Калифорния - Мы Идем! - Юрий Викторович Тепляков

проходил шумно. Есть никто не хотел, кроме детей. Взрослые успели прихватить лепешек до начала боя. Август и Сэтору принимали поздравления за мудрое руководство, стоя с кружками горячего чая. А старшие девицы бегали и подливали им и другим желающим из двух больших чайников. Про спиртное никто не вспоминал, но Айвен отметил, что от торговца слегка попахивало им, и это не в первый раз. Тот явно принимал иногда «за воротник» в своем фургоне, надо будет потом поинтересоваться у Тома.

Взрослые и дети продолжали делиться впечатлениями, и воздух периодически дрожал от смеха.

— Когда мы дали первый залп, — рассказывал Йохан Циммерманн, — конечно попали и в лошадей…

— А мы перебили всех индейцев перед лагерем. Устроили такую свалку! Досталось и лошадям, конечно. Без этого никак… — это подключился юный Адольф Вольф.

— Да! В свалке они превратились в легкую добычу! Все стреляли в эту кучу, — подхватил двенадцатилетний Гордон Брэди. — Они так и лезли в бой! Вынеслись из-за пригорка и кричали, не переставая! Те, кто остались после двух залпов из винтовок и дробовиков, продолжали рваться к фургонам. Но из револьверов мы их перебили за полминуты…

— …и совсем не было страшно, хотя их лица размалеваны! — заявила младшая дочка Морриган.

— Превратности судьбы, леди и джентльмены! — философски заметил мудрый и рассудительный, неторопливый в действиях Ральф Мюллер. — Пошли они за шерстью, и сами оказались стриженными…

— Чему вы удивляетесь, дети мои? Они и не могли сделать ничего при таком встречном огне, — заметил отец Салливан.

— То, чем мы вооружены — это будущее стрелкового оружия. — Генрих в свете костра сосредоточенно рассматривал несколько ружей из первых трофеев, лежащих перед ним. Оружейник не мог не подхватить любимую тему оружия:

— Те ружья, что есть у индейцев, дульнозарядные, с них можно сделать три выстрела в минуту. А у нас винтовки и карабины, заряжаемые с казны. Но самое главное — револьверы, из каждого вы выпускали по пять пуль за половину минуты. Только очки при стрельбе из карабина некоторые забыли одеть, чтобы не жмуриться! — Тут мастер оружейник посмотрел на Магду, свою единственную дочь, которой дал пострелять во время отражения атаки.

После чая и небольшого второго ужина для желающих детей и женщин отправили спать, так как на черном небе давно сияли звезды. Купчик, не принимавший участие в стрельбе, тоже пошел к себе, когда сестры Штерн встали и попрощались.

Айвен проводил взглядом Ханну Мюллер. Это кровь после боя недостаточно остыла. Смотрел на крутые бедра молодой леди, хорошо очерченные в свете костра. Еще раз отметил, что девчонка в свои шестнадцать лет была весьма хороша как впереди, так и сзади.

Оказалось, что ирландцы с неграми Корнелиусом и Томом, что задержались на месте боя, догнали колонну не только с трофейным оружием, но и с кусками конины. И лучшие куски тотчас были посолены и уложены на решетку из нескольких металлических прутьев, потом прожарены над углями. Мужчины, что остались у костра, ели медленно и с удовольствием. Сразу после боя не хотели, а сейчас проснулся голод.

Ирландцы с Айвеном отнесли мясо и дозорным. Здесь их не нужно ставить далеко.

По такому случаю Йохан Циммерманн, винодел, с разрешения Августа и Сэтору сбегал в свой фургон. Мужчины еще долго сидели и разговаривали у костра, понемногу подкладывая дрова. Обсуждали недавний бой. Сэтору отметил слаженную работу с оружием всех без исключения путешественников. Всех похвалил. Отметил участие детей и женщин. Сказал еще, что каждый следующий бой проходит легче благодаря подрастающему мастерству и слаженности.

— Ты не сказал самого важного, Сэтору-сан, что ни одно наше животное не пострадало! — посчитал нужным отметить Август. — В первую очередь, наши замечательные волы…

Слова предводителя прервал далекий вой. Все замолчали и стали слушать…

— Началось…, - обронил Дэвид. — Спать не дадут!

И действительно, эта ночь прошла под звуки пиршества падальщиков. Айвен лежал и слушал вой, и пространство далеко вокруг лагеря, только перед рассветом отключился от действительности и уснул в фургоне.

Рано утром перед выходом решили провести короткий молебен. Салливан провел его с большинством путешественников, а падре — с католиками ирландцами. Погода сегодня радовала. Светило восходящее над горами солнце, высоко в чистом небе носились стрижи. Тронулись по узкой долине, когда роса еще не просохла, и первый час шли медленно и осторожно. Каждый день путники старались проделать как можно больший путь до жары, чтобы найти тень и отдохнуть от жары в полдень. После обеда всегда шли меньше, думая в основном о приближающейся стоянке.

— Ты посмотри назад! — Салливан указал Уильяму в ту сторону, где за поворотами и склоном последнего холма осталось место боя. — В обычный день я могу видеть не более двух или трех воронов, и то не всегда. А сейчас там кружит не менее сотни.

— Не удивительно, друг мой! Наверняка попировать ночью им не дали койоты и другие хищники на четырех ногах. Удивительно другое. Еще перед боем я заметил этих птиц около десятка. Причем — до начала боя!

— Эти птицы долго живут на свете! — не нашел ничего другого в ответ пастор.

Три дня двигались в узкой долине реки, постепенно спускаясь вместе с ней вниз с водораздела. Долина иногда расширялась, и Дэвид вел караван по одному ему известному пути, выжженной солнцем буроватой почве с чахлыми кустиками и островками сухой травы. Справа и слева горы обрывались вертикальными участками с осыпью из коричневых и бурых горных пород. Попадались и слои светлого известняка, вертикально торчащие пластами из каменистого склона.

Спуск с водораздела оказался самым трудным и медленным участком маршрута. По карте Дэвида получалось, что на этом отрезке они в среднем проходили не более десяти миль за день. Ведь иногда им приходилось очищать путь от крупных камней, чтобы могли пройти фургоны, страховать фургоны от опрокидывания.

Но через день после нападения долина начала постепенно расширяться, и вокруг себя путники опять наблюдали пологие холмы с зеленеющей травой. Дэвид вел караван по склонам долины, определяя места, где нужно переходить через мелкие ручьи и делать повороты. Здесь у реки росли группы деревьев, которые давали тень в обеденный перерыв.

С утра проводник стал более часто сверяться со своей картой:

— Радуйтесь! У меня хорошие новости! Там впереди — Большое Соленое озеро, — воскликнул проводник. Все те, кто шел рядом, притихли и прислушались.

— Мы с вами прошли по долине через хребет Уосатч, и двигаемся так, чтобы выйти южнее Большого Соленого озера, — вещал Дэвид группе подростков и женщин, которые сейчас шли пешком рядом с первым фургоном, и