Укрощение строптивой - Уильям Шекспир

Петруччо

Прочь, негодяй, иль замолчи сейчас же!

Гортензиo

Ну, полно. Я за Грумио ручаюсь;

Он старый, славный, преданный слуга.

Вы просто с ним не поняли друг друга.

Но, милый мой, какой счастливый ветер

К нам в Падую занес вас из Вероны?

Петруччо

Тот ветер, друг, что гонит молодежь

За опытом и счастьем на чужбину.

Скажу я вкратце, как мои дела:

Синьор Антонио, мой отец, скончался,

Я ж устремился в этот лабиринт,

Чтоб преуспеть и выгодно жениться.

Есть деньги в кошельке, добро есть дома, —

И я решил постранствовать по свету.

Гортензиo

А что, Петруччо, если я тебе

Посватаю без долгих разговоров

Строптивую и злющую невесту?

Спасибо вряд ли скажешь за услугу;

Но поручусь я, что она богата,

Весьма богата. Впрочем, ты мне друг,

И убеждать тебя я не хочу.

Петруччо

Таким друзьям, как мы с тобой, Гортензио,

Не нужно лишних слов. И если знаешь

Богатую невесту мне под пару, —

А для меня основа в браке — деньги, —

То будь она страшней, чем смертный грех,

То будь она дурней жены Флорентия,[24]

Дряхлей Сивиллы[25], злее и строптивей

Сократовой Ксантиппы[26], даже хуже? —

Намерений моих не изменить ей,

Хотя б она и стала бушевать,

Как шторм на Адриатике свирепой.

Хочу я выгодно жениться в Падуе,

И будет брак мой в Падуе удачен.

Грумио

Ну вот видите, синьор, он так прямо и выложил все, что думает. Дайте ему только золота — и он вам женится хоть на кукле, хоть на деревяшке, хоть на старой карге, у которой ни одного зуба во рту нет, а болезней больше, чем у пятидесяти двух кляч. Ему все нипочем, были бы деньги.

Гортензиo

(к Петруччо)

Ну, раз уж мы так далеко зашли,

Продолжу то, о чем сказал я в шутку.

Могу тебе невесту предложить.

Она богата, молода, красива,

Воспитанна, как знатная синьора,

Один порок имеет, но немалый:

Она сварлива просто нестерпимо,

Строптива и груба сверх всякой меры.

Приди мои дела в упадок полный,

За горы золота ее не взял бы.

Петруччо

Молчи! Ты силы золота не знаешь!

Скажи мне только, кто ее отец,

А я с ней справлюсь, если даже будет

Она, как гром в ненастье, грохотать.

Гортензиo

Отца зовут Баптиста Минола,

Он добрый и учтивейший синьор.

А дочка — Катарина Минола,

И всем известен злой ее язык.

Петруччо

О ней не знал, но об отце наслышан:

С ним был знаком родитель мой покойный.

Пока с ней не увижусь, не усну,

И потому прости, но я тебя

Покину в первую минуту встречи,

Коль сам туда меня ты не проводишь.

Грумио

Прошу вас, синьор, пусть себе идет, пока есть охота. Помяните мое слово, если бы она его знала так же хорошо, как я, то поняла бы, что руганью его не проймешь. Да обзови она его двадцать раз негодяем, он и глазом не моргнет. А если уж сам начнет браниться, так не уймется, пока все свое красноречие не израсходует. Вот что я вам скажу, синьор: пусть только она ему одно словечко наперекор скажет, — он ей такую фигуру отмочит, что от ее фигуры ничего не останется и будет она на свет глядеть вроде слепого котенка. Вы его не знаете, синьор.

Гортензиo

Постой, Петруччо! Я пойду с тобою.

Баптиста держит в доме, как в темнице,

Свою меньшую дочь, красотку Бьянку,

А мне она дороже всех сокровищ.

Ее укрыл он от меня и прочих

Поклонников — соперников в любви.

Считая, что пороки Катарины,

Известные тебе, помехой будут

Ее замужеству, — старик решил

Упрятать Бьянку под замок, покуда

Не сбудет с рук чертовку Катарину.

Грумио

«Чертовку Катарину»! Слышал брань я,

Но хуже нет для девушки прозванья.

Гортензиo

Петруччо, милый, сделай одолженье,

Представь меня в переодетом виде

Баптисте и скажи, что я учитель,

Весьма искусный в музыке и пенье.

Проделка эта даст возможность мне

Наедине ухаживать за Бьянкой,

Ни в ком не возбуждая подозрений.

Грумио

Ну и плутовство! Смотри-ка только, как молодежь сговаривается между собой, чтобы одурачивать стариков!

Входят Гремио и переодетый Люченцио с книгой под мышкой.

Гортензиo

Тсс, Грумио! Вот это — мой соперник. —

Петруччо, отойдем.

Грумио

Хорош! Ну, прямо создан для любви.

Они отходят в сторону.

Гремио

Прекрасно! Прочитал я список книг

И их велю переплести получше.

Пусть будут книги только о любви —

Иных читать не вздумайте девице.

Вы поняли меня? А сверх того,

Что вам заплатит сам синьор Баптиста,

Прибавлю щедро я. Тетради эти

Как следует велите надушить.

Ведь та, кому назначены они,

Сама любых духов благоуханней.

А что вы ей намерены читать?

Люченцио

Что ни прочту, все будет вам на пользу,