Тринадцатый ковчег - Дженнифер Броуди

— Ты прошла, — сообщил отец, не отрываясь от чертежей.

Вот так, ни эмоций, ни подробностей, просто констатация факта.

— Знаю, — с набитым ртом ответила Майра. — Ройстон уже обрадовал.

Отец вчера пришел поздно, и Майра не успела поделиться с ним результатами экзамена на подмастерье. Будучи главным инженером, он трудился круглые сутки, а когда, еле волоча ноги от усталости, возвращался домой, работа и там не отпускала его.

На прошлой неделе Майра и еще пятеро учеников сдавали экзамен. Испытание проводил Ройстон Чемберс, главный наставник от инженеров. Экзамен проходил в сыром и вонючем уголке цеха, длился шесть часов и включал письменные и практические задания. Последние два года Майра только и делала, что готовилась к нему, и вот наконец объявили результаты, от которых зависело будущее учеников.

Вчера Ройстон поговорил с каждым из ребят, по очереди отводя их в сторонку. Майра в успехе была уверена, пожалуй, даже сверх меры, однако чем больше проходило времени со дня сдачи, тем быстрее эта уверенность таяла, сменяясь беспокойством, тревогой и, наконец, паникой. Однако Майра прошла. Какое облегчение! Не всем повезло так, как ей: те ученики, что не прошли отбор, становились изгоями — не допущенные к выбранной профессии, они теперь были предоставлены сами себе.

— Со следующей недели ты подмастерье, — сказал отец.

— И это Ройстон тоже сообщил.

Тон получился немного дерзким, но на то и был расчет. Отец наконец поднял голову. Он некоторое время смотрел на дочь туманным взглядом, но вот словно проснулся:

— Послушай, Майра, ты самая молодая из всех, кто когда–либо сдавал этот экзамен.

— Скажи что–нибудь, чего я не знаю…

Майра мотнула головой, смахивая с лица волосы, и отвернулась. Она терпеть не могла, когда ей напоминали о возрасте, но еще больше — когда вспоминали причину, по которой она прекратила учиться в школе.

— Ну что ж… Ты набрала высший балл. И в этом ты тоже первая.

Майра чуть не поперхнулась.

— Святое Море, правда?! Поклянись Оракулом!

Тут уже и Возиус посмотрел на сестру. Оторвавшись от монитора, он поправил очки с толстыми стеклами.

— Клянусь Оракулом и Святым Морем, — ответил отец. — Даже я в свое время не на все вопросы ответил.

Голос его по–прежнему звучал бесстрастно, зато на лице отразилось подобие гордости, мельком, точно свет лампочки, что вспыхивает, перед тем как сгореть, но Майра заметила это. Не самое горячее проявление родительской любви, но все же… Майру так и подмывало сказать, мол, она и не готовилась вовсе, что задания показались ей пустяковыми, однако она не стала хвастаться. Ведь отец, наверное, знал, как все было на самом деле. В Инженерной ничего не случается без его ведома.

— Но запомни, — понизив голос, предостерегающе произнес Джона, — о балле никому ни слова. Никто, кроме меня и брата, знать не должен.

— Я в курсе, пап. — Майра нарочито тяжело вздохнула. — Можно говорить только, прошла я тест или нет, — добавила она, чтобы задобрить отца — показать, что она помнит о соответствующем декрете Синода.

Сработало: отец вернулся к чертежам, а Возиус снова уткнулся в монитор. Майра зачерпнула еще каши, отправила ложку в рот и поморщилась — какая же все–таки безвкусная еда. Затем налила еще сиропа, а в голове снова прозвучали слова отца: «Со следующей недели ты подмастерье». Новость привела ее в трепет и одновременно ужаснула. Майра все еще не верила, что прошла отбор.

Вообще, дети в колонии подавали заявки в ученики на ту или иную профессию не раньше чем в шестнадцать лет, оставив Академию позади. Но раз Майру вышвырнули из нее два года назад (о Суде она предпочитала не думать), пришлось сразу идти в папин цех. Ей нравилось решать задачки, следить за подвижными частями механизмов, нравились гарь, ржавчина и масло, что вечно въедались в волосы и кожу под ногтями. Нравилось, как лежит в руке разводной ключ и то чувство, когда отремонтируешь что–нибудь жизненно важное. Так она знала, что занята делом и помогает крохотному миру колонии существовать, работать без перебоев, тогда как в Академии Морского Оракула она никак не могла понять, какое отношение имеют к реальной жизни те знания, которые им давали. Ей по душе была профессия инженера с ее точностью и определенностью.

Майре на роду было написано стать механиком. Механикой занимались все ее предки по линии Джексонов. Возможно, еще со времен основателей, хотя так далеко ее родословную отследить не удалось: сведения о тех временах почти полностью пропали во время Великой Чистки. Ну и ладно, кому какое дело до истории? Ее даже в Академии больше не преподают. Так что Майра Джексон, дочь Джоны и Тессы Джексон, готовилась стать самым молодым подмастерьем в истории колонии. И ей нравилось, как звучит ее новая должность.

Огни в отсеке потухли и снова зажглись. Раздался одиночный короткий гудок. Это был первый сигнал для демоса — рабочего класса: пора идти на учебу или на работу. Майра отправила в рот последнюю ложку каши и встала из–за стола, а отец скрутил в рулон чертежи. В колонии был строгий режим. Также в назначенный день полагалось явиться на церковную службу. Любой, кто не исполнял какие–либо из обязанностей — или ни одну из них, — рисковал оказаться среди изгоев. В изгои же никто добровольно идти не желал.

Майра ткнула братика в бок:

— Пора в школу, Воз. Знаю, не хочется, но мы демос, а правила есть правила.

Возиус оторвался от монитора и уставился на сестру так, будто только что увидел ее. Компьютер у него был настоящая редкость: братишка собрал машину сам — из выброшенных деталей, какие–то нашел на Складе запчастей в Десятом секторе, какие–то в Магазине, но большую часть деталей тайком приносил в дом отец. Вынимал их из старых, не подлежащих ремонту машин или находил в отдаленных и заброшенных уголках Ковчега, куда никто, кроме инженеров, соваться не решался.

Возиус подскочил и, сложив компьютер в рюкзак, закинул сумку на плечо. При этом: он не произнес ни слова. Дома его молчаливость никого не удивляла: первый раз он заговорил только в четыре годика, да и теперь, когда ему стало вдвое больше, он почти не пользовался даром речи. Хотя словарный запас у него — и это подтверждали школьные тесты — был многим на зависть. В Академии Возиусу приходилось несладко: поскольку он был мелким, его постоянно задирали ребята постарше.

— Удачи в Академии, Возиус, — сказал отец, отхлебнув чай и пряча чертежи в портфель. — Майра, отведешь брата в школу и сразу ко мне. Вашу бригаду я отправлю устранять протечку в Седьмом секторе.

Майра тут же мысленно представила карту колонии и отметила нужное место, Акваферму.

— О, протечка. Обожаю…

— Скажи спасибо, что не прорыв канализации, — ответил отец. Говорил он серьезно, но на губах у него промелькнула усмешка. — Такое задание тоже есть.