Шепот в городе - Инга Снежная

на своей шее.

– Я соскучился, – шепнул он, – иди ко мне.

В моей голове погас свет. Ненавидя себя за эту слабость, я шагнула в его объятия.

Несмотря на позднюю осень, утро выдалось довольно солнечным. Стараясь не разбудить Дениса, сладко спящего в моей постели, я приняла душ и начала готовить завтрак. Ночь была бурной, и нам было необходимо восстановить силы.

Взбивая омлет, я вспомнила о вчерашнем разговоре в кафе с Наташей и решила, что должна сообщить о нём Петрову. Через минуту я набрала его номер и пересказала суть нашего вчерашнего разговора. С официанткой.

– Что ж, получается, что у Леры были отношения с каким-то взрослым мужиком? – спросил он.

– Похоже на то. Только я понятия не имею, кто это мог быть. От самой Леры я никогда о нём не слышала.

– Непонятно даже, местный ли он. Надо опросить свидетелей, может быть, кто-то о нём слышал. Только тут такое дело, начальство и слышать не хочет о выделении Лериного дела в отдельное производство. Не видит достаточных оснований. Придётся нам с тобой проводить расследование на добровольных началах.

– Хорошо. Сообщи, если будет нужна помощь.

Я положила трубку и услышала сзади голос Дениса

– Доброе утро, Мари.

– Я разбудила тебя, – спросила я, прижимаясь к нему и нежно целуя.

– Давно пора было, – ответил он, излучая блаженство.

– Я приготовила завтрак.

– Из тебя получится образцовая жена. Никогда не сомневался в твоих способностях.

Я засмеялась и, не в силах сдерживаться, снова поцеловала его.

– Какие у тебя планы на сегодня? – спросила я во время завтрака.

– Сегодня придут рабочие. Нужно кое-что привести в порядок в родительском доме, вынести старый хлам.

А ты? Как обычно, снимаешь что-то для вечернего эфира?

– Да. Готовлю пару сюжетов. Но нужно будет перед этим забрать машину из сервиса. Сейчас вызову такси.

– Не нужно. Моя машина рядом на стоянке, я довезу тебя.

– Договорились. Иду одеваться.

Через несколько минут я вышла во двор и присвистнула. Судя по марке ожидавшего меня автомобиля, дела у знаменитого художника шли совсем неплохо.

– Ограбил банк? – игриво спросила я у Дениса, окидывая взглядом крутой внедорожник, который он припарковал у моего подъезда.

– Просто удачно продал несколько картин.

– Судя по всему, твоё искусство ценится весьма недёшево.

– И это совсем неплохо, считаю я. – засмеялся Денис, – просто одна американская галерея приобрела несколько моих картин, и я неожиданно стал довольно популярен в штатах.

– Поздравляю. Приятно иметь дело с всемирной знаменитостью.

– Хочется верить, что ты любишь меня не за это.

Мы рассмеялись и поехали в сторону автосервиса, где вторую неделю томилась моя малолитражка. Выйдя из машины, я помахала Денису рукой.

– Ну, пока. Спасибо, что подвёз.

– Давай вместе где-нибудь пообедаем и обсудим планы на вечер, – предложил он.

– Не возражаю. Нужно будет только созвониться предварительно, не знаю точно, во сколько будет перерыв.

– Надеюсь, ты сохранила мой номер?

– Ты самоуверенный болван, – рассмеялась я.

– А ты – прекрасная фея. Буду ждать звонка.

Он уехал, а я отправилась к зданию автосервиса.

Тихий стук в дверь избушки разбудил его. За окном было ещё раннее утро, и скупой осенний рассвет едва позволил различить в темноте пожаловавшего гостя.

Он подошёл к двери и раскрыл её.

– Здорово, – глухо сказал пришедший человек, входя в

плохо освещённое помещение. – Что нужно? Зачем звал?

Он взглянул на гостя, зло прищурившись.

– А то ты сам не знаешь, зачем? Деньги, мне нужны деньги.

– А не хватит тебе? – спросил посетитель, резко сделав шаг вперёд. Полусгнившие полы избушки жалобно скрипнула под его сильными ногами.

– Нет, не хватит, – хозяин чуть отступил назад, но голос звучал по-прежнему уверенно. – Задумал я на курорт съездить, здоровье поправить. А к кому мне обращаться, как не к тебе.

Гость криво усмехнулся и окинул его колючим взглядом.

– Достаточно уже наобращался. Всё, банк закрыт.

В голосе пришедшего послышались металлические нотки, но хозяин не спасовал, а продолжил с напором.

– Ну, так открыть придётся. Сам думай. Целый год уже грех такой на душе ношу. А на моём веку грехов итак предостаточно.

– Я уже заплатил тебе сполна, чтобы ты язык свой за зубами держал, – заметил гость и уже развернулся, чтобы выйти.

– Не согласен, – голос хозяина зазвучал громче.– Думаешь, чего мне стоит тебя, сволочь, покрывать? Денег ему жалко! А невинную душу не жалко тебе?

Посетитель остановился, глядя на говорившего через плечо.

– Опять же нападение на женщину было, я по телеку видел, – продолжил тот, захлёбываясь словами. – Не знаешь, чьих рук это дело? Не хочешь платить, расскажу всё ментам и разбирайся, как хочешь.

– Ладно, хватит чушь нести, – резко прервал его собеседник, – будут тебе деньги. Жди звонка.

С этими словами он развернулся и вышел, закрыв за собой скрипучую дверь.

Светлана Алексеевна сидела, уронив руки на колени, в глубокой задумчивости. Только что она заперла дверь за Сашей Петровым, Лерочкиным одноклассником, который служил в полиции. Когда-то даже казалось, что он был в неё влюблён. Только Лера взаимностью ему так и не ответила. Но это было давно, ещё в школе. После её гибели вышло так, что, именно он вел тогда это дело, задавал какие-то вопросы. Она плохо это всё помнила. Горе обрушилось на неё так внезапно, что буквально сбило с ног, не давая возможности стоять, ходить, слышать и говорить.

Весь тот жуткий период она была, как в тумане. Потерять единственную дочь. Да ещё таким диким, нелепым образом! Такого она не могла бы пожелать даже самому злейшему врагу.

Светлана одна воспитывала дочь. Лерин отец был обычным водителем с автобазы. Поженились они, когда Свете было уже под тридцать, и женихов особо перебирать ей не приходилось. С Евгением они прожили около шести лет. Через год после свадьбы родилась Лера, которая внешне оказалась вылитый отец. Он был очень смазливым парнем, и все женщины в их окружении прямо млели, когда его видели. По этой причине, даже сам того не желая, он был нарасхват у прекрасного пола, и Светлане приходилось терпеть постоянные измены мужа.

Их призрачному семейному счастью пришёл конец, когда в лихие девяностые автобазу, на которой трудился Женя, закрыли, и он был вынужден устроиться работать