Румия - Виктор Владимирович Муратов
Шрифт:
Интервал:
К вечеру ремесленники выстроились у вещевого склада. Сейчас здесь смешались форменные защитного цвета костюмы детдомовского покроя, лохмотья «путешественников» и разноцветные, приличные еще курточки и штаны детей из родительских домов.
— Иди-ка сюда, — таинственно отозвал Цоба Сашку в сторону. — У меня есть мощный план. Только тихо, понял?
— Ничего не понял.
— Видишь, какие вещички на домашняках?
— Подходящие, — согласился Сашка и тут же испугался: — Думаешь украсть?
— Да нет, — успокоил его Цоба. — Увести можно и без плана. Ты слушай. Вон на некоторых пацанах по трое штанов на каждом. Понял?
— Ничего не понял. Откуда ты знаешь?
— Знаю. Потому что обычай такой. Таскают двое подштанников, да еще верхние. Они же в сырости работают. По утрам кукуруза или виноград мокрые от росы. Одни подштанники промокнут, а другие сухие, понял?
— Ну и что?
— Вот осел непонятливый. Нужно снять с деревенских лишние штаны, обменять у этих городских на хорошие и толкнуть.
— А тем что, тряпье сдавать?
— Ты чего это, Качан, за воспитателя работаешь? — усмехнулся Цоба.
Сашка с минуту колебался. Пожалуй, попадет за этот план, да еще старосте.
— А может, ну их, а? — робко предложил он.
— Ну их, а курить чего? Да кто узнает? А хоть и узнают — не крадем. Сами отдают. Так?
Сашка промолчал.
— А ну-ка, царь Додон, скидай штаны, — грозно приступил Цоба к Прокофию.
— Как же без штанов? Замерзну, — взмолился Сырбу.
— Не трусь, — успокоил его Сашка. — Тебе одни оставим. Ты их сдашь, а получишь новые, форменные.
Сырбу, еще опасаясь подвоха, покряхтывая, стал вылезать из штанов. Штаны были из домотканого полотна, очень узкие внизу, с массой разноцветных заплаток.
— А мне дадут новые? — опять заныл Сырбу.
— Факт, дадут, — авторитетно заявил Цоба.
— Истинный бог? — потребовал побожиться Прокофий.
— Не бог, а кладовщик выдаст, баранья башка, — смеялся Борька.
— Ну и штаны! — удивился Сашка. — Я бы давно их на свистки у тряпичника выменял. — Ну ладно, скидавай!
— Не тронь пацана!
Сашка оглянулся на голос. В дверях кладовой стоял Брятов. Одет он был уже в форму ремесленника. На гимнастерке поблескивала медаль. И ремень у Игоря остался армейский — со звездой, а не с буквами «РУ». Выглядел Брятов по-прежнему воинственным, независимым и слегка равнодушным.
Сашка смутился, но на помощь ему тут же подоспел Цоба.
— Ты опять, гвардеец, суешься? Беги отсюда!
— Верните штаны! Ну! — шагнул вперед Брятов.
Тут даже Цоба оторопел. Он никак не ожидал, чтобы кто-то из его сверстников здесь, в училище, мог ему приказывать. А Игорь тем временем подошел к Сашке, выхватил штаны и кинул их Сырбу.
— Ах ты! — Цоба стиснул кулаки и ринулся на Брятова.
Тут Сашка вспомнил, что он староста. «А из-за чего была драка?» — спросят потом у него. Он встал перед Цобой и схватил его за руки.
— Не надо, Борька, слышишь?!
— Уйди! Это ему не в армии командовать.
Сашке насилу удалось предотвратить драку. Отведя в сторону Бориса, он пытался его успокоить.
— Хватит нам и этого. Подумаешь — штаны.
— Ничего, я ему еще рога обломаю, — обещал Цоба.
Друзья собрали-таки несколько пар брюк, рубах, поношенных, но еще крепких ботинок. Все это они надежно припрятали под штабелями новых сосновых досок тут же, во дворе.
— Завтра все пойдет на толкучку, — приговаривал Борька.
— Качанов! — позвал кладовщик. — Одеваться!
В кладовой пахло новым бельем, мылом, кожей. На длинных полках лежали упакованные тетради, ботинки, стиснутые в рулоны ремни.
Сашка получил новенькую форму, суконную, с синими кантами. Не выпуская из рук блестящую пряжку с выпуклыми буквами «РУ», стал торопливо одеваться.
И опять все хрустело на нем. Но теперь форма выглядела куда солиднее и красивее. Длинные черные брюки, черная фуражка с блестящим козырьком, точно таким, как у Павла Андреевича. Сашка полюбовался сверкающими молоточками. Наконец-то и у него есть такие же, как у директора! Он лихо сдвинул на затылок фуражку и подошел к Цобе.
— Ну как, подходяще?
Борька перестал зашнуровывать хромовый ботинок, выпрямился и критически осмотрел друга.
— Мощно! — воскликнул он. — Только козырек, как базарная площадь. У моряков таких нет.
Одевшись, друзья разгуливали по двору, поскрипывали новыми ботинками.
На стене здания краснели чуть заметные буквы: «Дрогобыч наш!»
— Смотри, Цыган, — указал Сашка на буквы. — Вот она, война-то, и забелить не успели.
— Тоже мне — забелить. Ты туда глянь… Вот это война! — Цоба мотнул головой в ту сторону, где в безобразном нагромождении высились кучи кирпича — это бывшее здание ЦИКа Молдавии. Среди развалин торчали, сверкая на солнце, высокие кафельные печи.
Цоба насобирал с десяток окурков. Высыпал на желтый обрывок газеты сероватый, перемешанный с пеплом табак и принялся скручивать цигарку.
У Сашки не получалось. Прежде, до встречи с Цобой, он не курил. И сейчас ему хотелось отказаться, но у Бориса был такой взрослый вид. «Наверное, потому, что он курит, — подумал Сашка, — и дым даже умеет через нос пускать».
Да и сознание того, что он уже ремесленник, можно сказать, рабочий человек, не позволило Сашке отказаться. Дым был едкий, до боли щекотал в носу и разъедал глаза. Сашка кашлял, размазывая слезы по лицу, но терпел.
— Сильно́ нас одели. Верно, Качан?
— Да, формочка что надо! — закашлявшись, ответил Сашка.
— Ты посмотри, сукно! Настоящее! Понял?! — И Цоба в который раз принимался придирчиво всматриваться в материал гимнастерки. — А ботиночки-то — хром чистейший! Со скрипом! Нет, Качан, мне в жизни такое не снилось. Небось, сотен пять стоит мой костюм… И все бесплатно. А на базаре буханочка хлеба — сто рублей! А?
— Верно, Цыган. Военных и то небось так не одевают. И что мы за цацы такие?..
ВЛИПЛИ
Неделю тому назад еще шелестели чуть пожелтевшие листья кленов, и, кружась, опускались на асфальтированные дорожки пропеллеры-семена. А сегодня и сморщенные листья, и не успевшие осыпаться семена клочьями висят на мокрых неподвижных ветках. На них бисеринками собираются прозрачные капли и нехотя падают на унылую землю, будто деревья оплакивают уходящее лето.
Сашка уткнулся носом в запотевшее оконное стекло, зевал и ругал погоду.
В тумане вырисовывался приземистый дом. На толстой антенне сидела, нахохлившись, черная ворона. Из переулка вынырнули трое мальчишек. Подбежав к крыльцу, пугливо оглянулись. Один, постарше, взобрался на крыльцо, резко дернул звонок и спрятался за угол, остальные бросились врассыпную.
«И охота им бегать в такую погоду. Сидели бы дома, — лениво подумал Сашка. — А нам тащиться куда-то». Все как-то нескладно получается. Зачем этот базар? Деньги не нужны. Есть дают вдоволь. Ну Цоба — понятно. У него натура такая — скучает, если не
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!