Абрафаксы под черным флагом - Хартмут Мехтель

— Позвольте представить, ваше превосходительство! Зайцы!

Дон Арчимбальдо протиснулся в трюм. Следом впорхнул попугай.

Прижав золотую чашу к груди, капитан изобразил на лице некое подобие улыбки и сладким голосом сказал:

— Приветствую вас, гости золотые… то есть, перлоне, дорогие… Благодарю вас за прелестный подарок. Очень мило с вашей стороны. — Испанец замялся на секунду, не зная, как подступить к интересующему его вопросу. — Да, а вот скажите-ка вы мне, откуда она у вас, эта замечательная плошечка?

— Мы ничего вам не дарили. Это наша чаша, и мы не собирались ее никому отдавать. — Брабакс решительно внес ясность в отношения с адмиралом.

— Дарили не дарили, какая разница! Эти детали мы обсудим потом. Меня интересует, где вы ее взяли?

— Не говори ему ничего! — предостерег друга Абракс.

Повисла напряженная пауза. Дон Арчимбальдо нахмурился. Все замерли. Первое лицо на корабле щелкнуло пальцами, и в трюм вошел Хуан, державший под мышкой небольшую пушку-кулеврину. Зная, что именно от него требуется, Хуан воткнул в пол трюма рогатину кулеврины и направил ствол на рыжего.

— Ну? — рявкнул аристократ, с которого враз слетела вся любезность. — Говори, мерзавец, где вы взяли чашу!

— В музее, — выдавил из себя Брабакс.

— В каком таком музее? — Испанская военно-морская туша явно теряла терпение.

— На Те-те-телеманштрассе, — проговорил, заикаясь, Брабакс.

— Все ясно, — сказал благородный дон с довольным видом, будто получил исчерпывающий ответ на свой вопрос. — Тететелеманштрассе! Конечно!

— Вы знаете эту улицу? — удивился Абракс.

— Еще бы! — гордо ответил тот, выпятив живот. — Кто ж ее не знает! Я, дон Арчимбальдо сеньор де ла Круз — адмирал королевского флота, великий открыватель и мореход! Я знаю все улицы на свете, и эту вашу, как ее, Тететелеманштрассе тоже! Ну, что стоите как два истукана! — заорал он, обращаясь к Хуану и Карлосу. — Живо свистать всех наверх, поднять паруса, курс — Тететелеманштрассе!

Хуан сгреб пушку в охапку и нехотя поплелся выполнять приказание. Только думал повеселиться, и вот на тебе, никаких развлечений! Карлос понуро поплелся следом.

— А этих субчиков-голубчиков отправим за борт! — плотоядно хихикнул довольный капитан, выходя из трюма. — Счастливо оставаться, детки! — ехидно бросил он на прощание, запирая дверь.

На палубе тем временем вовсю кипела работа. Матросы сновали туда-сюда, не очень, правда, понимая, что означает вся эта суматоха. Старший помощник отдавал какие-то команды и тут же их отменял. Всякий что-то тащил и что-то ронял. Почти все участники аврала ругались, и лишь немногие отважились смеяться, глядя на этот переполох… Только шкипер сохранял полное спокойствие. Услышав команду «Курс на Тететелеманштрассе!», он безмятежно продолжал курить свою трубку. Никакой такой «штрассе» он не знал и предпочел заклинить руль, дождаться окончания авральной суеты и вести судно прежним курсом.

Оставшись одни, Абрафаксы приуныли. Из-за закрытой двери друзья толком не разобрали, что сказал напоследок жирный капитан. Но и без того было ясно — ничего хорошего их не ждет.

— Н-да, похоже что не видать нам нашей чаши как своих ушей, — прервал молчание Абракс.

— Надо что-нибудь придумать, иначе мы так и застрянем тут, — отозвался Брабакс.

— Все равно, пока мы не отыщем Калифакса, нам не сдвинуться с места, — вздохнул поклонник красивых пираток.

— Можно подумать, что с Калифаксом мы сейчас легко бы сдвинулись с места. Трюм заперт, чаши нет… — Рыжий был, как всегда, прав.

— Остается только надеяться, что Калифаксу повезло больше, чем нам, — предположил погрустневший Абракс.

Друг не успел ничего ответить на это, как внезапно дверь распахнулась и на пороге появился дюжий детина, по виду явно солдат. За его спиной маячили еще несколько таких же здоровяков.

Не слишком церемонясь, вошедший схватил за шиворот Абракса и приготовился было цапнуть Брабакса.

— Эй! Полегче! — закричал рыжий знайка.

— Чего хватаешься! Отпусти, говорю тебе! — вопил первый из Абрафаксов, пытаясь вывернуться из цепких пальцев верзилы. — Куда вы меня тащите?!

— Куда-куда… — неожиданно изрек мучитель. — На морскую прогулку. К акулам в гости…

— Но вы не имеете никакого права! — подал голос Брабакс, уворачиваясь от волосатой клешни, которая все еще безуспешно пыталась ухватить его за воротник.

— Имеем не имеем — акулы разберутся, — вмешался другой солдат, протиснувшийся в тесный трюм. Вдвоем они за секунду управились с поимкой верткого парнишки. Осталось только выполнить приказ — отправить непрошеных гостей за борт.

Здоровяки затопали по трапу, таща за собой упиравшихся изо всех сил пленников.

— Все, нам хана! — прохрипел Абракс.

— Надо что-то придумать! — приободрил друга Брабакс.

Но что придумать? Они уже на палубе. Сияет солнце. Море спокойно катит свои волны. Еще секунда, и все будет кончено.

Сияло солнце. Море спокойно катило свои волны. Оно будто наслаждалось их безмятежным бегом. Ничто не нарушало мирного согласия природы, которая, казалось, погрузилась в дрему, отдавшись чудесным видениям карибской сиесты. Лишь звуки песни нарушали блаженную тишину. Звуки доносились с борта гигантского парусника, черной тенью скользившего по пустынным морским просторам. Мрачным силуэтом он прорисовывался на фоне ослепительного ярко-голубого неба. Темный корпус судна почти сливался с такими же темными парусами, которые по чьей-то неведомой воле были выкрашены в иссиня-черный цвет. На самом верхнем парусе грот-мачты рдел намалеванный кроваво-красной краской оскалившийся хищный череп, а под ним — перекрещенные кости. Это грозный знак беспощадных и жестоких пиратов, вышедших в море под вымпелом «Веселого Роджера», хлопающего на свежем ветру в такт лихой пиратской балладе:

«Эх-хей, пират! Скорей выходим в море!» — выводил нестройный хор голосов.