Метро 2033. Степной дракон - Шамиль Алтамиров

Басмач открыл глаза, когда солнце только-только подожгло горизонт. С трудом поднялся с промерзшей лежанки, руки и ноги отказывались слушаться. Борода покрылась инеем от дыхания, а плащ местами промерз льдом от выпавшей росы. Растерев, как следует, негнущиеся пальцы, залез в рюкзак за сурчиной. Мясо оказалось насквозь пропитано зальдившимся салом, есть просто невозможно. Отложив завтрак на потом, последующие полчаса разминал затекшие мышцы, после чего, держа нож наготове, отправился искать потерянную винтовку.

СВТ обнаружилась сильно дальше места схватки, ремень изжеван буквально в труху, а приклад погрызен. Зато удалось, наконец, разглядеть, что же за звери напали ночью. А посмотреть было на что: с крупную собаку, но тело чудовищно вытянуто и покрыто подобием черной чешуи. Лапы для такой туши слишком короткие, а хвост наоборот. Морда хоть без единого волоска, заостренная к носу и ушастая, как у степной лисы корсака, но с толстыми, как у сома, усами. Если прищуриться, так вылитый китайский дракон, изображенный на вазах династии Мин и термосах маде ин чайна!

Вспомнив о необходимости пополнить запасы воды, Басмач решил все же проверить колодец, что расположился точно посреди подворья, где ему посчастливилось заночевать. Отсюда оно, кстати, лежало, будто на ладони. Усевшись на рюкзак и подставив спину разгоравшемуся солнцу, он стал наблюдать в бинокль.

Ничего необычного, двор как двор. Скорее это даже не временное зимовье пастухов, а самое натуральное крестьянское хозяйство, в прошлом. Вон, насквозь ржавый трактор с такой же ржавой водяной бочкой на колесах. Несколько открытых загонов для скота, и закрытых зимних. Приземистый дом из осыпавшихся от времени и дождей шлакоблоков с плоской односкатной крышей, накрытой прогнившими листами жести. Даже стекла в рамах на месте. Вот только ни у одного строения нет дверей. Вернее, черный провал входа имеется, а чем его прикрыть, нет.

«Чего же испугались драконьи визгуны?» – Басмач отнял бинокль, поскреб в бороде. Как ни крути, а вода нужна. Он уже собрал свои пожитки, срезал обслюнявленный ремень с СВТ, проверил патроны и двинулся к подворью, как что-то мелькнуло. Еле заметное движение. Снова выудив бинокль, Басмач присмотрелся и сначала не поверил глазам: центральная часть двора, вместе с колодцем пошла складками, в стороны побежали ровные трещины, и образовался провал. Широкая земляная воронка с наклонными стенками, хрен выберешься… Прямо ловушка муравьиного льва! Вот только, где эти муравьи? Засевшая в центре двора зверюга питалась исключительно теми, кто подходил к колодцу, людьми. Хотя водички хотелось и местной живности, для нее остались лотки-поилки.

Затем показался хозяин.

«Ну ни хрена себе!» – Басмач от удивления присвистнул. Из ямы, беспрестанно ощупывая землю вокруг многочисленными гибкими усами, вылезло нечто среднее между кротом-переростком и медведкой. Только первый должен быть размером с крысу, а вторая не больше желудя. Здесь же был целый буйвол, очень и очень откормленный буйвол. Раззявив крокодилью пасть, кротобуйвол поводил вытянутой мордой туда-сюда, будто бы нюхая воздух, затем направился к сараю, на крыше которого Басмачу пришлось ночевать.

Неуклюже перебирая короткими, но мощными лапами, зверь попытался влезть на крышу, не получилось. Разочарованно щелкнув зубищами, кротобуйвол неспешно прошелся по двору, длинными усами-щупальцами поочередно «заглядывая» в каждое строение через раззявленные двери. Ничего не обнаружив, вернулся в свою яму-ловушку и принялся раскидывать лапами землю. Поднявшаяся пыль на время закрыла обзор, но когда пепельно-серая взвесь улеглась, скотный двор снова выглядел мирно и даже безопасно.

Оставив далеко позади смертельно опасный скотный двор, Басмач вернулся к следу конвоя Айдахара. Местность была в основном равнинной, похожей на поднос с высокими краями, так как почти на горизонте со всех сторон долину окаймляли горы. Самые настоящие и скалистые. День окончательно прогрелся, стало жарко. Пришлось вместо потерянной в ночи кепки повязать голову белой тряпкой, чтобы лысину не напекло.

Местность жила. То тут, то там, чирикали птички, а в сухой траве стрекотали кузнечики и наверняка копошились полевки. Протяжный крик орла или черного грифа разнесся по округе, птица бесшумно и гордо парила в вышине, высматривая добычу. Долина из широкой равнины перешла в узкую и глубокую балку. Наверное, во времена пещерных людей здесь прополз ледник и изгадил местность провалами и ущельями.

Басмач шел по широкой колее, продавленной колесами тяжелой машины. Иногда чуть в стороне, иногда прямо по ней. Чем думал водитель этой махины, было не понятно, потому как путь, который выбирала машина, назвать нормальным можно с натяжкой. Скорее, конвой пути не выбирал, а попросту прокладывал ребристыми колесами и стальными гусеницами траков, срезая отвальным ножом невысокие бугры, выворачивая валуны.

Балка тем временем постепенно перешла в равнину, пока не уперлась в ворота – проход, некогда пробитый людьми между двумя скалистыми пиками. Идти стало труднее, под ногами хрустело каменное крошево из мелких скользких плиток. Через сотню метров ворота остались позади. Впереди, примерно в километре виднелось селение. Басмач достал бинокль.

Обычный по нынешним временам поселок пастухов: стена высотой метра три окаймляла небольшой пятачок земли со жмущимися друг к другу лачугами, войлочными юртами и загонами для скота. Все бы ничего, только след конвоя шел аккурат через стойбище. И знакомая уже конструкция перед входом тоже о многом говорила.

Вблизи лучше не стало, поселок был разорен, как и десятки других. Басмач внимательно осмотрел следы, засохшие лужи крови то тут, то там. Скотину, конечно, увели, равно как и людей.

Обыскав немногочисленные домишки и разжившись сушеным мясом и пополнив запас воды из колодца, Басмач подошел к пугалу. Жирное воронье с громким карканьем нехотя разлетелось. Впрочем, не далеко. Длинноклювые вороны уселись вокруг и стали ждать, когда уйдет человек.

Сложная конструкция из прибитых к бревнам частей человеческих тел образовала статую, видимо посвященную самому Айдахару: три мужские головы насажены на торчащие прутья; по четыре руки с каждой стороны, похожие на крылья…

«Добро пожаловать на дикий восток, черт побери!» – Басмач в сердцах пнул выбеленный временем бараний череп, подвернувшийся под ногу. Хотел было уже уйти, но привлек внимание один труп, целый.

Старик, в длинном войлочном не то халате, не то пальто сидел, прислонившись к стене напротив пугала. Запрокинутая голова с открытым ртом и отсутствующей макушкой глядела выцветшими от возраста глазами в небо. В правой руке мертвеца чуть блестел на солнце пистолет.

Басмач наклонился и с трудом вытащил оружие из цепких старческих пальцев. Покрутил так и эдак – самоделка. Открутил муфту затвора, сковырнул стреляную гильзу из нижнего ствола. Проверил верхний – заряжен. Вернул муфты на место. Взвесил пистолет в руке, решил, что лишним не будет, и сунул в карман плаща.

Потоптавшись в нерешительности, закрыл успевшему закоченеть мертвецу глаза. Почему так поступил? Басмач и сам не знал ответа. Возможно привычка, оттого, что приходилось проделывать такое не раз. А может, потому что взгляд мертвеца порой много красноречивее, чем у живого. Этот старик, кстати, ушел сам, и по доброй воле. В его глазах все еще плескалась тоска.