Дети Империи - Олег Измеров

– Вот эти, что на вас? Можно их поближе?..

– Да, конечно. – Виктор расстегнул браслет и протянул часовщику. – Можно и крышку открыть, посмотреть.

– Доверяете? Это правильно. Я не буду хвастаться, но половина Бежицы доверяет Фиме свои часы, а вторая половина доверяет их даже не глядя… Интересно крышка закрывается… так…

Виктор, стараясь выглядеть безразличным, смотрел, как начинает меняться лицо часовщика, как спешно он вставляет лупу в глаз и впяливается во внутренности механизма, затем стал вновь оглядывать резные корпуса стенных часов.

– Товарищ… Я боюсь показаться назойливым, но где вы смогли достать эти часы?

– Да это один моряк знакомый привез из кругосветного плавания. Говорит, в Брянске ни у кого таких нет. Неужели обманул?

– Кто, моряк? Послушайте, вам совершенно незачем тратить ваши драгоценные нервы. Поверьте Фиме, это самые настоящие японские часы, фирма «Ориент Вотч», вы, наверное, про такую и не слыхали.

– Ну да, они же там где-то в экзотических странах ходили. Говорит, там в портах всего чего хочешь бывает, со всего света.

– Знаете, товарищ, Фима не был в Сингапуре, но он недавно был в Москве у двоюродного племянника, он там живет у очень приличных людей, и Фима там смотрел каталог, но в таком оформлении он этой модели не видел, и в механизме есть некоторые отличия, хотя вы этого не поймете.

– Верно. Он же мне так и сказал, что эти часы, это, как их… пробные какие-то. То есть их немного сделали, и все. А почему так, не рассказывал. Но это точно не подделка?

– Я вас умоляю! Вы хотите обидеть меня своим недоверием? Если я говорю, что это настоящие японские часы, оно так и есть. Спросите любого. Да, а ваш моряк не рассказывал, из чего сделан корпус? Знаете, цвет под платину, но легкий, как алюминиевый.

– А, такой сплав титановый. Не слышали? Это, значит, чтобы на кожу не действовало, ну вот как золото не действует, так и это, но легкие. Наука дошла, во как.

– Слушайте, это очень интересно. И что, такие будут делать?

– А я знаю, что ли? Так, собственно, сколько стоить могут?

– Ну вы задали задачу, прямо как в школе. Знаете, как в наше время мало ценителей приличной вещи, – вот если взять по всей Бежице, ну кто, кто у нас разбирается в часах? Народ берет всякую, извините, товарищ, штамповку, вот, пожалуйста. – Он показал какой-то открытый продолговатый механизм. – Ну что это? Вот скажите, что это? Да, впрочем, что вы можете сказать… Ну ладно, знаете, есть такое маленькое, но выгодное предложение. Фима – человек скромный, как видите, но у Фимы маленькая слабость иногда собирать забавные вещички, вот, смотрите. – И он кивнул на некоторые из настенных резных часов. – Короче, вы сразу получаете приличную сумму – пятьсот рублей.

– Ефим Борисович, – за время монолога часовщика Виктор успел прочесть его имя-отчество на висевшей в рамочке почетной грамоте, – неужели я так похож на человека без копейки денег?

– Ну что вы, что вы, товарищ, зачем вот так вот сразу? Вы же не пошли в ломбард, не пошли в комиссионный, вы пошли сюда…

– Я вообще-то пришел просто посоветоваться. Вы, пожалуйста, извините, что зря вас побеспокоил.

– Нет, ну что вы, какие вопросы… Фима оговорился. Семьсот рублей.

– Извините. – Виктор защелкнул браслет и двинулся к двери.

Но не успел он сделать и шага, как часовщик тут же выпорхнул из-за прилавка, ловко приподняв качающуюся доску, и оказался между Виктором и дверью.

– Товарищ, товарищ, ну как же? Мы же только начали говорить за дело. Так же никто не делает. Ну не нравится предложение – назовите свою цену.

– Ну… хотя бы две тысячи.

– Две тысячи? Две тысячи? – Ефим Борисович подпрыгнул и начал кружиться вокруг Виктора. – Товарищ, вы предлагаете мне часы или мотороллер? Кто, кто вам даст в комиссионке две тысячи? Вы думаете, в комиссионку забредет академик специально посмотреть на ваши часы? Туда же пойдут те, кто живет на одну зарплату! Ладно, давайте так: хорошая, приличная цена семьсот пятьдесят. Больше ж никто не даст. Постойте, постойте, восемьсот, из уважения к вам и в убыток…

Торг продолжался. Сошлись на тысяче стах плюс «совершенно новые» часы «Москва», которые напомнили Виктору часы «Победа».

– Вот, держите, будут ходить минута в минуту. А деньги вы как хотите, чеком или наличными?

– Я бы взял чеком. Но мне нужны наличные.

– Наличными? Но кто же носит сейчас с собой столько наличных… За ними надо идти в сберкассу. Вам придется здесь немного подождать.

«Интересная картина маслом. Значит, наличности много здесь не носят. А почему? Гопстопники развелись? А если этот часовщик с ними связан? Наведет – и останусь без часов и бабок».

– Да, пожалуйста. Я подожду рядом на улице.

На Куйбышева Виктор увидел, как часовщик пошел в сторону 3-го Интернационала и быстро юркнул в арку во двор. Виктор рванул за ним. В арке, перегороженной решетчатыми воротами с открытой калиткой, уже никого не было; осторожно выглянув с другой стороны, Виктор увидел, что часовщик наискосок пересекает плохо освещенный двор, стремясь то ли к Дворцу культуры, то ли к углу Комсомольской и 3-го Интернационала. Если сберкасса все так же на углу, он мог идти и в сберкассу…

Виктор решил подождать, оставаясь в тени в арке. Здесь было темно, и сифонивший насквозь ветер наметал у ворот сугроб. Через некоторое время во дворе вновь мелькнула знакомая фигура. Виктор спрятался за выступом.

– Я здесь, – сказал он, как только часовщик, в спешке смотревший только под ноги, поравнялся с ним.

– Что? А? Ах, как вы меня напугали, товарищ! Что случилось?

– Да ничего, мне в эту сторону все равно домой идти, решил пройтись навстречу. Может, вы боитесь, что я подменю часы на подделку, – тогда можно до мастерской пройтись…

– Нет, что вы… Вот деньги, можете пересчитать. – И он протянул Виктору пачку купюр с размерами чуть больше современных, достоинством в сто и пятьдесят рублей. Виктор пересчитал, несколько купюр посмотрел на свет уличного фонаря на Куйбышева, разглядывая водяные знаки.

– Ну что вы, товарищ, это же сберкасса…

– Привычка. – Он расстегнул браслет и протянул часовщику «Ориент». – Бывайте!

После провернутой сделки у Виктора поднялось настроение. По его расчетам, полученной суммы должно было хватить месяца на два скромной жизни. Прямо «рояль в кустах» в посредственном сериале, неожиданный выход из положения. Звон трамвая, промчавшегося мимо него, был похож на школьный звонок с урока. Прохожие уже тоже не выглядели такими озабоченными, как утром, по тротуару бегало необычно много детей, кто тянул маленького брата или сестру на санках, большей частью красных, из уголков («А у меня в детстве такие были!»), кто просто раскатывал валенками с галошами длинные черные ледяные полосы на утоптанном снегу.