Безжалостные короли - Лаура Ли

он передаст это в полицию.

— Зачем тебе все это?

Клянусь, я чувствую его пристальный взгляд.

— Ты серьезно? Как ты думаешь, нахрена мне все это?

— Я устала, Кингстон. Сейчас я собираюсь отдохнуть. Тебе стоит пойти домой и сделать то же самое.

— Я никуда не уйду, пока ты здесь, — я так и представляю, как он в отчаянии проводит рукой по волосам. — Ты не хочешь пускать меня в свою палату — хорошо. Я думаю, это нелепо, учитывая, что я один из немногих людей, которым ты можешь доверять, но неважно. Я не собираюсь давить на тебя, пока ты лежишь на больничной койке. Но знай, Жас: как только ты выберешься отсюда, я стану твоей чертовой тенью, так что тебе лучше привыкнуть к этой мысли прямо сейчас. Я никому не позволю снова причинить тебе боль.

— Преследование в Калифорнии запрещено законом, — мой аргумент слаб, но это все, что у меня есть.

Его насмешка слышна через телефонную линию.

— Да? Ну, тогда хорошо, что я знаю несколько отличных адвокатов.

— Ты невозможен.

— Настойчив, — поправляет он. — Именно поэтому я всегда получаю то, что хочу.

Я знаю, что, скорее всего, пожалею, что спросила об этом, но все равно это делаю.

— И чего же ты хочешь?

— Тебя. И мести.

Да, определенно не стоило спрашивать.

4. Жас

После целых семи дней, проведенных в больнице, я наконец-то могу вернуться домой. Кингстон сдержал свое обещание стоять все это время на страже. Однако, насколько мне известно, мой донор спермы так и не появился и не предпринял ни одной попытки связаться со мной. Я задавалась вопросом, знает ли он вообще, где я нахожусь, пока управляющая домом, мисс Уильямс, не позвонила в больницу, передав сообщение, что мой водитель, Фрэнк, отвезет меня домой, когда я буду готова.

Я не могу перестать думать о том, как бы по-другому моя мама справилась с ситуацией, если бы была жива. Она бы порхала вокруг меня, следя за тем, чтобы мне было комфортно. Или пекла бы угощения для персонала больницы, чтобы выразить свою признательность за всю их тяжелую работу. Белль была бы рядом с ней, раскрашивала или читала, или свернувшись калачиком, смотрела со мной мультфильмы в постели. У меня было несколько мрачных моментов, когда я лежала в этой кровати, и все мои мысли о том, что могло бы быть, практически душили меня.

— Вы готовы идти домой? — санитар улыбается, совершенно не понимая, что оставаться здесь на самом деле лучше, чем в особняке моего отца.

Я осторожно опускаюсь в кресло-каталку, которое он предлагает.

— Готова настолько, насколько это возможно

Еще до того, как мы проехали комнату ожидания, я почувствовала близость Кингстона. Этот человек всегда умеет проникать в мои чувства. Пряный аромат его одеколона, запах мыла, которым он пользуется, тембр его голоса. Но самое заметное — это то, как мое тело напрягается, когда он рядом. Меня необъяснимо тянет к нему, несмотря на яростные протесты моей головы. Даже сейчас, в моем ослабленном состоянии, мой мозг воюет с моим телом. Часть меня с нетерпением ждет, когда я впервые увижу его, в то время как другая часть говорит мне бежать далеко-далеко отсюда.

Кингстон вскакивает со стула, когда видит нас.

— Подождите!

Санитар перестает толкать мое кресло.

— Вы его знаете?

Я вздыхаю.

— Да.

Кингстон выглядит лучше с тех пор, как я видела его в последний раз — по крайней мере, его одежда чистая, но он все еще выглядит измученным. Однако это не умаляет моего непреодолимого влечения к нему. Как кто-то может провести неделю в тесной комнате ожидания и при этом оставаться таким потрясающе красивым — уму непостижимо.

— Я возьму свою машину и встречу вас у входа, — Кингстон поворачивается к Эйнсли, которая только что присоединилась к нам. — Ты останешься с Жас.

— Кингстон, нет, — я хватаю его за руку, прежде чем он успевает уйти, но быстро отдергиваю руку, когда чувствую, как между нами вспыхивает искра.

— Что значит «нет»? — его брови сходятся.

Эйнсли одаривает меня мягкой улыбкой.

— Привет, Жас

— Привет. Еще раз спасибо, что принесла мою сумку.

Она кивает.

— Конечно.

Я не выдержала и написала Эйнсли несколько раз за последние несколько дней, решив, что она — самый безопасный выбор. Наши разговоры касались нейтральных тем, но общение с ней помогало сдерживать мое одиночество.

Я снова повернулась к Кингстону.

— Фрэнк ждет меня у входа. Меня подвезут.

Выражение лица Кингстона за полсекунды меняется с озабоченного на взбешенное.

— К черту. Ты не вернешься в этот дом.

Властная задница.

Я свирепо смотрю на него.

— А куда еще мне прикажешь идти? Это единственный дом, который у меня есть.

— Мой дом, — в его тоне звучит возмущение, как будто спрашивать его об этом нелепо.

Ладно, я признаю, что особняк Каллахана — не мой приоритет, но это мой единственный вариант, потому что я точно не останусь с Кингстоном. Когда я жила в Уоттсе, я так много времени проводила, присматривая за сестрой, пока наша мама была на работе, что я ни с кем не общалась вне школы. Мои друзья были больше похожи на школьных знакомых. Единственным исключением был мой бывший, Шон, и я не собираюсь спрашивать его, могу ли я переночевать у него.

Кроме того, мисс Уильямс сказала мне, что Чарльз и Мэдлин будут в Мексике еще две недели, так что то, что мне не придется иметь с ними дело, уже облегчение. Даже если бы у меня были деньги на мотель — а у меня их нет, — мне не нравится мысль о том, что я буду совершенно одна. В особняке всегда есть персонал, который поможет мне в случае необходимости. Такие простые вещи, как ходьба или одевание, по-прежнему даются мне с трудом. У меня есть швы по всей ширине лобковой кости, а также в небольшом месте на боку, и каждый раз, когда я двигаюсь, они растягиваются, что причиняет адскую боль.

Не говоря уже о том, что половина моего тела была изуродована. Мои синяки уже не такие темные, и глаз больше не опухший, но каждое место, куда меня ударили, или пнули ногой, или бросили на землю, болит. Не буду врать: мой супер-люксовый матрас с подушками в доме донора спермы кажется раем после недели, проведенной на неудобной больничной койке.

Я усмехаюсь.

— Спасибо, но нет.

— Почему, черт возьми, нет? — он практически кричит, совершенно не заботясь о тех, кто сейчас наблюдает за разворачивающейся драмой.

Эйнсли дергает его за руку.

— Кингстон,