Малая Глуша - Мария Галина

На миг собственные его проблемы показались ему незначительными. Ничего, думал Лев Семенович, ничего, я позвоню завтра Ледке, вот так – возьму и позвоню, это, в конце концов, не смертельно, и вообще, ничего особенного, сильные думают, что судьба на их стороне, но на самом деле есть особый бог, он покровительствует слабым, потому что слабые – основа жизни, ее сила.

Он вздрогнул, вспомнив, как Герега смотрел на него – смотрел черными стеклами очков, которые он не снял даже в полутемном баре.

– А теперь, Левушка, – весело сказал Герега, раскрывая все тот же пухлый портфель и доставая из него кожаную, с клапаном-застежкой папку, – займемся твоей диссертацией.

* * *

– Тебе сессун сделать или гарсон?

Розка пошевелила укутанными простыней плечами.

– Боб.

Розке хотелось маленькую круглую голову. В «Работнице» недавно была заметка «Химия или маленькая головка?». Химию Розка уже пробовала. Что она только не пробовала, даже перья! И ни разу облик в зеркале не совпал с ее внутренним представлением о себе. Вернее, о том, какой она, Розка, хотела бы себя видеть.

– Боб нам еще не давали, – созналась Скиба, – а гарсон мы уже проходили. Давай, я тебе лучше гарсон сделаю. Хотя вообще-то тоже сложная стрижка.

– А гарсон ты точно умеешь? – засомневалась Розка.

– Не боись. – Скиба взмахнула ножницами прямо у Розкиного глаза. Розка еле успела отпрянуть.

– Да не дергайся ты… Ты как, поступила?

– Не-а, – Розка покрутила головой, поскольку Скибины ножницы лязгнули возле уха. – Балл недобрала. Всего балл, представляешь?

– Обидно, – равнодушно согласилась Скиба.

– Ничего, – сказала Розка не менее равнодушно, – год отработаю, и на вечерний. Работа не бей лежачего. В Пароходстве, представляешь? Там иностранные специалисты приезжают по обмену, потом моряки, командный состав… а я переводчиком…

– Да ну! – Скиба снова лязгнула ножницами, и Розка благоразумно замолчала. Но долго молчать у нее не получалось.

– А Кисель в медучилище поступила, знаешь? Говорит, если с отличием закончить, то в мед без экзаменов принимают…

– Да ну?

– Какая-то ты, Скиба, равнодушная…

– А мне чего, – Скиба в зеркале пожала плечами над Розкиной головой, – у меня профессия на руках… Еще полгода, и ко мне запись будет, а твоя Кисель так и будет мочу палочкой мешать. А ты, Белкина, все врешь, кстати. Я знаю, ты в СЭС работаешь. Тоже мочу палочкой мешаешь.

– А ты откуда знаешь? – Розка насторожилась. Скиба, похоже, уже переместилась в тайное общество взрослых, где все всё знают, и про нее, Розку, в том числе. А она ни про кого ничего…

– Твоя Петрищенко со своей Лялькой с нами на одной площадке живут. Слушай, чего говорят, если она хочет новую тряпку, а мама говорит, что, мол, денег сейчас нет, она становится на подоконник и угрожает, что вниз бросится.

– Кто? Петрищенко? – Розка не выдержала и удивилась.

– Да Лялька же. Она и говорит, взяли тут одну… Тебя то есть.

– Лялька?

– Нет, Петрищенко. У тебя фамилия такая, Белкина, издалека видно. Так что нашла кому голову дурить. Командный состав, командный состав… И чего было из кожи вон лезть, спрашивается? Высовывалась, руку тянула…

– Я не мочу, – защищалась Розка.

– Так еще что похуже. Умнее всех быть захотела, да?

Розке стало совсем горько и обидно. Захотелось встать, содрать проклятую простыню и уйти, но тогда сразу будет понятно, что Скиба ее достала, а такого удовольствия доставлять не хотелось. Она стала раздумывать, как бы ответно уесть Скибу, но Скиба была здоровая и наглая, Розка ее побаивалась. Тогда она жалостно подумала, что вот, она, Розка, сейчас уйдет, а Скиба останется. Будет дышать лаком и обрезками волос и заработает себе астму, изо всех сил сочувствовала Розка, а на ногах начнут проступать вены. Бедная, бедная Скиба!

Пахло липким лаком для волос и еще чем-то неопределенным, но неприятным. Рядом с креслом тетка в синем халате сметала шваброй в совок состриженные волосы.

Отобрать бы эти волосы у тетки и сжечь. Нехорошо, когда часть тебя болтается где-то в мусорном ящике.

Но тетка, наверное, удивится. Скиба тоже удивится и утвердится в мысли, что у Розки не все дома.

Ножницы опять щелкнули у виска, потом Скиба отложила их и взяла в руки опасную бритву. Розка зажмурилась.

Сзади по шее прошло прохладное лезвие. Потом оно ушло, а холод остался.

– Ну вот, – Скиба щеточкой пощекотала Розкину шею. – Укладка? Лак?

– Нет-нет, – Розка испуганно потянула у горла простыню вниз. Девичья головка с аккуратно уложенными волосами укоризненно смотрела на нее с выцветшей фотографии на стене.

– Тогда иди, сушись, – индифферентно сказала Скиба.

Розка взяла свою сумочку, висевшую рядом на загнутом рожке вешалки, и проследовала в каморку, где стояли три колпака. С одной стороны, Скиба может подумать, что Розка ей не доверяет. С другой, кто-то ведь мимоходом, выходя, может просто прихватить с собой её сумочку, а Скиба и ухом не поведет. Пусть лучше обижается…

Она переступила через толстые ноги толстой тетки в первом кресле, потом через тощие ноги толстой тетки во втором кресле, устроилась на потертом дерматиновом сиденье, сунула голову в сушилку и рукой нащупала выключатель на колпаке. В затылок ударила волна теплого воздуха, в ушах зашумело.

Дать Скибе на чай или не дать? Если не дать, неловко, потому что так положено, если дать, то получится, что из школьной подружки Скиба для Розки превратилась теперь в парикмахершу. Обслугу. Хотя они, честно говоря, не дружили никогда, Скиба всегда была такая – громкоголосая, нахальная и, как бы это помягче сказать… не очень умная?

А если дать на чай, то сколько?

Розка выключила сушилку и попробовала откинуть колпак, но не сумела. То ли колпак застрял, то ли Розка не знала, куда нажимать. Она сложилась пополам и вылезла. Тетки продолжали сидеть. Вопрос «химия или маленькая головка» они решили в пользу химии. На голову одной были накручены крупные бигуди, на голову другой – мелкие, баранчиком.

– Все? – спросила Скиба, она сидела в парикмахерском кресле и щипчиками загибала себе ресницы. – Ладно, садись.

И неохотно поднялась.

– Ты только расчеши, и все. – Розка уселась в кресло, оно еще было теплое от Скибиного зада.

Из зеркала на нее смотрело знакомое лицо. Прическа топорщилась над ушами.

– С этой стороны короче получилось, – деловито сказала Скиба, – надо подровнять.

Она вновь накинула на Розку грязноватую простыню и щелкнула ножницами около уха. Потом вновь скептически поглядела на Розкино отражение.

Отражение укоризненно моргало на нее из зеркала.