Верни моего сына - Тата Златова

— Дорогая, как же ты не вовремя! — прошептала сестрица и положила на Лерино плечо холеную руку. Если до этого момента еще где-то и брезжила надежда все решить по-человечески, то сейчас она растаяла на глазах. Это уже была не сестра, не та, которая вместе с ней делила утробу матери, а совершенно посторонняя женщина, хищница, готовая разорвать в любой момент.

— Давайте не будем выяснять отношения на улице, — продолжила как ни в чем не бывало и шагнула к двери. — Здесь так зябко! Любимый, отнеси эти пакеты в мою комнату, а эти оставь в коридоре.

Специально, словно желая причинить ей боль, Лия сделала акцент на словах «любимый» и «в мою комнату». Ясно дала понять, кто теперь здесь хозяйничает.

Илья послушно прошел вперед, за ним — свекровь, Лера засеменила следом. На лестнице споткнулась и чуть не упала. Вцепилась в перила и зажмурилась, пытаясь справиться с внезапным головокружением. Слишком слабая она для этой схватки. Слишком много боли. Не только в душе, но и во всем теле. Сил нет.

Подняла голову и посмотрела на Амелию. Та цвела и пахла, как майская роза, и продолжала раздавать распоряжения. Завидев домработницу, сказала:

— Завари нам чаю.

Затем опустилась в кресло у окна и пригладила волосы. Движения ее были спокойные, размеренные, в противовес состоянию Леры. Она застыла в углу, держась рукой за стенку, хватая ртом воздух, потому что сердце вдруг болезненно сжалось и замедлило стук. Все вокруг тоже будто замедлилось.

— Кира Андреевна, я не хотела вам говорить… — начала Амелия, прикусив губу. — Вернее, никому не хотела признаваться… Вы садитесь, садитесь.

Свекровь молча села рядом и устало откинулась на спинку кресла.

— Эта девушка — моя сестра. Сестра-близнец. Ее зовут Лия.

Лера вздрогнула и ошеломленно уставилась на нее. Так вот что она задумала! Решила и дальше прикрываться ее именем, а взамен отдать свое? Так и хотелось отхлестать ее по щекам, но конечности налились свинцом, а ноги словно приросли к полу. Кажется, такое состояние называется оцепенением.

— Сестра-близнец? — мать Ильи окинула Леру недоверчивым и каким-то испуганным взглядом. — Почему ты молчала?

— Понимаете, она пропала много лет назад… — продолжала врать Лия. Хотя выдумывать ей особо и не пришлось, да и враньем эту историю сложно назвать. Сестра-близнец действительно считалась без вести пропавшей. Но это была не Лера. — Я думала, она уже умерла, потеряла всякую надежду… Господи, сестренка, я так рада, что ты вернулась! — Интриганка вскочила и заключила ее в свои объятия. Да так крепко, что кости чуть не хрустнули. Будь ее воля, так бы и задушила. — Как ты меня нашла?

Оцепенение схлынуло. Собрав остатки сил, оттолкнула ее и сказала:

— Это ты пропала много лет назад! Ты — Лия, а не я. И не рассказывай сказки моей свекрови! Конечно, внешне нас с тобой трудно отличить, но, думаю, она разберется. По-моему, без всяких справок видно, кто из нас двоих только-только родил. Ты не сможешь врать бесконечно, обязательно на чем-то попадешься. Не забывай, что есть вещи, которые знаем только я и она. Например, что случилось прошлой осенью на дне рождении Ильи и почему она потом больше месяца с ним не разговаривала. Ну что ты застыла? Ты ничего не знаешь, что было до того, как заняла мое место. Так что скоро все раскроется — и тебя вышвырнут вон!

— Так кто из вас врет? — Свекровь поднялась и встала между ними. Лера успела заметить, как в глазах Амелии вспыхнула злость. Наверное, думала, что и в этот раз ей все легко достанется. Как бы ни так! Если бы одного только мужа отобрала, возможно, еще смогла бы как-то с этим смириться, пережить. Но ребенка, своего родного и любимого сыночка, она отдавать не собирается. Костьми ляжет, но свое защитит!

— Кира Андреевна, пожалуйста, не сердитесь на мою сестру, — залепетала Лия, опустив взгляд. — Она с детства такая: во всем хочет быть похожей на меня. Когда мы были маленькими, часто менялись местами и разыгрывали знакомых. У Амелии уже вошло в привычку называться моим именем. Поймите, она столько лет пропадала неизвестно где и с кем, вдали от родных, давайте не будем заострять внимание на ее словах. К тому же днях мы с ней виделись, я без задней мысли рассказала о своей семье, поделилась переживаниями… Теперь она пытается использовать мою же открытость против меня. Не может смириться, что все сложилось так хорошо, что я счастлива… Пожалуйста, не слушайте ее.

Лера смотрела на нее и не верила своим глазам. Еще минуту назад самоуверенная и надменная сестра неустанно сыпала распоряжениями, а сейчас тихонько всхлипывала и чуть не слезами обливалась. Но не это шокировало. Лера уже привыкла к подобным спектаклям, Лия часто устраивала их перед родителями или друзьями. Хотела таким образом добиться желаемого. И, надо признать, у нее получалось. Ей верили безоговорочно, давали все, о чем просила, поддаваясь ее природному магнетизму. А сам факт того, что сестра задумает занять ее место, вернее, не занять, а присвоить все, что есть, так хладнокровно и подло, — вот что заставило кровь заледенеть от ужаса.

— Даже не знаю, что и думать… — растерянно пробормотала свекровь, на ее лице читалось сомнение.

— Да вас просто пытаются обвести вокруг пальца! — Лера не теряла надежды достучаться до женщины, которую еще совсем недавно называла мамой. — Лешенька — мой ребенок, я его родила! Очнулась — а его забрали. Я не понимаю, зачем тебе это нужно?! — последняя фраза относилась уже к сестре.

— Ты переигрываешь, Лия, — строго отозвалась Амелия. — Всему есть придел. Выпей чаю, приди в себя, поговорим, когда ты успокоишься.

И, подхватив Леру под локоть, буквально заставила ее опуститься в кресло, в котором еще совсем недавно сидела сама. Затем поставила перед ней чашку с дымящимся чаем и пододвинула блюдце с десертом.

— Ты что, издеваешься?! — поднялась так резко, что чуть не опрокинула на пол посуду. — Зачем ты так поступила? Зачем тебе мой ребенок?!

— Это мой ребенок, — спокойно и холодно перебила сестра.

— Нет! Я его родила, я! — закричала так громко, что чуть не оглохла. Крепко зажмурилась, чтобы не видеть это жестокое лицо, эти лживые глаза, больше напоминающие стылый лед, этот взгляд, в котором полыхают искры злорадного торжества.

— Уходи, Лия, — безжалостно бросила Амелия.

— Это ты уходи! Ты здесь чужая, хватит притворяться!

В этот момент из соседней спальни послышался детский плач, и сердце застонало, закровоточило.

— Заканчивайте этот балаган! — раздался голос Ильи. — Лера, иди, помоги мне!

Она бросилась было к малышу, но охранники, появившиеся так не вовремя, грубо оттащили к выходу. Вместо нее в спальню к сыну гордо прошествовала Амелия.

— Лешенька, сыночек мой, ты чего плачешь? — послышался ее медовый голосок.

И эти слова — «сыночек мой» — звучали как приговор. Страшно и необратимо. Ее, Амелии, сыночек, и ничей больше. Именно в эту секунду Лера наконец четко и ясно осознала: у нее больше нет ни мужа, ни сестры. Поняла, что никакие уговоры, никакие слезы и мольбы на них не подействуют. Этих черствых и бездушных монстров нужно бить их же оружием. Бить безжалостно и хладнокровно. И она больше не собиралась терять ни минуты!