Путь к звездам. Когда гороскопы сбываются - Александр Зараев

Были в 1970-е годы еще более интересные ребята, которые хорошо зарабатывали на дефиците. У них были целые библиотеки: микрофильмы, которые они из спецхрана Ленинки делали. Библию, например, только так можно было купить, только через подпольных книжников.

Знал я одного интересного парня, я так понимаю, что он сотрудничал с КГБ. У него была большая записная книжка, куда все эзотерики, которые у него книжки покупали, были занесены. Если чего-то не находилось, он спрашивал и записывал телефон. Или обещал держать в курсе новинок: «Давай я тебе перезвоню, когда тебе что надо?» Но поскольку я уже понимал (меня предупредили), то приезжал, что мне надо покупал и быстро уезжал. Я говорил, что у меня нет телефона, но он настойчиво все время спрашивал: «Вот если что появится, давай, скажи: где ты живешь? Я тебе пришлю». Он постоянно обо всех информацию собирал. Его, видно, самого когда-то прижали, все-таки эта литература-то идеологически вредной считалась: «Либо ты садишься на несколько лет, либо ты сотрудничаешь и делаешь то, что тебе скажут». Вот он и «стучал».

Поэтому ходить приходилось, как по минному полю: одно дело, ты знаешь, что человек чистый и просто зарабатывает деньги, делая эти копии. Либо этот, который тебя засветит, и ты потом проблем не оберешься. Поэтому у нас была такая, я бы сказал, подпольная, эксклюзивная, отчасти аристократическая, элитная группа: все друг друга примерно знали, кто на каком уровне находится. Через книжки мы тоже общались. У кого какая книжка есть — тот уже и мог входить в определенный круг.

Например, у меня были возможности доставать ГОМа — первый том, потом и второй, «Энциклопедии оккультизма», как я выше писал. Мало у кого он был, и если я приходил и говорил: «У меня есть это и это», — двери открывались. Мне говорили: «А у нас есть это и это», — и начинался такой вот обмен, мне тоже давали что-то редкое. Это была закрытая тусовка «только для своих», для посвященных.

Раджниша Ошо[21], например, тогда только начали переводить, это тоже конец 1970-х — начало 1980-х. Он был запрещен, так же как Кришнамурти[22]. За Кришнамурти, за его «Единственную революцию», можно было получить срок, порядка года три. Вот именно почему-то за эту книгу. Наверное, потому что он там доказывал, что ни одна революция, начиная с какой-нибудь буржуазной английской и заканчивая советской, ни к чему не привела. Он говорил, что единственная революция — это внутри тебя.

Тогда в Союзе про экстрасенсов еще мало кто знал. Фитотерапия была запрещена, хотя целебные травяные сборы знали все еще от бабушек и прабабушек. Иглотерапия тоже под запретом. Я брал книжки по иглотерапии только из спецхрана. Потому что в свободном доступе не было ничего. Кибернетика тогда еще считалась «гулящей девкой», лженаукой. В 1960-х только-только признали наукой генетику, на которой строится вся современная медицина.

А я, читая о древнейших знаниях, понимал, что это они — реальны. И астрология, и Таро — науки, когда-то очень развитые и точные. Понятно, что биоритмы, которые ученые установили, начали измерять и исследовать, постепенно подводят сознание к пониманию гармонии мира. Но те вещи, которые связаны с арканами Таро и прочим, — это какая-то еще более высокая тема, совершенно другая информация. Меня это очень заинтересовало. И сегодня интерес не угас, хотя узнал я с тех пор очень много.

Тайные книги, хоть и приходили ко мне разными путями, но все равно были малопрактичны: они давали информацию, но не учили действию. А вот некоторые учителя, такие как Володя Бородюк[23], были практиками. Бородюк, например, обучал и ставшую потом знаменитой Людмилу Ткаченко-Резник[24], и Павла Глобу в 1970-х годах. Помню, однажды Володя мне пожаловался:

— Ты же с Павлом общаешься? Он у меня книг набрал — ты ему скажи, пусть вернет.

А что поделать? Павел Глоба — Рак.

Бородюк сам был Рыба по гороскопу, я еще над ними шутил: «Танцевала Рыба с Раком». Я и отвечаю:

— Сами разберетесь.

У Раков есть такая интересная особенность, если он свою книжку тебе отдал (а он дает только то, что ему не надо), он про нее может забыть. Но если он у тебя взял то, что ему надо, — ты у него назад никогда это не получишь. Бородюк посетовал:

— Ну как же так? Он самые редкие у меня книги взял, эфемериды…

Книги люди получали разными путями. Как же было сложно тогда хорошие эфемериды найти! Это таблицы положений планет в знаках зодиака, по которым можно рассчитывать гороскопы. Человек, у которого есть эфемериды, может строить гороскопы сам. Среди астрологов это была самая дефицитная вещь. Самыми лучшими и точными считались эфемериды английские. Это сейчас у нас есть компьютерные программы, которые, конечно, многое упрощают. А тогда для построения натальной карты мне нужен был целый чемодан справочников и таблиц!

В СВОИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ я в первую очередь хотел понять внутреннюю природу человеческого бытия.

Не просто его внешнюю форму, не только то, что уколи твое тело в какую-то точку, и у тебя пройдет головная боль, — это тогда тоже считалось фантазией, искажением реальности — медицина была совсем другая. Вот древние египтяне обладали очень прогрессивной медициной, которая позволяла, например, делать операции на головном мозге. Допустим, случилась травма во время строительства храмов: видно, что у человека был раздроблен череп, но он прооперирован. По-видимому, часть мозга убрали, но после этого он еще долго жил. Стоят пластины, залечены переломы. Делали даже операции на глазах. В Ком-Омбо[25] есть изображения этих инструментов и того, как они их использовали. В Египте была какая-то другая медицина, другие методы лечения, другие взгляды на человека и его болезни. Все эти факты, конечно, меня привлекали, если вдобавок вспомнить мой интерес к Египту. И параллельно, конечно, мне хотелось развивать свои способности. «Суха теория, мой друг, а древо жизни зеленеет», — это отметил еще Гете в поэме Фауст. Мне хотелось не только понять, но и почувствовать.

Пифагор учил своих лицеистов слушать музыку небесных сфер. Как звучит, например, восходящая Луна? Или Сатурн: какой он издает звук? И он раскрывал у них эти способности восприятия через третьи глаз и ухо. Для того чтобы открыть способность воспринимать столь тонкие вибрации, Пифагор давал определенные дыхательные, медитативные практики. Но при этом проверял, насколько успешно идет у человека обучение. Он изобрел специальный инструмент, который назывался монохорд. Инструмент представлял собой длинную струну, на которой с помощью определенного рычажка можно было подобрать вибрацию нужной частоты. Когда восходит, например, Луна, у нее очень высокий вибрирующий звук. Если ученик показывал, что он слышит именно этот звук (сам-то Пифагор наверняка все это слышал), то он говорил: «Да, правильно», если нужно, то корректировал ученика. А Сатурн — давай низкий тон. Я прилежно развивал свои способности, хотя таких инструментов, как у Пифагора, мне увидеть не довелось.