Плод чужого воображения - Инна Бачинская

– Конечно есть! – воскликнула Любаша. – Мы же ничего о них не знаем!

– А легенды? – сказала Инесса. – А мифы? Думаете, просто так?

Одним словом, мнения разделились. Мужчины в Мару не поверили, женщины наоборот, а Доктор посередине, отстранился вроде: я, мол, доложился, люди добрые, а вы как знаете. Его вообще понять трудно, иногда как выдаст что-нибудь или из древней истории расскажет, так и не знаешь, правда или понарошку, и кажется, вроде как подсмеивается над тобой. Адвокат тоже посередине – не определился. Осторожный!

Ох уж этот мне Доктор! Не ожидал, честное слово, не ожидал. Мы еще долго не могли уснуть, моя Лариса приводила все новые и новые доказательства тому, что они существуют, все про нас знают, подсматривают и приглядывают, только невидимые, а то еще вроде ветерок или сквознячок пролетит, и шаги и скрипы, а в доме никого.

– Ужас! Мороз по коже! – восклицала она, вертясь.

– Ты же образованный человек, бухгалтер, и веришь в эту чушь? Доктор посмеялся над вами, а вы и рады, – пытался я урезонить супругу.

– Ты… Ты какой-то… Не знаю! – Лариса даже заикаться стала от возмущения. – Нет в тебе широты! Честное слово! Зашоренный! И не читаешь ничего, кроме политики.

И по новой, с самого начала, с домыслами и догадками, даже не ожидал от нее, серьезная вроде женщина, супруга и мать. А на личности зачем переходить? Даже обидно – зашоренный! Я же не называю ее суеверной темной бабой, хоть и хочется. А Доктор, умник, туману напустил, завел всех, а они и рады. Ну, Доктор! Лежит сейчас небось да посмеивается.

Так я себе все объяснил, разложил по полочкам, а уснуть не могу, хоть ты тресни. Наверное, обиделся. Задела она меня за живое. Есть в ней это… И подругам на работе говорила, что я инженер, стеснялась, что муж со средним образованием. Она давно уже угомонилась, за окном светать начало, а я все лежу и думаю, думаю…

* * *

…Полковник аккуратно запер за собой входную дверь и проследовал на кухню. Налил в стакан минеральной воды, выпил мелкими глотками. В спальне включил лампу на тумбочке, разделся, надел пижаму, улегся в постель с жестким ортопедическим матрацем и потянулся за книжкой. Вытащил закладку – это была цветная фотография Инессы в костюме Сильвы; полюбовался, отложил и углубился в чтение мемуаров генерала де Голля…

* * *

…Адвокат Виктор Романович, не включая света, вошел в комнату, сел на диван. Комната была залита лунным светом. На полу лежал черный крест оконной рамы, яркая идеально круглая луна висела в правом верхнем углу окна. Адвокат закрыл глаза и подставил лицо лунному свету. Ему казалось, он чувствует на коже чьи-то нежные прохладные пальцы. Не открывая глаз, он стал неторопливо раздеваться. Стащил футболку, расстегнул пояс брюк…

…Облитый лунным светом, нагой, ежась от ночной прохлады, он стоял перед раскрытым окном и смотрел на луну. Вспоминал рассказ доктора, думал, что они существуют, эти странные и потусторонние мары… Да и он сам… Откуда эта страсть к лунному свету? К темным комнатам, по которым он расхаживает нагишом? А его способность видеть в темноте? А его странные любовные привычки? Не всякая женщина проникнется… Он усмехнулся, вспомнив дачных дам… ведь чувствуют что-то! Рассматривают украдкой, обсуждают, напрягают воображение…

И тайны! Каждый что-то скрывает, каждый чего-то боится…

* * *

…Доктор сидел на веранде еще около часа. Смотрел на луну, отпивал из хрустальной рюмки коньяк. Вспоминал маленький сонный городок, где чуть не остался навсегда, славную простодушную девочку-лаборантку… Ему вдруг захотелось оказаться там, пройтись по улицам, заглянуть в больницу, встретить ее… Он усмехнулся: должно быть, растолстела, постарела, внуков, поди, нянчит. В таких местах ничего никогда не меняется, должно быть, и люди все те же. И Мара приходит в каждую Троицу, и ждут ее, а в коридоре разбросан душистый аир. Он представил вдруг, как лежит в палате и ждет Мару, прислушивается к шагам в коридоре, ему немного страшно и любопытно, как это произойдет: присядет ли она на край кровати, возьмет ли его за руку, посмотрит ли в глаза… и он наконец увидит ее лицо. Что скажет, как утешит и успокоит; как погасит свечу…

Доктор усмехается, отпивает коньяк, смотрит на луну…

Вроде как мирно разошлись в тот вечер, а осадочек остался. И неловкость, что кричали и вроде как слегка поскандалили. Все-таки разные мы с ними, вроде базис и надстройка. Мы, мужчины, вкалываем, принимаем решения, за все в ответе, все в себе, думаем много, и аппетит хороший – мяса и хлеба побольше, а им… А что им? Посплетничать, нарядиться, пробежаться по лавкам, покритиковать соседку: а чего она вся из себя, а пол не метен? И главное, ничего не докажешь! Как упрется, как перекрутит, как смешает грешное с праведным… Ладно, с чего это я вдруг завелся. А все Доктор со своим рассказом про мертвую ведьму. Вроде провокацию устроил, а сам наблюдал и посмеивался. И вообще, разве мы знаем, что внутри у каждого? Какие там секреты, тайны и мысли? Слова вроде маски, дымовая завеса, игра. Вот так живешь с человеком целую вечность и не знаешь его внутренних движений и нюансов. А ведь в каждом отдельный мир! Эх, чего-то на философию потянуло, и, главное, чувствую, а выразить словами не получается, как в старом анекдоте про собаку.

Короче, два дня мы не собирались. Полковник носа не кажет, наверное, генеральную уборку у себя в домике затеял. Инесса уехала в город; Доктор тоже у себя хоронится – моя Лариса уверена, что ушел в запой. А я не верю. Вернее, не то что не верю, а только не мое это дело, я его крепко уважаю, умный и добрый человек. Вот о Степане Ильиче, налоговике нашем, такого не скажу. Чувствуется, человек честный, с устоями, старой закалки, а вот тепла от него нет. Повезло ему с Любашей. Да, может, так и надо ему по роду службы, мытарь, как говорится в Библии, тут без характера не обойтись. Инесса… Я невольно улыбаюсь. Красавица! Лариса моя ее не любит и осуждает, говорит, погуливает, и с Полковником не срослось, наверное, узнал про ее шашни, они, театральные, все такие. Я возражаю: свечку, мол, никто не держал, зачем же так, а она не унимается, свербит ей доказать, что права. И главное, одни домыслы, никакой конкретики. Мы, говорит, женщины, видим одна другую насквозь, и такая она и сякая, а ты слюни пускаешь. Вон Полковник ее сразу раскусил! Полковника она хвалит: и домовитый, и умница, и гражданская позиция, и бьет в набат, и собой хорош, дай бог всякому. И не унимается: бу-бу-бу и бу-бу-бу. А насчет Полковника еще неизвестно, кто кого раскусил. Так-то. Я уже давно молчу, а она все развивает тему. Разве ее переговоришь?

Адвокат тоже вроде затаился. Ну да с ним никогда не знаешь, права Инесса – кот!