожиданно выстрелил вверх, бросил оружие в кобуру, подхватил конец перебитого троса. Фрэнк понял, зачем ему это нужно, когда заметил, что по вантовым переходам и перекладинам ферм растекаются языки зеленого пламени. Металл горел. Подергав трос, Эгул откачнулся и прыгнул в темный пролет между решетками ферм. Пылающий трос плавно вычертил огненную дугу и, освобожденный от груза, вернулся на середину пролета, закачался в воздухе, роняя огневые капли. Далеко внизу едва виднелась плохо освещенная фигурка Эгула.

— Отлично!.. — Вебер стукнул кулаком в ладонь. — Джимми, — крикнул он, — убери «дождик» и постарайся вытряхнуть Эгула ближе к воронке!

Эгул на чем-то висел. Изображение укрупнилось. Он висел, уцепившись руками за одну из трех знакомых Фрэнку цепей…

Самостоятельность, трудно добытая Эгулом в честном бою, на этом заканчивалась. Все остальное от личной инициативы его теперь никак не зависело. Водоворот и труба водосброса… Эгул вынырнул в зале с ультрамариновым потолком и, заметив удобную лесенку, спешно к ней устремился, демонстрируя неожиданно мощный и по-спортивному техничный «дельфин». Шел, что называется, на гребне волны. Опасался, должно быть, очередного подвоха…

— Хорошо идет, — одобрил Вебер. — Красиво. Король полигонов!

Эгул взобрался на парапет, срывая на ходу мокрую куртку и портупею. Короля полигонов изрядно шатало…

Экраны погасли, на потолке проступили рыжие пятна неяркого света. Джимми адресовал Фрэнку прощальный кивок и ушел встречать Эгула. Операторы, сворачивая свое хозяйство, издали поглядывали на Фрэнка и чего-то там пересмеивались. Вебер сделал им знак удалиться. Помещение опустело, чуть слышно прошелестел убегающий лифт.

— Не торопишься? — Вебер наполнил стаканы.

— Нет. — Фрэнк посмотрел на часы и позволил себе приятно расслабиться. — Пока нет.

— Пока… Недавно ведь как было: утром сделал свой полигон — и катись на все четыре стороны, отдыхай.

— Что было, то было, — рассеянно ответил Фрэнк. — Но есть основания думать, больше не будет.

Вебер быстро взглянул на него:

— То-то я и смотрю: в последнее время засуетились…

— Давай о чем-нибудь другом, — попросил Фрэнк. — О чем это мы с тобой так интересно беседовали?..

— О Корк-Айленде.

— Дался тебе этот Корк-Айленд.

— Может, расскажешь подробнее?

— Расскажу. Но этого словами не… Это надо собственными глазами. А лучше бы и не надо… Ну остров. Хороший остров. Прочный, зеленый. В прежние времена, говорят, база там военная была, для подводных лодок-ракетоносцев… Крохотный городок. Тоже с виду обыкновенный. Веселенький такой, разноцветный. Пляжи роскошные… В общем, приятно с воздуха посмотреть. Ну сели. Прямо на крышу лечебно-экспериментального корпуса. Пилот двигатели остановил, дверцу кабины отодвинул и на меня странно так смотрит. Включил какую-то музыкальную звукозапись на полную мощность. «Я, — говорит, — лучше здесь посижу.» «Чудак, — думаю, — вышел бы ноги размять перед обратной дорогой». Дело у меня было несложное, и через час нам надлежало снова на материк…

— Какое дело, если не секрет?

— Не секрет. Выполнял подстраховку одной гипотезы шефа согласно его хитромудрому императиву: «Отсутствие ожидаемого результата есть уже результат».

— Понятно… — Вебер хлебнул из стакана, вытер губы тыльной стороной ладони. — Зря, значит, летал?

— Нет, отчего же зря? В силу вышеупомянутого императи…

— Ладно, я понял. Сочувствую. Продолжай.

— Ну выпрыгнул я из кабины. В ушах… сам знаешь… после высоты и свиста двигателей этакая мутная неопределенность. Однако слышу: бьют барабаны. «Бум-бу-бум, бум-бу-бум», — в таком вот ритме. Повертел головой — крыша просторная, ничего не видать, кроме верхушек деревьев и синего неба. «Что за черт, — думаю, — праздник у них какой, что ли? Нет, непохоже — ритм барабанного боя не тот. Под этот ритм праздновать разве что День тоски и печали…» А барабаны лупят и лупят. Не по себе мне стало, мурашки по телу… «Так-так, — думаю, — не рановато ли я пилота в чудаки записал?» Потом уже, когда я с крыши спустился и синюков увидал, мне врачи объяснили про барабан. «Единственное средство, — говорят. — Больше ничего не помогает. Синюк, — говорят, — барабанному ритму только и подчиняется». Вот и лупят ночью и днем, без передышки. Особенно важно в лунные ночи… Бьют, конечно, не в натуральные барабаны, а просто транслируют звукозапись на всю территорию…