Завоеватель - Этери Холт

в легких туфельках и сказал, что стоит одеваться теплее, но на следующий день она уже заболела.

Адриан задумчиво молчал. Это было странно, не похоже на обычное поведение Кены, но об этом можно было подумать после.

— Лива, сейчас мне надо, чтобы ты узнал у всех, кто вызывает доверие, есть ли в столице лекарь, который сможет помочь Кене.

Лива удивился такой просьбе, ведь всем известно, что в королевской семье должны служить лучшие.

— Действуй быстро, как только узнаешь имя, и, где тот живет, сразу отправляйся за ним.

— Будет сделано, ваше величество.

Адриан остался сидеть. Он хотел было вернуться к Кене, но не смог заставить себя. Ему было невыносимо видеть ее в таком состоянии. Ему не давал покоя рассказ Ливы, о том, что Кена выходила гулять ночью и то, что она плакала.

Тут ему пришла в голову идея о том, у кого он мог узнать то, что мог не знать Лива.

— Пришлите ко мне одну из личных служанок Кены, — приказал Адриан слуге. Подумав, добавил. — Старшую из них.

Через пять минут перед ним стояла женщина средних лет, в простом платье, но сшитом по фигуре. Волосы ее, чуть тронутые сединой, были собраны в аккуратную прическу.

— Что ты знаешь о прогулках принцессы по ночам? — не теряя времени, спросил Адриан.

Он сидел за столом в пол оборота, не глядя на служанку.

Та после вопроса опустила взгляд. Адриан медленно повернулся к ней и холодно произнес:

— Либо ты отвечаешь на вопрос, либо тебя выгонят из дворца.

Теперь все внимание императора было направлено на служанку. Она побледнела, но в ней чувствовались выдержка и опыт долгих лет работы при дворе.

— Некоторые вопросы, которые касаются личных чувств принцессы, я не считаю вправе обсуждать.

Этот ответ дал понять Адриану, что он не ошибся в выборе служанки. Она знала, почему Кена начала гулять. Только ее слова императору совсем не понравились.

— Стража! — приказал Адриан.

В кабинет тут же вошли двое стражников, готовые выхватить оружие.

— Выставить ее из дворца и больше никогда не впускать, — произнес он приговор.

В этот момент женщина, наконец, вскинула голову и посмотрела на Адриана умоляющим взглядом.

— Вы заставляете предать доверие принцессы, ваше величество.

— Я ей не враг, чтобы ты предавала ее доверие.

Что-то промелькнуло в выражении лица служанки, но она быстро скрыла это.

— Хорошо, — согласилась женщина.

Адриан жестом велел стражникам выйти. Женщина дождалась, пока двери закрылись за ними, и глубоко вздохнула.

— Ее высочество не могла спать после того, как услышала разговор придворных леди. О вас.

Сначала Адриан не смог понять, о чем она говорит, но затем вспомнил.

— Имена этих леди, — ледяным тоном приказал он.

— Леди Исие и леди Розанна.

Одну из них он знал. Знал достаточно близко.

Он сразу догадался о том, какого рода был тот разговор, который услышала Кена, но причины, по которым она лишилась сна остались для него смутными.

— Принцесса Кена говорила что-то по этому поводу? — холодно спросил Адриан.

— Нет, — женщина хотела что-то сказать, но остановила себя.

Адриан не был уверен, что хотел услышать продолжение, но все же спросил, что она хотела сказать.

— Принцесса Кена редко, когда позволяла себе плакать, ваше величество, — только это и произнесла служанка, снова опустив голову, таким образом, давая понять, что больше ничего не скажет.

Больше Адриану и не надо было.

После того, как он отпустил служанку, хмурым взглядом обвел свой кабинет, вспоминая последнюю ночь перед отъездом два месяца назад. Чем больше он думал, тем мрачнее становился его взгляд. И появлялась ярость. Где-то глубоко. Там, куда он пока не хотел заглядывать.

Из тревожных и неприятных мыслей его вывел Лива, когда вошел в кабинет с поклоном.

— Ваше величество, я нашел лекаря.

— Пусть войдет.

Лива выглянул и пригласил кого-то.

В дверях показался высокий мужчина, старше Адриана, но с прямой осанкой и расправленными плечами. Он вошел в кабинет императора так, словно входил из своего личного решения быть здесь, а не по приказу.

Адриан был раздражен усталостью, тревогой за Кену и яростью на самого себя, но счел нужным придержать все это в себе.

— Вы уже знаете, по какой причине были приглашены во дворец? — вставая из-за стола и медленно обходя его, с холодной вежливостью поинтересовался Адриан.

— Ваш лекарь не смог вылечить воспаление легких у кого-то, так мне сказали, — после некоторой заминки, решил добавить, — ваше величество.

— Вам все правильно разъяснили, — Адриан встал напротив лекаря и посмотрел прямо на него. — Вы способны вылечить тяжелобольного?

— Я не знаю, на что я способен, пока не увижу пациента, ваше величество.

Смелость, граничащая с наглостью. Адриан надеялся только, что у этого заносчивого лекаря были основания для такого самомнения.

— Тогда вам стоит узнать, что ваш пациент — принцесса Кена. Для вас же будет лучше, если вы все- таки будете способны ее вылечить, — не видя причин скрывать от лекаря всю картину обстоятельств, сказал Адриан с некоторой горечью.

По дороге в покои принцессы, он вкратце рассказал о ее состоянии и том, как долго она была больна.

Как только они вошли внутрь, дворцовый лекарь тут же оценил новоявленного: прямой взгляд, устремленный на больную, небольшая сумка и целеустремленная походка.

— Ваше величество, вмешательство со стороны может привести...

— Вон, — Адриан не дал договорить.

Городской лекарь даже бровью не повел, не обращая никакого внимания на творившееся вне пределов его интереса. Все его внимание было уже отдано Кене, которую он ощупал, осмотрел глаза, рот, достал из сумки слуховой аппарат и, развязав верхние тесемки ночной туники, прислонил прибор к груди девочки. Слушал он недолго.

— Ваш охранник предупредил меня, что мне придется иметь дело с тяжелой формой воспаления легких, поэтому все лекарства, что были у меня, я взял с собой, — он говорил все это, параллельно снимая с себя сюртук и закатывая рукава на белоснежной рубашке. — Мне нужен будет один ингредиент, который непросто найти, но без него шансов у принцессы немного, — это лекарь произнес уже, прямо глядя на Адриана.

— Говорите, что надо, — стараясь не показать своих эмоций, ответил Адриан.

Лекарь продиктовал ингредиент, а также список того, что ему пригодится.

— И еще, пусть за дверью дежурят служанки, если мне что-то понадобится. Все остальные пусть покинут комнату, — склонившись над девочкой, безапелляционно произнес лекарь.

Адриан сделал все распоряжения и вернулся в спальню Кены.

Лекарь поднял недовольный взгляд, собираясь высказать свое недовольство.

— Я останусь, и надеюсь, что у вас хватит ума не оспаривать это решение с императором, — не желая продолжать этот спор, четко сказал Адриан, и сел в кресло, стоявшее в отдалении от кровати.

Лекарь с явным неудовольствием вернулся к своим приготовлениям, но все же ответил:

— Когда жизнь на пороге смерти, даже император становится простым смертным, — сказал он, констатируя факт, без упрека или же того недовольства, что испытывал. Все же он не был глуп.

— Вот именно, я сейчас больше простой смертный, чем император, — произнес, ни к кому конкретно не обращаясь, Адриан.

Он откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. Все, что от него требовалось, он уже сделал. Более он не мог повлиять на это событие. Но именно это и выводило его из себя. А также, глубоко внутри, откуда не могла вырваться ни одна эмоция, чувство вины, неясной тенью просачивающаяся на поверхность в виде раздражения на самого себя, что выражалось в выпадах на других.

— Из-за наследницы чужого вам престола? — продолжая работать, спросил лекарь. — Молва о том, что вы наставляете наследницу, ходит уже давно, но в народе этому особо не верят, считая принцессу скорее заложницей. Однако, о заложницах так не пекутся.

Лекарь говорил, словно сам собой, но Адриан снова открыл глаза, внимательно вгляделся в этого человека.

— Как вас зовут? — спросил он.

— Клифорд.

Он как раз открыл Кене рот, чтобы влить туда какой-то сироп, судя по вязким каплям, что лились с ложки в приоткрытый рот.

— Клифорд, народная молва редко бывает информирована правдивыми сведениями о состоянии правления, где бы то ни было. Иногда это хорошо, иногда не очень. Но верить всему, что говорят в народе — глупо, а вы мне показались не глупым человеком.

— Политика и монархия меня мало интересуют. Я больше пекусь о своих пациентах. И я рад, что моя пациентка