Время перемен - Наталия Миронина
Шрифт:
Интервал:
– Точно, надо ехать в теплом автобусе. У тебя голова замерзла и ты говоришь какие-то странные комплименты.
– У меня идея лучше. Пойдем в кафе? Тут недалеко наши студенты открыли бар. Нет, скорее, кафе. Знаешь, сейчас немного таких кооперативных заведений. Вот и старшекурсники подсуетились. Мы туда ходим. Там прилично. Кофе вкусный, хачапури делают и еще много десертов.
На дворе был одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год. Три года назад началась перестройка, появлялись частные предприниматели, частные магазины и частные кафе. Лиля только пару раз была в таких местах. Дома мама ворчала, что готовят там случайные люди, есть там нельзя. Отец вообще ничего не говорил – он по вечерам был немногословен. И если раньше часто на кухне рассказывал маме всякие новости с работы, то теперь отмалчивался или произносил суровое: «Куда это все приведет! С ума посходили! Что со страной будет!» Лиля все это слышала, но считала отца, как вдруг стали говорить, человеком системы. «Конечно, он привык к тому, что ничего не меняется. И вот теперь его гложет беспокойство», – думала Лиля и серьезно не относилась к переменам в доме. Семейство Мельниковых все так же ни в чем не нуждалось: они имели возможность доставать дефицитные товары и продукты, ездили отдыхать за границу, жили среди таких же людей с возможностями, Лиля радовалась новой музыке, новому ТВ, магазинам, в которых можно было купить хорошие вещи. И кафе ей тоже нравились. Это было начало пути и все с надеждой пытались освоить новое и неизвестное. И в этом старании было много радостного, светлого.
– Да, я с удовольствием пойду в кафе. И наверное, там твои приятели будут. Мне интересно было бы с ними познакомиться.
– Ну, приятели могут быть, да. Познакомлю, конечно. – Стас приобнял Лилю за плечи и они пошли в сторону метро.
Кафе было славным. Его переделали из какого-то маленького пункта металлоремонта – на стене сохранились плакаты, вывеска и прейскурант на услуги. Столики и стулья были хромированные, блестящие, короче, подходили как нельзя лучше. Стойка, за которой стоял бармен, представляла собой трубу огромного диаметра, на которой сверху была длинная столешница. Все остальное было обычным.
– Кто это придумал? – восхитилась Лиля.
– Старшенькие, – с каким-то оттенком снисхождения отвечал Стас.
– Старшенькие? – рассмеялась Мельникова. – Бабушка так называла моих двоюродных сестер. Они старше меня на два года.
– Ну да, – покрутил головой Стас, – а мы так называем группу старшекурсников, которые сумели войти в доверие к деканату и теперь не столько учатся, сколько коммерцией занимаются.
– Но у них это получается? – с интересом спросила Лиля.
– Кафе получилось, а вот всякие там джинсы-варенки – носить нельзя.
– Ну, не все сразу. И вообще – не все. Пусть будет только одно. У нас же с кафе просто беда какая-то. Вот когда я ездила в Прагу, так там на каждом углу ресторанчики, кафе, всякие милые столовки. И туда все ходят – и пенсионеры, и школьники, и взрослые. И нет никаких швейцаров.
– Вот это здорово! А что ты в Праге делала? Тоже с родителями была, – с подозрением спросил Стас.
– Нет, у нас класс ездил. И я со всеми.
– Школа у тебя какая-то непростая.
– Ерунда. В любой школе есть такие мероприятия. У нас целый поезд дружбы был – из разных городов школьники.
– Бедная Прага, – ухмыльнулся Перов, – представляю, какого шороху вы там наделали.
Лиля рассмеялась:
– А будто ты не знаешь, что там все по струночке ходят. И все коллективно.
– Это противнее всего было.
– Почему? – удивилась Лиля. – Организованность – это не самое плохое. Я не могу быть сама по себе. Меня вечно куда-то затягивает. Мне надо, чтоб мною руководили.
Впервые за вечер Стас посмотрел на нее внимательно. И обнаружил, что девушка, сидящая перед ним, очень милая. У нее серо-зеленые глаза в черных ресницах, белая кожа и брови какие-то необычные – пепельные, пушистые. Сама она не крупная, но чувствуется в ней легкость и изящество. Про себя Перов охарактеризовал одной фразой: «Класс-девчонка!»
– Тебе говорили, что ты красивая? – спросил он Лилю.
– Мне говорили, что я интересная, – не моргнув глазом отвечала она, – родители.
Перов расхохотался:
– А твои одноклассники, черт бы их побрал, они тебе говорили, что ты – супер!
– Я с ними только уроки обсуждаю, – улыбнулась Мельникова.
«Ребенок просто какой-то. А говорит, что восемнадцать лет», – подумал Перов.
– Знаешь, я бы хотел увидеть твой паспорт, – сказал он и с наглецой посмотрел ей прямо в глаза.
– Зачем? – удивилась Лиля.
– Понимаешь, тут в некоторых коктейлях содержится алкоголь. Так вот я должен знать, не спаиваю ли я несовершеннолетнюю.
– Господи, а я даже не подумала. Да, строго как у вас. Это правильно! – Лиля засуетилась и полезла в сумочку. Перов ее не остановил, он наблюдал за ее суетой, за ее выражением лица, за ее жестами. «Она какая-то совсем другая. Ни на наших институтских не похожа, ни на этих отвязных школьниц. Хорошая такая», – думал Перов и ему захотелось ее обнять.
Лиля наконец откопала свой паспорт.
– Вот, смотри, видишь? Вот мне восемнадцать лет. – Лиля раскрыла паспорт. Перов по-прежнему смотрел на нее. Наконец, Мельникова подняла глаза и увидела его взгляд. Лиля вспыхнула.
– Ты смеешься надо мной? Ты просто пошутил?
– Нет, я же не знаю, можно тебя поцеловать или нет.
Лиля окончательно смутилась.
– Ты хочешь меня поцеловать? Уже?
– Что значит – уже? – удивился Перов. – Я хочу поцеловать тебя последние два часа.
«Как в кино!» – подумала Лиля. Ей даже в голову не приходила мысль, что она окажется в такой «взрослой ситуации».
Нельзя сказать, что ее воспитывали в строгости или в информационном вакууме в смысле отношения полов. Лиля все давно знала и о последствиях была предупреждена и мамой, и разными школьными историями. И на Стаса Перова она смотрела уже как на мужчину, а не школьника-сверстника. Но вот темп, с которым развивались события, и разговор, который возник, ее все же смущал. В ее понимании, должны были быть прогулки, театр, музей, просто беседы по телефону. А тут было кафе и весьма щекотливый с полунамеками разговор. Перов это понял и сбавил темп.
– Ты не обращай на меня внимания. Знаешь, в институте приняты незамысловатые отношения. Говорят не подумав, поступки спонтанные, иногда просто хулиганские, – Перов улыбнулся, – знаешь, студенчество всегда было таким.
– Как же я хочу учиться в институте! Как мне надоела школа!
– Так тебе осталось всего ничего! Еще каких-то несколько месяцев и ты – свободный человек. Куда поступать хочешь?
– Не знаю. Хотела на психологию. Но там нужен опыт
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!