Сын Бога Грома - Арто Паасилинна

— Куда угодно!

Сампса Пеллервойнен заметил, что в таком виде Рутью нельзя отпускать на землю. Он огромный, чересчур лохматый и выглядит совершенно несуразно для обычного земного человека. Люди, увидев его, испугаются, и вся работа по обращению в истинную веру пойдет насмарку. Или с перепугу его сразу лишат жизни, что тоже радикально нарушит планы богов. Ведь убили же Иисуса в свое время в Израиле, так какой смысл посылать Рутью в Финляндию на верную смерть?

Ронкотеус предложил найти какого-нибудь подходящего человека, обменяться с ним телами и прийти в Финляндию в человеческом обличье. Ничего сложного в этом нет. Раньше боги сами ходили по земле, так что и в этот раз все должно получиться.

Бог грома поднялся со своего места и, вытянув руку вперед, указал на своего сына:

— Рутья! Отправляю тебя на землю для исполнения священной миссии. Живи там так, как и полагается сыну Бога грома, как бог и как человек. А когда закончишь работу, вернешься на небо и получишь в жены Айяттару. Но берегись, если запятнаешь мое имя! Я ударю тебя молнией, и ты сгоришь заживо!

Рутья опустился на колени перед Богом грома. Он склонил голову, принимая отцовское благословение, и в его взгляде блеснула слеза.

В честь завершения собрания боги спели:

О, великий Бог грома,

Восседающий в облаках!

Собирай Рутью в дорогу,

Отправляй в путь со святой миссией!

Собрание богов завершилось мощной грозой. Над всей Финляндией громыхало, сверкали молнии и лило, словно в День Эстер. Люди дрожали в страхе за свою жизнь. При этом накануне метеосводки ничего подобного не обещали.

На следующий день метеоролог Эркки Харьяма клялся перед телевизионной камерой, что такой погоды не было ни разу за весь период метеонаблюдений.

— Нам не удалось вовремя получить снимки со спутника…

Сампса Ронкайнен пережидал грозу в своем антикварном магазине на улице Большого Роберта. Небо над столицей беспрестанно вспыхивало от ярких всполохов, по тротуарам струились потоки воды, люди передвигались, перебегая от подъезда к подъезду, обесточенные трамваи безжизненно стояли на рельсах. Издалека доносился истеричный вой сирены «скорой помощи».

Торговец антиквариатом Сампса Ронкайнен проснулся около шести часов в задней комнате своего магазина. После дождя стояла прозрачная, словно промытая погода. Сампса тоже чувствовал себя свежим и отдохнувшим.

Он поднялся, сварил кофе, сделал пару бутербродов с сыром и развернул утреннюю газету. «Китайцы собираются увеличить высоту Великой Китайской стены», «Собрание юмористов в Дортмунде», «Президент участвовал в соревновании „Бег в мешках“ в Ветели», «Мнение матерей-одиночек об опасности гражданского брака».

Почитав газету, Сампса принялся начищать тонкой наждачной бумагой купленную на прошлой неделе прялку. Старая, изготовленная по восточно-карельским традициям в конце XIX столетия, вещица требовала уважительного отношения.

Сампса всегда наслаждался спокойными утренними часами. Он знал, что в магазин к девяти придет госпожа Мойсандер и дальше день будет испорчен.

Он оборудовал магазин в бывшей четырехкомнатной квартире. Эта квартира давно, еще с начала века, находилась в собственности рода Сампсы. И прекрасно подходила под антикварную лавку. На той же улице располагалось еще несколько лавочек по продаже и покупке старых вещей, но магазин Сампсы выгодно выделялся на их фоне. Чистый и ухоженный, выставленная на продажу мебель аккуратно расставлена в зале и гостиной.

Комната для служанки и спальня, в которой Сампса обычно ночевал, когда приезжал в Хельсинки, использовались под склад. Раньше, лет десять назад, в этой комнате жила госпожа Мойсандер. Со временем она купила себе квартиру и уходила ночевать туда, поскольку считала, что невозможно находиться в магазине двадцать четыре часа кряду.

На самом деле госпожа Мойсандер вовсе не была никакой госпожой. Это была просто мать-одиночка, которой так и не удалось выйти замуж. Разумеется, она иногда предпринимала попытки в направлении построения личной жизни, иногда очень даже активные, особенно учитывая то, что у нее на руках имелся внебрачный ребенок. Давно, лет пятнадцать назад, она и в самом деле оказалась в затруднительной ситуации. Узнав о беременности, отец ребенка исчез в неизвестном направлении. Ни для кого не секрет, как тяжело в одиночку воспитывать ребенка в большом городе.

Двенадцать лет назад госпожа Мойсандер появилась на пороге антикварного магазина Сампсы, держа за руку мальчика лет пяти. Она спросила, есть ли у него подержанная кушетка. Таковой не оказалось. Самая дешевая кровать, выполненная в густавианском стиле, находилась у Сампсы в спальне и стоила столько, сколько эта Мойсандер и в глаза никогда не видела.

Сампса пожалел бедную женщину и ее ребенка, который беспрестанно что-то лопотал и кашлял, как чахоточный. Он пообещал найти подходящую вещь и велел зайти через пару дней.

В течение следующих нескольких дней Сампса, будто сумасшедший, искал по всему Хельсинки подходящую кровать, но так и не смог найти. Попадались кровати с пружинными матрасами, бесчисленное количество односпальных диванов, но ни одной кушетки. Тогда он решил заказать ее в мебельном магазине. Когда кушетку доставили в антикварную лавку, Сампса распаковал ее и натер наждачной бумагой, чтобы придать подержанный вид. Он ни за что никому не признался бы, что купил новую вещь, чтобы выполнить обещание, данное незнакомой женщине. И, когда госпожа Мойсандер пришла снова, Сампса предложил свою машину, чтобы отвезти покупку к ней домой.

Выяснилось, что госпожа Мойсандер живет рядом, за углом, на улице Красной Горы. Так что нужды пользоваться машиной, в общем-то, не было. Она сказала, что без проблем сама донесет кушетку домой. Если Сампса любезно позволит мальчику подождать мать у него в магазине…

Однако Сампса непременно хотел помочь. Мальчика усадили на кушетку и, подхватив ее с двух сторон, Сампса и мать-одиночка вместе потащили покупку из антикварного магазина на улицу Красной Горы.

Проходя мимо ресторана «Канну», что в переводе с финского означает «Кувшин», идущая сзади госпожа Мойсандер споткнулась и растянулась на земле. Край кушетки выпал у нее из рук, мальчик свалился сверху на мать. Сампса не удержал свой край, и тут передняя ножка злосчастной кушетки обломилась и ударила лежащую на земле госпожу Мойсандер в подбородок так, что выбила челюсть. Мальчик орал в голос, у женщины из носа потоком лилась кровь, от боли она не могла вымолвить ни слова.

Швейцар ресторана вызвал «скорую», но, когда она прибыла, врачи отказались везти госпожу Мойсандер в больницу, поскольку при травме носа и челюсти больная вполне в состоянии добраться до больницы самостоятельно. Отказ везти ее в больницу привел госпожу Мойсандер в неописуемую ярость. Она принялась кричать на врачей, и от этого челюсть встала на место.

«Скорая» уехала. Сампса прислонил кушетку к стене ресторана и предложил госпоже Мойсандер кружку пива, а мальчишке мороженого.