Судьба начертанная кровью - Даниэлль Л. Дженсен

― это то, что страх душил меня, лишая меня голоса.

― А я нет? ― Бьорн поднял свой пылающий топор, и ярлу хватило ума сделать шаг назад. ― Я делал все, о чем ты когда-либо просил меня.

― Тогда в чем проблема? ― Снорри наклонил голову. ― Ты сделаешь это, или отдашь свою кольчугу и отправишься в изгнание, больше не будучи моим сыном ни по имени, ни по духу. И если ты думаешь, что твоя жертва спасет эту женщину, знай, что это не так. Я просто попрошу кого-нибудь другого сражаться вместо тебя.

Мускулы на челюсти Бьорна резко обозначились, а зеленые глаза сузились от ярости, но он лишь молча кивнул. ― Хорошо.

― Фрейя! — закричал мой брат. ― Беги!

Я не могла сдвинуться с места, замерев там, где стояла. Не могла придумать, что можно сделать, чтобы вытащить нас с Гейром из этой ситуации, сохранив наши жизни. Единственный путь, который я видела, ― это сражаться.

И победить.

― А что, если я убью его?

Я почти ожидала, что Снорри рассмеется, но он лишь пожал плечом.

― Если ты убьешь Бьорна, Фрейя, я сниму с его трупа знак воина и надену тебе. Ты сможешь занять его место на моем драккаре, когда мы отправимся в летние набеги, и получить его долю в добыче, которая к этому прилагается.

Я подняла подбородок, ненавидя, что какая-то часть меня соблазнилась такой наградой.

― И развод с Враги.

Это вызвало усмешку у Снорри, и он взглянул на Враги.

― Ты согласен на конец этого брака?

Мой муж усмехнулся.

― Буду счастлив.

Шансы победить такого прославленного воина, как Бьорн, были невелики. Тем более что он был одарен Тиром. Но поединки непредсказуемы, а я была не лишена мастерства.

― Хорошо.

Снорри кивнул, затем посмотрел на прекрасную женщину, наблюдавшую за происходящим со своего коня.

― Ты сложишь песню об этом, Стейнунн. Ту или иную.

― Как пожелаете, господин, ― ответила женщина, и в ее глазах появилось любопытство, когда она встретилась с моим взглядом. Что бы здесь ни происходило, она явно знала не больше моего.

Пошевелив плечами, чтобы снять напряжение, я обратилась к одному из все еще сидящих на коне воинов:

― Могу ли я воспользоваться твоим щитом?

Он пожал плечами, затем потянулся, чтобы отцепить его от седла.

― Это тебя не спасет, ― сказал он. ― Но каждый, кто готов сражаться с Бьорном, заслужил свое место в Вальхалле.

Его слова придали мне сил, когда я взяла щит, ухватившись за рукоять за толстым стальным листом, но я растеряла всю свою уверенность, кружа вокруг Бьорна. От жара его топора у меня на лбу выступил пот, но его, казалось, это не трогало. Наверняка не трогало, раз он держал огонь голой рукой.

― Прости за это, Фрейя, ― сказал он. ― Пусть сам Один приветствует тебя полным кубком.

― Так и будет. ― Я сладко улыбнулась. ― Потому что ты предупредишь его, чтобы он был готов к моему приходу. И это произойдет раньше, чем ты думаешь.

Ухмылка расплылась по его лицу, и на мгновение я снова увидела мужчину, который флиртовал со мной на берегу. Если бы мне каким-то образом удалось убить его, я бы не испытала удовольствия, но это не значит, что я бы колебалась, прежде чем нанести смертельный удар. Бьорн оглянулся через плечо на Враги.

― Ты дурак…

Я нанесла удар.

Мой меч скользнул к его животу, но какое-то шестое чувство, должно быть, предупредило его, потому что в последний момент Бьорн увернулся, и кончик моего клинка зацепил лишь ткань его рубашки. Он двинулся по кругу, глядя на меня.

― Я думал, все будет не так.

― Судьбу мало волнует твое мнение о том, как все должно быть. ― Кровь забурлила в моих жилах, глаза метнулись к пылающему топору, хотя я знала, что смотреть на него не нужно. Я знала, что следить нужно за глазами и телом, а не оружием. ― Все, что есть, и все, что будет, уже соткано Норнами6.

Я снова нанесла удар, и наши мечи столкнулись, а его сила заставила меня отшатнуться.

― Если ты собираешься проповедовать, лучше делать это правильно. ― Он отразил еще один взмах моего меча, но не стал атаковать. ― Я сам определяю свою судьбу.

Потому что в его жилах текла кровь бога. Я знала это. И хорошо знала, потому что Враги часто хвастался этой силой, хотя доказать ее было невозможно.

― Вернее, твою судьбу определяет отец, ибо, похоже, ты делаешь то, что он тебе велит.

Во взгляде Бьорна вспыхнул гнев, и я снова атаковала, с размаху нанеся удар мечом по ребрам. Он отскочил в сторону, причем гораздо быстрее, чем я могла ожидать от человека такой комплекции. Он без особых усилий отбил топором мой меч, и когда они столкнулись, я вздрогнула. Пламя заиграло на моем клинке, и я отдернул его, блокируя очередной удар его топора своим щитом.

Лезвие впилось в дерево под сталью, и я уперлась пятками, когда он легко освободил его, едва не вырвав щит из моей руки. Но что еще хуже, в нос ударил запах тлеющей древесины, дым поднимался там, где щит воспламенился.

Но я не посмела бросить его.

Страх бушевал во мне, тело взмокло от пота, все вокруг казалось слишком ярким. Нужно было атаковать сейчас, пока огонь не заставил меня бросить щит. Пока силы не оставили меня.

Я бросилась в атаку, нанося серию ударов, моя паника нарастала, когда он отражал их один за другим, а его лицо оставалось бесстрастным, пока он продолжал обороняться.

Зачем атаковать, если огонь, пылающий на моем щите, сделает за него всю работу?

― Покажи, чего ты стоишь, Бьорн, ― прорычал Снорри. ― Покажи ей, что значит сражаться на самом деле!

Дыхание сбивалось, я нападала снова и снова, понимая, что мой единственный шанс ― победить. Убить его, хотя я совсем этого не желала.

― Зачем ты это делаешь? ― спросила я у Снорри, задыхаясь. ― Какая тебе польза от моей смерти?

― Я ничего не выиграю от твоей смерти, ― ответил он. ― Сражайся!

Все это не имело смысла.

Один лишь Бьорн, казалось, был с этим согласен.

― В этом поединке силы не равны. Этот хитрый торговец рыбой хочет, чтобы его жену наказали более сильные мужчины за его собственные промахи под мехами.