Сервантес - Андрей Красноглазов

И сидеть бы Родриго де Сервантесу в тюрьме… Но он был идальго, то есть испанским дворянином (слово «идальго» этимологически выглядит как «hijo de algo» — сын кого-то, чей-то сын, имея в виду, что этот «кто-то» лицо уважаемое). В связи с этим прокурор Франсиско де Педроса заявил суду, что к должнику невозможно применить наказание тюремным заключением, так как он является идальго. Истец, в свою очередь, понимал, что если Сервантес не попадет в тюрьму, то вероятность получить свои деньги назад, учитывая финансовое положение Родриго и его семьи, равняется нулю. Поэтому естественным желанием истца было посадить должника в тюрьму, чего он в конце концов и добился.

Через два дня после того как Родриго де Сервантес все-таки оказался в тюремной камере, его имущество было описано. Можно сказать, что благодаря мошенничеству отца Мигеля сервантистике «чрезвычайно повезло». Ведь трудами судебных исполнителей мы имеем пространный список того скарба, которым владела семья Сервантесов.

Именно скарба. Имущество состояло из спальных принадлежностей, предметов первой необходимости и некоторых предметов мебели. В доме было только три стула, причем два из них сломанных, несколько деревянных скамеечек, очевидно для детей. Не было даже стола. Обстановка была действительно чрезвычайно бедной. Хотя, кто знает, может быть в ожидании описи наиболее ценные вещи были хозяевами вынесены или спрятаны?

Донья Леонора де Кортинас была в это время на восьмом месяце беременности. А Родриго продолжал сидеть в тюрьме, и надежды на скорое освобождение у него было мало. Хлопоты идальгии по его освобождению продвигались ужасно медленно.

На протяжении всего процесса ни разу не была упомянута профессия Родриго. Очевидно, ее упоминание было почему-то невыгодно обвиняемому. А может быть, потому, что в Вальядолиде он не имел практики? Возможна и еще одна, наиболее вероятная причина. Идальго мог быть бедным, что в эту эпоху было обычным явлением, но благородным. Другими словами, не опускался до физического труда. А фельдшерская практика — это своего рода физический труд, недостойный идальго.

Прокурор Франсиско де Педроса 8 июля 1552 года снова обратился в суд с просьбой освободить заключенного и снять арест с его имущества в связи с тем, что он и его предки являются наследственными идальго. Суд отнесся к этому благосклонно, но потребовал доказательств благородного происхождения обвиняемого. И через некоторое время Франсиско де Педроса представил суду результаты опроса людей, знакомых с Родриго де Сервантесом и подтверждающих его идальгию. Это вкупе с письменным обращением самого заключенного в трибунал весьма способствовало приближению его освобождения.

В своем прошении Родриго, в частности, писал: «…я не имею в этом городе (Вальядолид. — А. К.) даже дома, так как являюсь уроженцем Алькалы-де-Энарес и поэтому владею домом как в указанном городе, так и в других местах (очевидно, имея в виду имущество своей жены в Арганде. — А. К.). И поэтому могу заплатить противной стороне. Имеющейся же ренты хватает только на хлеб насущный (para pan codigo)».

В то время как шла борьба за освобождение из долговой тюрьмы дона Родриго, донья Леонора де Кортинас 22 июля родила девочку, окрещенную Магдаленой. Это имя не является традиционным для рода Сервантесов. И оно явно было дано в честь праздника Святой Марии Магдалены.

Наконец в январе 1553 года пришел важный документ из Мадрида — свидетельство трех человек, подтверждающих идальгию Родриго. Было еще и свидетельство четырех жителей Алькалы-де-Энарес, которые знали семью Сервантесов на протяжении многих лет «как истинных идальго».

Все это дало возможность выпустить Родриго временно из тюрьмы. Он сумел каким-то образом получить необходимую сумму из Мадрида и Алькалы и в начале весны 1553 года распрощался с тюремной камерой окончательно. Простился Родриго и с Вальядолидом, городом, который принес ему только несчастья.

Родриго де Сервантес решил вернуться в Алькалу. И хотя это тоже не сулило ему ничего обнадеживающего (немногочисленная клиентура за время его отсутствия рассеялась, убогое жилье в ходе процесса было продано), все-таки это был его родной город.

Продав последнее, что имели, Сервантесы летом 1553 года перебрались обратно в Алькалу-де-Энарес.

Родриго был вынужден пойти на мировую со своим отцом. Очевидно, он написал ему в Кордову письмо с просьбой о помощи и примирении. Суровый лиценциат, желая провести остаток своих дней в окружении внуков и родни, видя со стороны восставшей семьи такой явный шаг навстречу, позвал к себе.

Для Родриго это была спасительная соломинка. И восемь человек (донья Мария осталась в Вальядолиде): Родриго, его жена, мать и пятеро детей — отправились в дальний путь.

Осенью жизнь в Алькале только начиналась, многочисленные и шумные студенты возвращались с каникул, чтобы приступить к занятиям в университете.

Сначала Сервантесы отправились в Мадрид, а уже оттуда в Кордову. Этот путь занял восемь дней и составил шестьдесят два лье. К цели назначения они прибыли вконец обнищавшие. Так начался кордовский период в жизни Мигеля де Сервантеса.

В Кордове царила спокойная деловая жизнь. К концу XV века город насчитывал всего около 25 тысяч жителей, но к 1570 году население существенно увеличилось за счет пяти тысяч изгнанных из Гранады и теперь обосновавшихся в Кордове морисков. К середине XVII века число жителей достигло 45 тысяч. Но именно в это время почти треть города сразила бубонная чума.

В настоящее время в Кордове — столице одноименной провинции Испании — проживает более 300 тысяч человек.

Семилетний Мигель увидел город, который оставался одним из первых в королевстве, где во всем чувствовалось богатство и преуспевание. Образы и темы Кордовы впоследствии украсят страницы многих произведений Мигеля де Сервантеса и прежде всего бессмертного «Дон Кихота».

К сожалению, никаких документов о пребывании семьи Мигеля в Кордове не сохранилось, за исключением одной долговой расписки его отца. Именно благодаря ей мы и знаем о том, что маленький Сервантес часть детства провел в городе своих предков. Этот период жизни будущего автора «Дон Кихота» считается в сервантистике одним из наиболее «темных» и малоизученных.

Родриго де Сервантес вместе с семьей прибыл в город в конце октября 1553 года. Несмотря на то, что отношения между лиценциатом и другой частью семьи улучшились, жили они порознь. Глава семьи сразу же принялся за поиски работы. Здесь он мог найти работу гораздо быстрее. Его отец лиценциат Хуан де Сервантес был в городе известным человеком и занимал солидные должности. Его ближайшим другом являлся некто Фелипе де Исбарройа, также служивший адвокатом и одновременно медиком Святой Инквизиции.

Мы уже упоминали документ, в котором Мигель де Сервантес пишет, что он «является сыном и внуком людей, чиновников Святой Инквизиции в Кордове». Отсюда можно сделать вывод, что и отец Мигеля Родриго служил на благо католической веры. Весьма вероятно, что он служил лекарем в инквизиционной тюрьме под началом Фелипе де Исбарройа и нескольких других медиков.