Переступить черту - Майкл Коннелли

Микки Холлер обратился к нему в пятницу с просьбой о помощи, так как верил, что его клиент невиновен. Но это еще надо было доказать. И Холлер упускал из виду оборотную сторону проблемы: если Фостер действительно не совершал убийства, значит это сделал кто-то другой. Человек, искать которого никому и в голову не приходило, достаточно хитрый, чтобы сфабриковать ложные улики. Босх сознавал это, и вопреки тому, что он говорил Холлеру в ресторане, эта мысль тревожила его в течение всего уик-энда, хотя он и гнал ее от себя.

Взяв мобильный телефон, он ткнул пальцем в один из важных номеров быстрого набора.

После пяти гудков послышался нетерпеливый голос Вирджинии Скиннер:

– Гарри, я в жуткой запарке. Что у тебя?

– И где это ты паришься в воскресный вечер?

– Вызвали.

– А что случилось?

– Вчера вечером в Вудленд-Хиллз машина сбила пешехода и скрылась. В ней ехал Сэнди Милтон.

Милтон был членом городского муниципалитета, убежденным консерватором. Скиннер работала репортером политических новостей в «Таймс». Было ясно, почему ее вызвали, но Босх не понимал, почему она не позвонила ему в связи с этим. Он мог бы посоветовать ей, к кому из сотрудников управления полиции следует обратиться за подробной информацией. Это лишний раз показало Босху, что происходило (а точнее, чего не происходило) в их отношениях за последние месяц-полтора.

– Мне надо бежать, Гарри.

– Да, конечно. Прости, что отвлекаю. Позвоню позже.

– Лучше я сама тебе позвоню.

– Хорошо. Наш сегодняшний ужин не отменяется?

– Нет-нет. Но сейчас мне надо идти.

Вирджиния отключилась. Босх вернулся в дом и открыл холодильник, чтобы взять пива и проверить, что там есть. Он убедился, что там нет ничего, что могло бы соблазнить Вирджинию подняться к нему на холм. К тому же часов в восемь должна была вернуться с курсов по изучению полицейской работы дочь Босха Мэдди, что создало бы определенные неудобства. Мэдди познакомилась с его пассией не так давно, и они знали друг друга еще недостаточно хорошо.

Босх решил, что предложит Вирджинии сходить в какой-нибудь ресторан.

Не успел он открыть бутылку и поставить диск Рона Картера[6], записанный в токийском музыкальном центре Блу-Ноут, как телефон зазвонил.

– Быстро ты, однако, – удивился Босх.

– Только что сдала колонку о том, как это ЧП может отразиться на политической карьере Милтона. Минут через десять-пятнадцать мне позвонит Ричи Бедветтер с редакторскими замечаниями. Мы уложимся?

На самом деле редактора звали Ричард Ледбеттер. Вирджиния переименовала его в Бедветтера[7], потому что он был юн и неопытен – на двадцать с лишним лет моложе, – но упрямо пытался учить ее собирать материал, писать статьи и вести еженедельную колонку политических новостей, которая виделась ему как блог. Отношения между ними накалялись, и Босх боялся, что в случае непримиримого конфликта Вирджиния окажется уязвимой стороной, так как благодаря своему опыту она была более высокооплачиваемым сотрудником и, с точки зрения руководства, более подходящей кандидатурой для увольнения.

– Куда ты хочешь меня сводить? Куда-нибудь в центре города?

– Или недалеко от твоего дома. Ты позвонила, тебе и решать. Только не индийская кухня.

– Разумеется. Надо подумать. Набери меня, когда доедешь до Эхо-парка, – может быть, к тому времени я что-нибудь соображу.

– Хорошо. Но у меня просьба. Не могла бы ты припомнить кое-какие детали одного дела?

– Какого?

– Был арестован парень по обвинению в убийстве. Кажется, этим занимается УПЛА. Его зовут Да’Куан Фостер. Я хотел бы знать…

– Ага, точно, Да’Куан Фостер. Он убил Лекси Паркс.

– Да.

– Это громкое дело, Гарри.

– Насколько громкое?

– Настолько, что мне нет необходимости рассказывать о нем. Просто выйди в Интернете на сайт газеты и запроси имя Лекси Паркс. Там полно материала об этом убийстве, о том, кем она была и почему Фостера арестовали только месяц спустя. Кстати, делом занимается не УПЛА, а управление шерифа – это произошло в Западном Голливуде. Слушай, мне пора. Ричи подает сигнал.

– Хорошо. Я…

Вирджиния его уже не слышала. Положив телефон в карман, Босх вернулся в гостиную. Взяв расстеленную на столе газету за углы, он стряхнул будущий карбюратор в сторону, достал с полки ноутбук и включил его. Пока компьютер просыпался к жизни, Босх, покосившись на карбюратор, подумал, что был не прав, полагая, что сборка мотоцикла может вытеснить все остальное.

Тем временем Рон Картер в сопровождении двух гитар стал играть мелодию Милта Джексона «Bag’s Groove»[8]. Босх подумал, что он тоже выбился из привычной колеи и оттого ему не по себе.

Сев за компьютер, Босх вышел на сайт «Таймс» и набрал имя Лекси Паркс. Обнаружились триста тридцать три эпизода из ее жизни за последние шесть лет. Ограничившись последним годом, Босх сократил их число до двадцати шести. Первая статья от десятого февраля две тысячи пятнадцатого года была озаглавлена так: «Всеобщая любимица, помощник сити-менеджера Западного Голливуда найдена убитой в своей постели».

Просмотрев веб-страницы, Босх наткнулся на заголовок репортажа от девятнадцатого марта того же года: «По делу об убийстве Лекси Паркс арестован один из гангстерских авторитетов».

Он вернулся к первой заметке, решив, что сначала надо прочитать сообщение об убийстве, а если успеет, то и об аресте.

В первой публикации говорилось не столько о преступлении, сколько о самой Лекси Паркс, потому что в управлении шерифа очень неохотно делились информацией с журналистами. Собственно говоря, все можно было свести к одной фразе: Паркс была избита до смерти в своей постели, где ее и обнаружил вернувшийся с ночного дежурства муж, помощник шерифа в Малибу.

Прочитав, что муж Лекси Паркс занимал крупный пост в полиции, Босх громко выругался. Это существенно усугубило бы трудное положение Босха, если бы он взялся сотрудничать с адвокатом, ведь полицейские восприняли бы его действия как оскорбление. Хитрец Холлер утаил столь важную деталь, приглашая его поработать вместе.

Тем не менее Босх продолжал просматривать материалы и узнал, что Лекси Паркс входила в четверку ассистентов сити-менеджера Западного Голливуда и руководила отделами общественной безопасности, защиты потребителей и связи со средствами массовой информации. «Всеобщей любимицей», как ее назвали в заголовке статьи, Паркс стала благодаря тому, что при решении социальных вопросов и в прессе она выступала от лица горожан. К моменту убийства ей исполнилось тридцать восемь лет, из которых двенадцать она проработала на благо города, начав карьеру инспектором жилых помещений и постепенно поднимаясь по служебной лестнице. С будущим мужем, помощником шерифа Винсентом Гарриком, Паркс познакомилась во время работы. Западный Голливуд заключил договор с управлением шерифа о принятии правоприменительных мер, и Гаррика командировали для выполнения этих обязанностей в полицейский участок на бульваре Сан-Висенте в Западном Голливуде. После женитьбы Гаррик решил покинуть этот участок, чтобы избежать возможного конфликта интересов между ним, как представителем шерифа, и его женой при совместной работе над муниципальными задачами. Послужив какое-то время в южном округе на Линвуд-стейшн, он перевелся в Малибу.