Всё хреново - Марк Мэнсон

Элиот мог подробно рассказать, какие решения он принял, – но вот зачем, он сказать не мог. Он без труда излагал факты и последовательность событий и даже подбавлял в нужных местах драматизма, но когда Дамасио просил его проанализировать свою мотивацию: почему он решил, что купить новый степлер важнее, чем встретиться с инвестором, или рассудил, что Джеймс Бонд интереснее собственных детей, – он не знал, что ответить. Эти вопросы ставили его в тупик. Но что еще важнее: его это не смущало. По сути, ему было все равно.

Этот человек из-за своих ошибок и глупых решений потерял все, он напрочь утратил контроль над своей жизнью и прекрасно осознавал, во что ее превратил, – но не проявлял никакого раскаяния, никакого отвращения к себе, даже малейшего стыда. На том свете полно таких, кто покончил с собой из-за куда меньших неудач. Но Элиот не просто спокойно переживал свою катастрофу – он был к ней безразличен.

Вот тут Дамасио осенило: все психологические тесты, которые Элиот проходил, оценивали его способность думать, но ни один из них не оценивал его способность чувствовать. Врачи были так поглощены исследованием мыслительных способностей Элиота, что ни одному не приходило в голову, что, возможно, сбой тут в эмоциональной восприимчивости. А если и приходило, то стандартизированного теста для такой оценки все равно не было.

Тогда один из коллег Дамасио распечатал стопку жутких изображений: жертвы пожаров, места убийств во всех кошмарных подробностях, разрушенные войной города, умирающие от голода дети – и стал поочередно показывать их Элиоту.

Элиот и глазом не моргнул. Он ничего не почувствовал. Его безразличие просто шокировало – он и сам согласился, что это уже патология. Он был уверен, что в прошлом эти изображения его бы, безусловно, зацепили, что его сердце наполнилось бы ужасом и сопереживанием, что от каких-то из них он бы с отвращением отвернулся. Но теперь… Он просто сидел и глядел на самые мрачные стороны человеческого бытия, не испытывая никаких эмоций.

Дамасио понял, что в этом и была вся проблема: знания и мышление Элиота не пострадали, но опухоль и/или ее удаление лишили его способности чувствовать и сопереживать. В его внутреннем мире не осталось ни света, ни мрака – только серый туман без конца и края. Фортепианный концерт дочери вызывал в нем не больше радостных переживаний и отцовской гордости, чем покупка пары новых носков. Потерять миллионы долларов по ощущениям стояло в том же ряду, что и заправить машину, постирать рубашку или посмотреть какую-нибудь чушь по ТВ. Он превратился в ходячую, говорящую равнодушную машину. И каким бы разумным он ни был, без способности расставлять приоритеты и отличать хорошее от плохого он полностью утратил самоконтроль{35}.

Но тогда возникал большой вопрос: если когнитивные способности Элиота (его интеллект, память, внимание) никак не изменились, почему он перестал принимать эффективные решения?

Этот вопрос поставил Дамасио и его коллег в тупик. Всем нам иногда хочется отключить эмоции, потому что из-за них мы часто делаем какую-то тупую хрень, за которую нам потом мучительно стыдно. Психологи и философы веками считали, что сдерживание или подавление эмоций решает все наши жизненные проблемы. Но вот перед нами человек, полностью лишенный чувств и сопереживания, движимый только логикой и рассудком – и при этом в кратчайшие сроки похеривший свою жизнь. И его пример никак не вяжется со всей этой народной мудростью про рациональные решения и самоконтроль.

И тут же возникает второй, не менее каверзный вопрос: если Элиот по-прежнему оставался умником-разумником и мог принимать рациональные решения, то что ж у него работа под откос полетела? Почему он все профукал? Почему игнорировал родных, прекрасно зная, чем это может кончиться? Даже если тебе стали пофиг и семья, и работа, логично было бы все же попытаться их сохранить, разве нет? Те же социопаты вполне в состоянии это понять. Почему же Элиот не смог? Неужели было так сложно время от времени заглядывать на игры Малой лиги? Но утратив способность чувствовать, Элиот утратил и способность принимать решения. Он перестал контролировать свою жизнь.

У всех нас бывало так, что ты вроде прекрасно знаешь, как нужно поступить, но делаешь все наоборот. Все мы откладывали на потом важные дела, игнорировали дорогих нам людей и действовали в ущерб собственным интересам. И, как правило, объясняли это тем, что поддались эмоциям. Мы привыкли считать, что все дело в недисциплинированности и неразумности.

Но история Элиота заставляет в этом усомниться. Она ставит под вопрос саму идею самоконтроля, саму мысль о том, что мы способны осознанно заставить себя делать полезные вещи вопреки своим внутренним импульсам и эмоциям.

Чтобы пробудить в себе надежду, нужно для начала внушить себе чувство контроля над жизнью. Нужно стремиться к чему-то доброму и светлому и верить, что мы сможем «сделать этот мир лучше». Однако многим из нас никак не удается наставить себя на путь истинный. И случай Элиота может открыть нам глаза на то, почему так происходит. Этот бедный, изолированный от общества, одинокий человек, безразлично глядящий на фотографии изломанных тел и разрушенных землетрясением домов, которые легко бы сошли за метафору его собственной жизни; человек, который потерял все, абсолютно все, но умудрялся рассказывать об этом даже с улыбкой, – этот человек послужит ключом к совершенно новому пониманию того, как работает наше сознание, как мы принимаем решения и насколько мы вообще способны на самоконтроль.

Однажды, когда музыканта Тома Уэйтса спросили о его алкоголизме, он буркнул знаменитое: «I’d rather have a bottle in front of me than a frontal lobotomy» («Лучше бутылка зеленого змия, чем фронтальная лоботомия»). Он был при этом явно на бровях. А, да, и еще на всех телеэкранах страны{36}.

Фронтальная лоботомия – это такая хирургическая операция на мозге: вам просверливают через нос дырку в черепе, а потом аккуратно отсекают лобную долю ножом для колки льда{37}. Эта процедура была изобретена в 1935 г. неврологом по имени Антониу Эгаш Мониш{38}. Он обнаружил, что если взять человека с чрезвычайно повышенной тревожностью, суицидальной депрессией и другими психическими расстройствами (вспоминаем про кризис надежды) и правильно искромсать ему мозг, он становится на загляденье спокойным.