Борраска - С. К. Уокер

электронную почту. Я думал, что там будет куча писем от Кайла и Кимбер, но письмо было всего одно.

она пошла к дому на дереве?

Почти минуту я просто сидел, уставившись в монитор, в голове крутились слова Кимбер, которые она сказала прошлой осенью.

Если ты войдешь в дом на дереве, не совершив нужный обряд — ты исчезнешь, а потом умрешь.

Я не купился на сказки о том, что утром Уитни решила зайти в круглосуточный магазин, и уж тем более я не верил в то, что она ловила попутку, чтоб уехать из города. Все, что было сказано внизу, не имело никакого смысла, если вы были знакомы с моей сестрой. Но вот это — возможно, имело. Может быть, она со своим парнем полезла в дом, чтобы пообжиматься или что-то вроде, и, может быть, он оставил ее там. Возможно, она потерялась, или ее нашли Бескожие. Это было самым ужасным.

Мне не потребовалось выскальзывать тайком, полицейские были так заняты моими родителями, что им было не до меня. Я стянул велик из гаража и проехал три мили до Западной рудной тропы Прескотт. Когда я подъехал к ней, то увидел, что два велосипеда уже пристегнуты к указателю, и двое моих лучших друзей сидят на снегу рядом с ними.

— Я знал, что ты придешь, — сказал Кайл, когда я подъехал, а Кимбер кинулась ко мне и обняла.

— Мне так жаль, Сэм.

Мне действительно нечего было сказать в ответ, но он им и не требовался. Кимбер взяла меня за руку, и мы двинулись вверх по тропе. Молчание было натянутым, но комфортным. Мы пробивали путь через снег, и я все время искал на нем чужие следы, но снег сегодня шел слишком густо. Подъем в гору был более сложным и скользким, чем осенью, так что когда Форт Эмберкот наконец-то замаячил впереди, все были рады его видеть. Солнце садилось, а мы не прихватили с собой фонарики.

Я упал, пока бежал к дереву, выкрикивая имя сестры в тишине дикого леса. Кайл бежал следом за мной и с ходу эффектно запрыгнул на веревочную лестницу, быстро вскарабкался по перекладинам. Я продолжал звать сестру, ожидая, что Кайл крикнет, что нашел ее или хоть какие-то ее следы.

А потом я услышал, как Кимбер, которая стояла возле Тройного Дерева, негромко позвала меня. Я бросился к ней, пытаясь уловить направление её взгляда, но уже понимая, что именно там увижу. И она была там, свежая надпись, вырезанная чуть выше остальных.

Уитни У.

У меня перехватило дыхание, непрошеные слезы затуманили взгляд. И, когда солнце сделало последний судорожный вдох, прежде чем окончательно нырнуть за горизонт, оглушительный металлический рев взвился над горами и хлынул вниз по склонам.

II

Под деревом тройным, в корнях, есть человек, что ждет меня. Останусь я или уйду — везде одну судьбу найду.

— Доброе утро.

Слова растворились в воздухе, и я, вздрогнув, проснулся. Джимми Прескотт смотрел на меня с веселым осуждением, прислонившись к стене возле входной двери.

— О черт, простите, мистер Прескотт. Я не слышал, как вы вошли.

— Знаешь, в детстве я тоже работал тут. И именно для подобных случаев я установил на двери колокольчик. Впрочем, тебя он не разбудил, — он засмеялся.

Я опять забормотал извинения и вяло поправил стопку визиток на столе перед собой.

— Поздно лег?

— Ну… типа того, —  очень.

— Надеюсь, ты не жег костры на природе, вместе с другими несовершеннолетними выпивохами?

— Нет, сэр, —  ага.

— Хорошо. В любом случае, я тут только чтоб перекусить. Мне куриный, с пармезаном и авокадо, на ржаном хлебе.

— Да, сэр.

Чувствуя облегчение от того, что неприятный разговор окончен, я отошел к столу для приготовления сэндвичей и развязал тесемки на пакете с ржаным хлебом.

Джимми Прескотт отошел от стойки и начал лениво изучать фотографии на стене, хотя уже видел их, наверное, тысячи раз. Большинство из них были фотографиями семьи Прескоттов, сделанными в течение последнего столетия. Они всегда казались довольно странным украшением, но, в конце концов, магазин был назван в их честь.

— Мира здесь? — спросил Прескотт, пока я упаковывал его сэндвич.

— У себя в кабинете.

— О, я думал, она еще не вернулась из Сент-Луиса. Тогда, если не трудно, позови ее сюда, когда закончишь.

Дерьмо.

— Да, сэр.

Я передал ему сэндвич и пошел за Мирой. Она сидела в кабинете и яростно барабанила по клавишам калькулятора.

— Э, Мира? Пришел Джимми Прескотт. Хочет с вами поговорить.

Она обернулась и посмотрела на меня с сомнением:

— Не сказал, о чем?

Я помотал головой.

— Ладно, — вздохнула она. — На сегодня можешь быть свободен, Сэм.

— Но… Вы уверены? — моя смена заканчивалась часа через три.

— Он сегодня единственный покупатель. Не беспокойся, я заплачу тебе за полный день, парень.

— Спасибо, Мира. Ну, удачи, наверное.

Я ободряюще обнял ее, и она похлопала меня по руке. Не представляю, как ей это удается. Мира, наверное, самая тревожная и измотанная женщина во всем Дрискинге, но она всегда остается удивительно доброжелательной. В ней была какая-то безнадежность, печаль, которую она очень хорошо скрывала.

Я вышел из магазина через черный ход, так что мне не пришлось снова лицезреть Джимми Прескотта. Его странные янтарно-желтые глаза заставляли меня нервничать. Не говоря уж о том, что он был конкретным занудой.

Я запрыгнул в машину и написал Кайлу, что освободился пораньше. Он немедленно отозвался, сказав, чтоб я ехал к нему. Я с радостью скинул через голову фартук и включил задний ход. Кристал Лейк был моим любимым местом в Дрискинге.

На озере было полно народу, так что парковаться пришлось чуть ли не в миле от него. Кайла и Кимбер я отыскал на камне, который немного возвышался над пляжем.

Кимбер загорала в синем с цветочками бикини, а Кайл сидел в своих «угадай-куда-смотрю» солнечных очках.

— Что я пропустил? — спросил я, усаживаясь рядом с Кимбер.

— Ничего такого, — она потянулась и тоже села. — Разве что еще немного пива.

Она порылась в сумке-холодильнике позади себя и попыталась всучить мне бутылку «Блю Мун».

— Уф, нет, — отмахнулся я. — Экседрина нет?

— Нету, — Кимбер скорчила виноватую гримаску.

— Ладно, тогда просто надену солнечные очки, — я протянул руку Кайлу, а тот с ужасом уставился на меня.

— Чего? Не, отъебись!

— Ой, хватит, Кайл, отдай ему очки. Сэм, в отличие от нас, не мог нормально отоспаться после вчерашнего.

Я заулыбался Кайлу, а он поджал губы. Мы оба прекрасно понимали,