📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыМорские КОТики. Крысобои не писают в тапки! - Роман Матроскин

Морские КОТики. Крысобои не писают в тапки! - Роман Матроскин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 45
Перейти на страницу:

Море пугало Ричарда таинственным древним страхом. Вроде ни одной конкретной истории о том, как его знакомого кота сгубила бы солёная стихия, он не помнил. А вот суеверий — хоть отбавляй. Правда, у суеверий всегда были вполне обоснованные истоки.

Взять, к примеру, отвратительное свойство воды влиять на запах. Если от Ричи будет нести как от половой тряпки, он вряд ли сможет затаиться за углом незамеченным и раскрыть какое-то мало-мальски важное дело! Ведь мокрый кот воняет не хуже блохастой псины, будь он хоть трижды чистюля и франт, каких свет не видывал, стоит слегка подмочить шерсть — пиши пропало!

А это мерзкое ощущение промозглости? Когда любой ветерок пронизывает до костей, будто ты рыбий скелет, а не уважающий себя пушистый царь природы! Вымывая воздушные подушки в шерсти, вода заставляет в любую жару зябнуть даже самого морозостойкого кота!

Ричи вспоминал рациональные объяснения водобоязни своих знакомых котософов, готовых часами за миской валерьянки раскладывать по мисочкам свои мяумудрости, лишь бы побороть навязчиво колотивший его страх упасть за борт прямо в переноске. «Двуногий», словно назло, не торопился и застрял на этом зыбком трапе, перекидываясь со случайными беднягами ничего не значащими фразами.

Кот продолжал перебирать в голове воспоминания из бесед разных лет. На мокрую шерсть, например, очень быстро и очень много налипает грязи и бактерий! И если потом начать себя вылизывать и наесться пуд грязищи, так и кишечные колики можно подхватить! Кому потом икающий больной котяра будет нужен? Ни одна уважающая себя кошка даже не взглянет на облезлого оборванца!

Справедливости ради, Ричард вспомнил пару знакомцев, которые с водой были на «ты». Дальний Масин родственник — курильский бобтейл Йошикот и его подруга — бенгальская пловчиха Акира. Йошка ему тогда рассказывал, что ничего особо пугающего в воде нет. Мол, страшно только, что опоры нет — оттолкнуться не отчего и взобраться некуда. А если эти мысли отпустить — то и плывется легко, что твоей сельди. Акира и вовсе помешанная была. В пруд, в ручей, в ванную — всегда первая бежит. Не может поплавать — так лапой за струю воды цепляется, в лужи прыгает, с дачными поливалками играет. Странная кошка. Красивая — да, этого не отнять. Но, видимо, где красота — там и до сумасшествия лапой дотянуться!

Как хвостом ни крути, а сесть в лужу было самым большим страхом Ричи, сколько он себя помнил. Взять хотя бы тот случай, когда «двуногий» пытался его впервые искупать. И зачем, спрашивается? Чем заслужил крошечный пушистый няша Ричи такое хамское отношение? Ну, подумаешь — проткнул случайно крышку на банке сметаны. Ну, извозился весь в молочной продукции, ну уронил потом какую-то злосчастную герань, горшок расколотил да землёй слегка припорошился. Разве ж это повод живое существо в таз с водой окунать?

Ричи помнил этот жуткий звук рвущейся из крана воды, эхо отбитой от чугунной ванны струи и ругань «двуногого». Помнил, как забилось его крошечное сердечко, как каждый мяв заглушался хлюпающим звуком и огромными глотками водопроводной воды. Как исцарапал своему писателю руки в кровь и как потом дрожал, завёрнутый в полотенце, когда дыхания хватало только на прерывистые икающие вдохи.

А однажды, не приведи кошка-мать никому узнать про тот случай, подхватил Ричард где-то блох. Тогда, уже в отрочестве, к страху перед водой добавились ещё унизительные ощущения от вытравливания блох вонючим дустовым мылом. Долго его полоскали в тазу в тот раз, уже в четыре руки…

Был ещё один неприятный случай в его короткой кошачьей жизни. Жили они тогда счастливой семьёй на даче. «Двуногие» и его дражайшая Масенька. В тот раз он хотел изловить аквариумного сомика, блеснуть доблестью перед любимой подругой и угостить вкуснятиной. Только лапы подвели — скользнули когти по краю бортика, и свалился хвостатый герой прямо в стеклянную коробку с водой, водорослями, какими-то улитками, глиняными фигурками и сушёными тараканами. Раньше это воспоминание вызывало в душе Ричи немного стыда и много смеха. Теперь же добавились ещё грусть, тоска и внутренняя пустота. Такая огромная, как пустая бочка от океанской сельди. Неумолимо гнетущая и непримиримо беспощадная.

ОКЕАН!!! Ричард вдруг ощетинился от страха — а что, если они поплывут через океан? Всех девяти жизней не хватит, чтобы отделаться от этого страха.

Наконец «двуногий» добрался до своей каюты. Добрались вместе с ним чемодан, переноска, а в ней и сам съёжившийся котектив. Писатель открыл переноску, и Ричард осторожно из неё выбрался. Ноги подкашивались больше от страха, нежели от долгого сидения в переносной сумке и пошатывания на весу. Каюта, вопреки страхам, оказалась вполне сносной. Уж куда лучше сторожки, в которой они как-то жили при фабрике. Здесь была простая прочная койка, небольшой столик и стул, прикреплённые к полу. В стену было встроено что-то вроде шкафа, но без дверок. «Двуногий» затолкал под кровать чемодан, переноску оставил на кровати, а сам подошёл к круглому иллюминатору и что-то начал бормотать себе под нос.

«Опять творит», — понял Ричи.

«Двуногий» положил на столик приглашение на участие в конкурсе «Праздник Посейдона», спешно вытащил из кармана молескин и начал вписывать туда свои каракули привязанной к блокноту ручкой.

— И если уходить от бед, то семимильными шагами,

на корабле, в фуражке капитана,

на двадцать тысяч лье вперед и вглубь.

И если говорить не вслух, то непечатными словами,

а песни петь — всегда спонтанно!

Зачем же раньше был не смел я или… глуп?

Тут писатель вдруг опомнился, открыл иллюминатор и со злостью вышвырнул в него блокнот.

— Всё — значит всё! — крикнул он морю. Не для того он завязал со своими стишками, чтобы вновь их писать. От стишков пользы никакой — на них ни вина не купишь, ни кошачьего корма. На конкурс захотел? Вот и пойдёшь — как зритель. Довольно мечтаний — пора встать на твёрдую почву, пусть до этого сначала и придется какое-то время провести в плену морской болезни, когда из окна видно только бескрайнее море, а за ним — опять бескрайнее море! Решил возвращаться в свой бизнес — значит, надо возвращаться полностью, не оставляя возможности искать поддержки и утешения в творческой стороне своей личности. Уж сколько ему эта творческая сторона бед принесла, который раз на стенку лезть хочется от тоски и досады! PR так PR, точно просчитанные ходы, выверенная целевая аудитория, проверенные на фокус-группах тексты и никаких бесплатных вольных размышлений или отвлеченных фантазий! И новоиспечённый пиарщик решительно покинул каюту, не притворив за собой дверь.

Ричард побродил немного по каюте, посмотрел по сторонам, выглянул в иллюминатор — нового ничего не увидел, все то же бесконечное море, — и решил всё-таки проследить за своим писакой-горемыкой — тот вряд ли успел далеко уйти.

Ушел тот действительно недалеко. Стоял прямо напротив каюты у бортика, смотрел на ещё заметную линию берега. И вроде известные ранее узоры приобретали теперь причудливые очертания, выводя на горизонте понятную лишь этим двоим веху — старой жизни больше не будет, что было — то прошло. Разочарования сгладятся, обиды исчезнут, боль утихнет. Останется светлая грусть в дымке удаляющегося в закат города их прошлого. А впереди их ждёт только новое, только неизведанное, только практичное и настоящее — в городе их будущего.

1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 45
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?