Каждый день как последний - Ольга Володарская

В четырнадцать она стала девушкой. Поздновато. У других уже в двенадцать месячные пришли, а у одной девочки из их класса аж в десять. Лида же запоздала. Зато расцвела быстро и так пышно, что ею восторгались не только парни, но и мужчины. А девушки и женщины — завидовали. Тетка в том числе. Она всегда была неказистой. А по словам матери, страшной, как смертный грех. Поэтому никто ее замуж и не взял. И от неудовлетворенности (мать употребляла другое слово, позабористее) у ее сестры развилась неврастения и куча других заболеваний. А еще стойкая зависть к более привлекательным представительницам своего пола. Лида не очень-то матери верила, пока сама с этим не столкнулась. Когда они с теткой за покупками ходили, на Лиду мужчины заглядывались. А кто и заигрывал, и познакомиться пытался. Так тетка чуть не с кулаками на них бросалась. А потом для племянницы находила такую кучу дел, чтоб у той на личную жизни ни секундочки не оставалось.

Совсем заела Лиду старая дева. И тут произошло чудо! Объявилась… крестная фея! А вернее, фей. Ее отец. Все думали, что умер он давно. Погиб в пьяной драке или траванулся чем-то. А оказалось, он жив-здоров. Бомжевал долгое время, таскался черт знает где. Пока не прибился к одной вдове. Она дачу на лето снимала. А он в ее сарае уснул, пьяный да сильно побитый. Женщина пожалела его, выходила, накормила и оставила у себя жить. Не в доме, конечно. В сарае. За постой заставляла платить. Не деньгами, их у него не было, услугами. Просила огород полить, забор выправить, дров нарубить. Именно просила, не требовала! Но одно условие поставила: живет он у нее до тех пор, пока трезвость сохраняет. Как напьется, вон пойдет. Потому что у нее сын-подросток. Ему дурные примеры ни к чему.

Пару раз отец не сдержался. Принял на грудь. Но дозы были небольшие, и хозяюшка не заметила этого. Или сделала вид. Зато в одну ночь, когда сын с товарищами в поход ушел, так его отлюбила, что у мужика будто второе дыхание открылось. Захотелось совсем других радостей. Плотских. Да не абы с кем, а со своей хозяюшкой. По нраву она пришлась ему. Всегда о такой мечтал. Чтоб дородная, с огромной грудью, полными, ласковыми руками и маленькой ножкой тридцать пятого размера. Жена другой была. Стройной, жилистой, с крупными конечностями. Модель настоящая. И, бесспорно, красавица. Но не его. Да еще и дура. И шлюха. И хабалка. А хозяюшка — женщина спокойная, образованная, интеллигентная. Завуч в школе. А сколько в ней любви нерастраченной. Муж-то ее бросил давным-давно. Она постарше отца была…

Осенью, когда каникулы кончились, они все втроем в город уехали. Стали вместе жить. Отца пристроили в школу слесарем. А кроме этого, он еще и подрабатывал. Как бухать перестал, так силы в нем скопилось немерено. Фуры и вагоны разгружал. А потом хозяюшку свою до утра любил. За это она ему прощала редкие пьянки. Совсем не мог он от них отказаться. Душа требовала иногда отрыва. Но папашка не грубил. Пару дней пил, потом все, шел в завязку.

Несколько лет прожили они с хозяюшкой, пока не надоумила она его отыскать дочку. Других-то детей уже не будет. Сама она рожать более не собиралась. Вот и отправила гражданского супруга в родную деревню. Думала, Лида там, с матерью. Отец, когда приехал, выяснил, что нет ее, к тетке в город сослана. Зато у жены новый хахаль. Не Кузин, другой уже. И детей, кроме Лиды, трое. Все девочки.

Отыскал папаша дочку свою. Такой красоткой выросла, глаз не оторвать. И взрослая! Не скажешь, что пятнадцать. Все двадцать дашь. Забрал он ее с собой.

Лида счастью своему не верила. Мало того, что от злобной тетки забрали, так еще перевезли в огро-о-омный город! Пусть не Москва, не Питер, даже не Самара или Уфа, а все равно пятьсот тысяч жителей. Лиде, жившей в деревне и маленьком городишке, он казался мегаполисом.

Но не это поразило ее больше всего. А сын папиной гражданской жены Глеб. Он учился в институте. Занимался спортом. А еще отлично играл на гитаре. Лида, хорошо поющая, сразу нашла с ним точки соприкосновения. Музыка, вот что их объединило. Только она. Потому что Лида была полной дурой по сравнению с Глебом. Впервые она пожалела о том, что плохо училась и не читала книг. А так хотелось блеснуть перед парнем эрудицией. Продемонстрировать свой ум, а не только ножки. От Лиды не укрылось, что они на него произвели впечатление. Да кому бы не понравились длинные стройные ноги с гладкими коленками и изящными щиколотками?

А вот Лиде Глеб не только внешне нравился. Он казался ей необыкновенным. Исключительным. Самым лучшим. Настоящим принцем!

У него были девочки. Много девочек. Некоторых из них он приводил домой. Мать не возражала. Когда сын закрывался с ними в своей комнате, она им не мешала. А вот Лида постоянно колотила в дверь, чтобы задать Глебу какой-нибудь дурацкий вопрос или попросить о чем-то. Напомнить о себе, а главное — сломать кайф. Ведь ясно, чем он там взаперти занимается… Целуется! А то и что похуже делает! Один раз, когда Глеб не среагировал на ее действия, Лида подсунула под дверь зажженную петарду. Потом ей, конечно, досталось! Но это не имело значения. Главное, она помешала Глебу миловаться с девушкой, которую Лида считала своей главной конкуренткой.

Тогда-то все и поняли, что она по уши влюблена. И насторожились. Особенно мать Глеба. «Присматривай за ней! — наказала она своему гражданскому мужу. — Еще не хватало, чтобы твоя вертихвостка охмурила моего мальчика!» Она была уже не рада, что настояла на воссоединении отца с дочкой. Лида ей не нравилась. Она считала ее пустышкой. Хорошенькой дурочкой, которая если и сможет чего-то в жизни добиться, то только через постель. Она всегда боялась, что ее сын на такую куклу нарвется.

Как-то взрослые уехали на свадьбу к ближайшим родственникам. Глеб не поехал, он писал диплом, а Лида шила себе платье на выпускной бал. «Хозяюшка» оставлять детей одних не хотела, поэтому попросила переночевать у них свою пожилую тетку. Да та после двух стопочек бальзама, обнаруженного в холодильнике, тут же уснула. А Лида, сметав платье, отправилась к Глебу в комнату, чтобы спросить совета, стоит ли делать декольте побольше.

— Знаешь, на кого ты похожа? — спросил он, окинув взглядом точеную фигурку Лиды, окутанную клубами голубого шелка. Она шила себе настоящее платье принцессы. С корсетом, пышной юбкой и шлейфом.

— На кого?

— На Анжелику.

— Лебедеву? — ужаснулась Лида. Анжелика Лебедева была их соседкой, и выглядела она ужасно.

— Нет, конечно. На героиню фильма по роману Голонов. Не смотрела?

Как же не смотреть! Смотрела, конечно! «Анжелика и король», «Анжелика — маркиза ангелов», «Анжелика и султан». Лида обожала эти фильмы. И порой представляла себя на месте героини. Но она не думала, что похожа на нее внешне.

— Ты серьезно? — спросила Лида.

— Да. Тебе бы только волосы перекрасить и завить. Вылитая будешь. Странно, что я раньше этого не замечал.

И так посмотрел на Лиду, что она поняла — пробил ее час! Сейчас или никогда.

Она присела в реверансе, как Анжелика перед королем. Взгляд Глеба уткнулся в ее грудь.

— Разрешите представиться, ваше величество, — проворковала Лида. — Анжелика де Сансе де Монтелу.